Дева и Змей - Наталья Игнатова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну, как же, — Курт был не в духе, — Марья Моревна, прекрасная королевна. Мата Хари из Тридевятого царства. Была замужем за Кощеем Бессмертным, выведывала его секреты и безвозмездно передавала наиболее вероятному противнику. Тоже, кстати, своему мужу. Вдвоем они бедолагу доконали.
— Которого? — уточнила Элис.
— Кощея, разумеется.
— М-да. Неприятная личность. Курт, он все знает.
— Это ужасно, — спокойно прокомментировал Курт, — что же теперь делать? Кто знает, Элис? Твой Кощей?
— Кто такой Кощей?
— Андэд, — с чудовищным акцентом ответил Курт, — ну или лич [60] высокого порядка. Обитает в Тридевятом царстве, считается бессмертным, ворует женщин и нарывается на неприятности. Он что, сравнил тебя с Марьей Моревной?
— Нет, он сказал, что я не Далила, и не Марья Моревна. Кто такая Далила я знаю, а славянской мифологией не интересуюсь. В общем, мне показалось, что Невилл не против. Тридевятое царство — это славянский аналог Волшебной страны?
— Не совсем. Я, кстати, тоже кое-что знаю. Змей не проходит по категории “плохих парней”, и меня это радует. Что ты скажешь, если я попрошу нас познакомить?
— Вы знакомы.
— Элис…
— Ох, Курт, честно скажу, я не представляю его реакцию. Ты не обижайся, но Невилл, он относится к смертным… к людям, ну, не совсем… Он может просто сказать: а зачем? Я не уверена, что ты ему интересен. Не обижайся…
— Что обижаться не надо я уже понял.
— Мы говорили о тебе, — неуверенно добавила Элис, — так, немножко. И Невилл сказал, что не ты первый, не ты последний.
— Из светлых рыцарей?
— Нет. Из тех, кто должен был его убить. А что ты узнал, если захотел с ним познакомиться?
Небо, еще ярко-синее, понемногу белело, и уже не видно было солнца из-за темного холма, скоро зазвонят колокола всех пяти церквей.
Интересно, где сейчас Бео?
На кухне у Элис пахло кофе. Ничего не изменилось, как будто всю жизнь они с Куртом сидели по вечерам здесь, за деревянным столом, и беседовали о волшебстве и загадках. Курт — человек, которого хорошо иметь в друзьях. Даже, когда он дуется. Но лето закончится, из Ауфбе нужно будет уезжать. Если пять дней в разлуке показались долгими, каково же будет ждать следующего лета? Да и встретятся ли они здесь через год? Говорят же, что нельзя возвращаться туда, где было хорошо.
Впрочем, Невилл обещал научить многому, в том числе, наверное, научит и “шагать”, как говорит он сам, в любое место на планете. Можно будет появляться в Москве, когда заблагорассудится. А Курт, конечно, даже не удивится.
— Познакомиться с ним я хочу, потому что он стал мне интересен, — ответил Курт после паузы. — А узнал я кое-что странное, если не сказать пугающее. В 1477 году некий бастард, сын одного из славянских государей, был предательски убит. Поскольку он был хоть и наследник, но незаконнорожденный, судьба его не слишком взволновала общественность, тем более что и престол-то давно был занят представителем совсем другой династии. Однако же то, что погиб княжич от рук людей, считавшихся его друзьями, и при содействии своей невесты, вызвало некое оживление. Даже в те суровые времена такие выверты шокировали публику. К тому же семейка изрядно разбогатела. Я не буду называть имен, сейчас они уже не имеют значения. Интересно другое: спустя семь лет, убийцы — вся семья, включая бывшую невесту, к тому времени, разумеется, уже замужнюю даму, а также ее мужа и троих детей — были уничтожены. Они жили в разных областях страны, но погибли почти одновременно, так что смерть их списали на дело рук нечистого. Точнее… не погибли. Их начали убивать примерно в одно и то же время, а обнаружили всех, кроме нашей дамы и детишек, еще живыми. Правда, с травмами, не совместимыми с жизнью. Кто-то посадил их на кол. По примеру другого славянского государя, о подвигах которого в те времена уже ходили легенды.
— Ты смеешься? — тихо спросила Элис. — На кол сажал граф Дракула. Его же не было на самом деле. Он вампир.
— А вампиров не бывает?
— Не бывает. Что случилось с невестой?
— Внешне — ничего. Но весь ее, прости за натурализм, ливер стал золотым. А самое неприятное то, что люди ее не похоронили, ее растащили по частям, переплавили и, видимо, распродали.
— Господи Иисусе… — пробормотала Элис. — Это, по-моему, чересчур даже с учетом обстоятельств. Подожди, а детей что, тоже — на кол?! Они же маленькие…
— Я так понимаю, ты имеешь в виду не техническую, а моральную сторону проблемы?
— Курт, как ты можешь смеяться?
— Детей он сначала убил, а уж потом… н-да. Ты не приняла так близко к сердцу его признание в том, что детей убивают и сейчас. Он же рассказывал тебе об этом, мол, мы убиваем тела, но не души. Души бессмертны. Элис, Драхен мстил за предательство, и мстил в духе своего времени, а время было жестокое — уж об этом-то ты должна знать. Я полностью понимаю его и оправдываю, надеюсь, ты — тоже. Какие-нибудь твои поступки могут показаться нашим потомкам через пять столетий не менее чудовищными. Речь не об этом, а о том, что он с тех пор не изменился. Что бы там между вами не происходило, будь осторожнее. Средневековая мораль, простая с виду, на деле очень сложна, и не дай бог нарушить какое-нибудь правило. Ты, я надеюсь, еще ничего ему не обещала?
— Н-нет…
— Ни в коем случае не клянись ему ни в чем, и ничего не обещай.
— Подожди, Невилл что — мертвый?!
— Живее, чем ты или я. Он стал бессмертным.
— Не-мертвым?
— Элис! — рявкнул Курт. — Ты можешь думать о чем-нибудь, кроме фильмов с Лугоши? Я тебе еще раз повторяю: Драхен — личность во многих отношениях положительная, но со странностями.
— Ты думаешь, я в этом сомневаюсь? — Элис аккуратно поставила чашку на блюдце. — Он лучше всех, кого я знаю.
Она могла бы добавить еще, что верит Невиллу, как верят в Бога, могла бы рассказать о пяти прошедших днях, о могуществе и человечности, о бесконечной доброте и понимании, о любви… но побоялась не найти правильных слов. А Курт — не Невилл, он не умеет видеть душу.
О чем тут говорить? Слова все только испортят. Ее принца предали и убили, а он отомстил за себя — это же так понятно! Крылатый способен на чудовищную жестокость, — так сказало Солнце…
Неужели — то самое солнце, что скоро уйдет за невидимый горизонт?
Элис захотелось прямо сейчас отправиться на Змеиный холм, увидеть принца, сказать ему, спросить…
Его убили люди, которым он верил.
— Ему было шестнадцать лет, — серьезно произнес Курт, — намного меньше, чем тебе или мне.
— Ты что, мысли читаешь?
— У тебя они на лице написаны. Но, знаешь, я думаю, в жалости Змей не нуждается. У него было пятьсот лет на то, чтобы жалеть себя в свое удовольствие.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});