Святые сердца - Сара Дюнан

— Он уже давно сам не свой. Со дня святой Агнесы. Но в последнее время… Ему можно помочь?

— Боюсь, что это уже не в моих силах. У него здесь нарост, опухоль. Может, и не одна. Она-то и высасывает из него силы, причиняя боль.

— Ну вот, так я и знала. Здесь даже звери и те болеют.

Зуана молчит. И нежно гладит пса. Тот сначала скалится, потом сдается и тяжело опускает голову на ее руки.

— Неужели Господь так нас накажет?

— О чем вы, сестра?

— Феличита говорит, что возле Сиены есть монастырь, где проверяющие от Церкви забрали у сестер всех кошек и собак, сложили их в мешок и утопили в реке.

Последнее собрание словно открыло шлюзы, и истории вроде этой хлынули рекой.

— Не думаю, что они на такое способны.

— А я думаю. Я думаю, что сестра Феличита и сама с радостью сделала бы то же самое, если б могла. На прошлой неделе в кухне она его пнула.

— Уверена, что это вышло случайно.

Но Избета и с этим не согласна.

— Вовсе нет, — энергично трясет она головой. — Такие самодовольные, она и сестра Юмилиана. Думают, что если они могут жить без всякого утешения, то и остальные должны быть такими же, как они.

Зуана еще никогда не видела Избету в таком гневе.

— Ну, опухоль возникла не от ее пинка. И не как наказание за грех. Дело в том, что она растет в его теле уже давно, — говорит Зуана, не отрывая глаз от зверька.

— Так, значит, вы ничем не можете ему помочь?

— Я могу дать ему что-нибудь, чтобы он спал, тогда боль не будет его так сильно беспокоить.

— А девушка? Может, она его спасет?

— Какая девушка?

— Послушница, Серафина… — Избета колеблется. — Я… Говорят, что сестра Магдалена передала свою силу ей, когда умирала. Потому и крест на нее не упал, а сама она потеряла потом сознание.

«Вот как? Вот, значит, что говорят? — думает Зуана. — Что же я за шпионка такая, если даже самого громкого шороха в траве не замечаю?»

— Кто так говорит?

— Ну, некоторые сестры… — пожимает плечами Избета. — Так вы ее попросите? Она ведь… Вы ведь так близки с ней.

Зуана мягко улыбается.

— Сестра Избета, мне очень жаль, но ни она, никто другой тут помочь не в силах. Ваш песик умирает. Таков путь всякой плоти.

Старая монахиня склоняет голову и молча кивает. Потом подходит к рабочему столу и нежно, словно мать заболевшего ребенка, укутывает пса, стараясь не задевать его живот. Зуана наблюдает за ней. Куклы, изображающие Младенца Христа, кошки, собаки, дети в парлаторио… Как тяжело дается иным женщинам бесплодие в браке с Господом.

Она протягивает руку за маковым сиропом.

В полдень, продолжая думать о собаке и о том, сколько беспокойства породили носящиеся по монастырю слухи, Зуана сидит за своим столом в аптеке и составляет список лекарств и эссенций, подлежащих замене, когда раздается стук в дверь.

— Сестра Зуана, меня послала сестра-наблюдательница. — Летиция, сообразительная и исполнительная, как всегда. — Там в парлаторио вас кто-то спрашивает.

— Меня?

— Да. Сестра-наблюдательница сказала, что это жена одного из бывших учеников вашего отца, вы ее знаете. Ее муж очень болен, и она пришла просить вас помолиться за него.

Зуана хмурит лоб. Поначалу ее изредка навещали люди, знавшие ее отца, придворные дамы, чьих детей или мужей он исцелил, но с тех пор, как к ней приходил последний посетитель, минуло много лет, и она не помнит такой женщины. Сначала упавшее распятие, потом больная собака и две святые, живая и мертвая. А теперь еще и посетительница к монахине, у которой никого нет. Воистину странные настали времена.

В парлаторио стоит гул. Комната, хотя и не так затейливо украшенная, как в карнавал, по-прежнему радует глаз. Кто-то срезал несколько больших зеленых веток и поставил их в вазу посреди стола, возле сидящих кучками посетителей и монахинь стоят глиняные тарелочки с печеньем и кувшины с водой и вином. Монахинь в комнате около двадцати, не считая надзирательниц; к одним пришли по двое-трое гостей, вокруг других собрались, кажется, целые семьи. В комнате очень шумно, отчасти из-за детей, которых сегодня с полдюжины: два младенца сидят на коленях у матерей, остальные, едва начавшие ходить, ковыляют, зажав в руках липкие печенюшки, или лезут к монахиням на колени пощупать кресты.

Посетительница Зуаны сидит в стороне, у стены. Это женщина средних лет, скромно одетая и слегка смущенная таким соседством. Она явно не благородного происхождения, но платье на ней аккуратное, туфли начищены, волосы убраны наверх, как подобает замужней даме, и прикрыты простой, но изящной вуалью, которая падает ей сзади на плечи. Зуана никогда раньше ее не видела.

— Здравствуйте, я сестра Зуана.

— О, мне так приятно… — произносит она, начиная вставать, и тут же протягивает руку, словно не зная, как подобает приветствовать монахиню благородного происхождения.

— Пожалуйста, не вставайте. Простите, но мы с вами знакомы?

— Я… Нет.

— Но вы жена одного из учеников моего отца?

— Да, в некотором роде.

— Вы уверены, что именно меня ищете?

— О да. Если вы сестра Зуана… Мой муж действительно знал вашего отца. Мы держим аптеку у западных ворот города. На виа Аполлониа. В детстве мой муж часто видел вашего отца, когда тот приходил туда. Он говорит, ваш отец был прекрасным человеком.

Женщина нервничает. Она улыбается. У нее хорошая улыбка: она собирает морщинки вокруг глаз и, не притушенная покрывалом, освещает все лицо.

— Так чем я могу вам помочь? Мне сказали, он болен?

Женщина затаивает дыхание.

— Да, болезнь есть. Но я пришла из-за одного синьора.

— Не вашего мужа?

— Нет, не мужа… О, это не то, что вы подумали. Мой муж знает, где я. Этот синьор — он пациент. Мой муж нашел его. Он был ранен. Тяжело ранен. Мы помогли ему. Без нашей помощи он умер бы.

Несмотря на нервозность, женщина полна решимости. Вообще-то Зуана не должна ее больше слушать, ведь она до сих пор не сказала ничего, что как-то объясняло бы ее визит, но Зуане она нравится. А может, ей нравится новизна этой комнаты, где царит суета и оживление, словно тут не монастырь, а приемная большого дома, где люди собрались и радуются повседневной жизни. Монахини-надзирательницы движутся меж группами. Одна из них глядит на Зуану. Непривычно видеть здесь сестру-травницу. Зуана улыбается и кивает. Та отвечает улыбкой и проходит мимо.

— Может быть, вы расскажете мне, что случилось, — говорит Зуана женщине.

— Да-да, спасибо. Несколько недель назад мой муж возвращался в город из деревни, где собирал лекарственные травы. Его лошадь охромела, и последние мили ему пришлось идти пешком, так что время было позднее. С берега реки донеслись крики, и, подойдя туда, он спугнул каких-то людей. Они кинулись наутек, но один остался лежать на земле. Сбежавшие ударили его ножом и пытались перерезать ему горло. Мужу удалось остановить кровь — артерии были не задеты — и привезти раненого в дом. Много дней он был при смерти, так как кровотечение все возобновлялось, но муж прикладывал к ранам лютик и тысячелистник, и юноша стал поправляться.