Переменная звезда - Роберт Хайнлайн

– Остолопы вы эдакие, я же серьезно! Расстояние между единицей и бесконечностью – это ничто в сравнении с расстоянием между нулем и единицей.

Я решил поверить, что он не тронулся умом.

– Ты о чем, Герб?

– Да ты сам подумай. Есть одна и только одна причина, о которой мы знаем наверняка – причина того, что случилось позади нас. Судьбе угодно было так распорядиться, чтобы двое из троих наших телепатов в Солнечной системе оказались в момент взрыва на обратной стороне планеты или в тени другой планеты. К моей сестре ад прилетел не со скоростью света, а примерно со скоростью вращения Земли. Ей хватило времени… едва хватило – чтобы услышать и понять, что на нее надвигается.

Нужно было поскорее отвлечь его от этой темы.

– Ладно. Я не понимаю, к чему ты клонишь.

– Как ты думаешь, скольким колониям так повезло?

Ох!

– Будь неладен Пророк! – воскликнул Пэт. – А мне и в голову не пришло…

– В прежние времена телепатических пар было еще меньше, – сказал Герб. – В большинстве ранних колоний обходились двумя. А большинство кораблей, которые раньше брали на борт троих коммуникаторов, теперь берут двоих. Ли следила за такими вещами.

– Нужно послать сообщение с помощью лазерной связи! – вскрикнул Пэт и вскочил.

Соломон схватил его за плечо и усадил.

– Остынь, сынок. Капитан Бин уже давно вычислил ту единственную колонию, которой мы можем помочь.

– Но есть же… – Пэт нахмурился. – О. О… О, черт.

Любое лазерное или радиоволновое сообщение, посланное нами, полетело бы со скоростью света. Только одна колония находилась в созвездии Волопаса – Вол-44. Именно астроном с этой планеты обнаружила Новую Бразилию. Луч лазера мог преодолеть расстояние между "Шеффилдом" и колонией за тридцать пять лет… а проклятье доберется дотуда за сорок один год. Это была одна-единственная колония, которую мы могли надеяться предупредить. Мы могли подарить им максимальное время – шесть лет, – за которое они сумели бы подготовиться к катастрофе. И это уже было сделано.

Все остальные колонии, где не было телепата, чей напарник оказался в месте, противоположном взрывной волне в момент катаклизма, были обречены. Им мы ничем не могли помочь. Адское пламя мчалось к ним со скоростью света, а мы были бессильны предупредить их вовремя.

Те, кто находился на борту "Шеффилда", и обитатели колонии Вол-44 – вот и все, что осталось от человечества. Всех остальных не станет за шестьдесят пять лет.

Мы просто обязаны долететь до Браво. Мы обязаны выжить. На карту поставлена не просто жизнь каждого из нас. Речь шла о жизни нашего вида. Мы стали последними из "соляриан".

Я вспомнил об одной духовной книге, которую мне год назад дала почитать доктор Эми. Ее написал человек по фамилии Гаскин. Доктору Эми легко было уговорить меня прочесть эту книгу – живущий в моей душе фермер сразу отреагировал на ее название: "Сезонные люди". Оказалось, что название взято из знаменитого высказывания иудейского мистика Шломо Карлебаха[63]:

Мы – сезонные люди,

Только мы здесь в этот сезон.

Если мы сорвем его, он сорвется.

Я был парнем, пытавшимся удрать от всякой ответственности. И вот к чему это привело.

Я часто жалею о том, что не верю ни в какое божество. Так хотелось бы порой поблагодарить Его – или Ее – за чувство юмора. А потом потянуться руками к Его – или Ее – глотке.

– Долго еще, Сол? – спросил Герб.

Соломон вздрогнул при звуке собственного имени.

– Что – "долго еще"?

– Ну, порадуй меня. Завали оптимистичными прогнозами. Хочу хотя бы смутно представить, далеко ли до расплаты.

– Все равно не понимаю.

– Представь, что с этих пор все идет так хорошо, как только можно надеяться. Народ из колонии Вол-44 успешно закапывается под землю, и все там остаются в живых. Мы добираемся до Браво, благополучно закапываемся под землю и тоже все до одного выживаем. Округлим наше число до пятисот для удобства подсчетов и предположим, что к этому времени население Вол-44 удвоится.

Сол кивнул:

– Хорошо.

– Итак, численность человечества на данный момент составляет пятнадцать сотен, и еще у нас есть бешеное количество замороженных яйцеклеток. Человечество существует в виде двух групп, разделенных сорока с гаком световыми годами. Телепатической связи нет. Вот наш начальный генный пул, вот каково положение дел. У нас есть специалисты почти во всех областях развитой техники, какие только имелись в Солнечной системе на момент нашего старта. В колонии в созвездии Волопаса все обстоит примерно так же. И мы, и они исполняем свою роль все лучше и лучше. Вот тут давай снова все немножко упростим и просто скажем, что на протяжении жизни одного поколения мы обретем возможность строить релятивистские корабли.

Сол явно не был в этом уверен.

– Это чертовски сильное упрощение.

– В тех временных рамках, о которых я говорю, все случится в мгновение ока, – заверил его Герб.

– Валяй дальше.

– Я вот что хочу узнать, и я готов к очень грубым, приблизительным цифрам: сколько веков должно миновать, как тебе кажется, прежде чем мы восстановим и защитим нашу цивилизацию настолько хорошо, что сумеем выследить этих говноедов вонючих, этих гадюк подколодных, этих пожирателей детей, и взорвать ИХ долбаную звезду!

Его голос еще долго гулко звенел в наступившей тишине. Герб, стоящий с бутылкой виски в руке, глядящий на Сола убийственным взглядом, никогда еще так не походил на вождя викингов.

– Сколько поколений? – продолжал Герб. – Много, я понимаю. Но хотя бы приблизительно – сколько, как ты думаешь? Долго ли нам топать до заветной цели, пока мы научимся превращать звезды в сверхновые?

– Повторяю, – начал было Сол. – Я действительно думаю, что нам следует быть осторожнее и не…

– Ты прав, извини, – нетерпеливо прервал его Герб. – Сверхновая – это естественный феномен, а мы знаем, что в данном случае речь не об этом. Звезда класса G2 – это не сверхновая. Об этом не стоит забывать. Итак: насколько мы далеки от того, чтобы уметь заставлять звезды взрываться? Насколько мы далеки сейчас от того уровня, который позволит нам реконструировать ситуацию, как только мы получим более или менее точные данные о том, что с нами сделали?

– При нашей жизни это даже не начнет происходить, – ответил Соломон.

– Это мне понятно. Я говорю не о себе. Я говорю о человечестве. Оно теперь насчитывает пятнадцать сотен душ. И у него всего две задачи. Спрятаться. И дать сдачи. Вот я и хочу представить себе, через сколько столетий мы снова услышим хорошие новости. Ну, как думаешь?