История Киева. Киев руський - Виктор Киркевич

– вместе с Ростовом, Рязанью, Муромом и другими городами Волго-Окского бассейна – стала подобным центром русской интеграции. Тут государственная форма в общих чертах отражала более глубокие и давние племенные местные формирования. Таким образом, Киевская Русь представляла собой только относительно видимое единство. Государство имело определенную этническую структуру, генетически связанную с докиевским, дофеодальным периодом, когда летописные «племена» существовали как целиком определенная историческая реалия. В дальнейшем процесс этнической консолидации развивался не вокруг одного центра (Киева), а был связан с тремя – Киевом, Полоцком и Суздалем. В тяжелых условиях монголо-татарского нашествия и господства Золотой Орды над большей частью страны он завершился выделением трех восточнославянских народов – украинского, белорусского и русского. Я поставил их согласно хронологии окончательного формирования. Этот процесс охватывает время между ХII и XV вв. Его проявления прослеживались уже в домонгольское время, в частности в сфере языкового развития. Многие исследователи выявили в письменных памятниках целиком очевидные признаки украинского, белорусского и русского языков, которые имеют соответствующее происхождение. В послемонгольский период в связи с распадом Киевской державы этот процесс значительно ускорился и усилился.

Дискуссионным является вопрос о причинах и факторах, которые создали условия разделения так называемой «древнерусской народности» и формирования на ее основе трех современных народов. В свое время в отечественной литературе приобрела популярность концепция, согласно которой феодальное раздробление и распад Киевской державы на ряд больших владений-полугосударств обусловили и распад «единой древнерусской народности». Этот ошибочный взгляд, поскольку причина и следствие поменялись местами, подвергся справедливой критике. Но и противоположная ему концепция, утверждавшая абсолютное единство «древнерусской народности» в период феодального раздробления, также неверная, потому что не объясняет, почему вместо одного восточнославянского народа сейчас мы имеем три. Мне близка и кажется более правомерной концепция академика Б. Рыбакова. Он считает, что сам раздел Руси на феодальные уделы в полной мере отражал ее этническую структуру. Действительно, если выбрать первое предположение, то задаешься вопросом, почему образовалось только три народа, а не больше, по количеству княжеств… Почему нет переяславского, черниговского народа? Важными оказываются взаимоотношения между княжествами, а они были разными. В этой связи становится понятным, почему владимирские князья стремились к сохранению своего влияния в Рязани, Муроме, претендовали на верховенство над Новгородом, но проявляли абсолютное безразличие к Чернигову, Полоцку, Смоленску. Точно так же волынские князья тщательно берегли Берестье, Туров, Пинск, добивались власти над Галичиной и Подольем, предъявляли претензии к Киеву и Чернигову, но им были неинтересны значительно ближе расположенные Слуцк, Минск, Полоцк. А заинтересованность в этих городах проявляли полоцкие князья, которым нужны земли дреговичей и кривичей – Минск, Слуцк, Друцк.

Витязь на распутье. Худ. В. М. Васнецов

С середины ХII в. на политическую арену выступают бывшие окраины: Смоленск, Владимир-на-Клязьме и другие северо-восточные центры. Картина в корне меняется и становится весьма сложной: тенденция отделения Владимиро-Суздальского княжества от Киева, которая начиналась от Андрея Боголюбского, стала весьма заметной, но при этом усилилась центральная власть владимирского князя в границах своей земли. В российской историографии ХIX в. активно будировался вопрос о перенесении столицы из Киева во Владимир. Этот тезис приобрел в великодержавной науке характер официальной доктрины, с помощью которой царизм стремился перекинуть прямой мостик от киевской династии князей к московскому царскому дому. Для обоснования этого тезиса пошли в ход всевозможные, часто смехотворные аргументы – от похода Андрея Боголюбского на Киев до перемещения Вышгородской иконы Божией Матери во Владимир. Но в действительности происходило все иначе: очевиден курс владимирских князей на строительство отдельного независимого государства на северо-востоке Руси, не связанного с Киевом. Поэтому владимирские князья, начиная от Андрея Боголюбского и Всеволода Большое Гнездо, мало интересовались делами Киева, Чернигова и других южных земель, беспокоясь в первую очередь о своих территориях и собственном государственном суверенитете – в границах тех земель, которые позднее стали основным территориальным ядром русского народа.

На заре существования Киевской Руси отправка во вновь сформированные княжества князя с дружиной, потом чиновников, духовенства для идеологической обработки и подчинения языческого населения обусловила особое состояние местных жителей, на основе которой формировалась русская народность.

Откуда пошли наименования народов… С белорусами ясно – как была Белая заснеженная Русь, так и осталась. С русскими тоже более-менее понятно. Обратите внимание, что национальности всех народов: украинец, белорус, поляк, еврей, чукча, мордвин, грузин… – имена существительные, а русский – имя прилагательное. Как так получилось? В те достопамятные времена, когда происходило присоединение земель, из Киева, Чернигова, Галича… приезжали князья с дружинами и отрядами чиновников, слуг, духовенства. Все они были из Руси, то есть руськими… Потом под влиянием религии, культуры, образования покоренные народы, которые приобщились к правящим слоям пришлого населения, понемногу перенимали язык, вероисповедание, письменность, обычаи, особенно старались, чтобы дети получали развитие более просвещенных пришельцев, то есть происходила постепенная, медленная, но повседневная русификация. Причем не переучивание, как происходило позднее, на польское восприятие культуры в Киевской земле в XVI в. или в Российской империи в XVIII в. на французский манер. Поэтому меря или эрзя, чудь или вепс стыдились своей дикости и охотно отзывались на прозвание руський меря, руський эрзя и т. д. Впоследствии подобное произошло с татарином Кара Мурзой, потомок которого стал Карамзиным, с немцем Фон Визиным… и «имя им легион…».

Киевская Русь стояла, как витязь на распутье: в какой народ определиться, кем стать – белорусом, украинцем или русским?

Получив образование при монастыре или от дьяка, дети священников, дружинников, бояр, князей и их слуг старались переписывать слова Святого Письма, которое уже было составлено на церковнославянском или старославянском. На этом языке и формировалась литература, сначала духовная, а лишь спустя столетия – светская. Летописи не в счет – они тоже велись монахами. Но, уже начиная с Лаврентьевской летописи, мы можем говорить о северо-восточной владимирской традиции, из которой происходят московские Троицкий, Симеоновский и Никоновский кодексы с отличительными элементами русского языка. А также о зарождении литературы Московской державы, продиктованном окончательным распадом Киевской Руси. Московия формировалась и расширялась как государство с сильной централизованной властью, но сохранялась значительная зависимость власти от монголо-татар с их упрощенной, примитивной идеологией: грабь и разделяй. Естественно шел поиск идеологического обоснования политике: источником служили древние летописи. Но это позже, когда происходило формирование Московского ханства, то бишь, княжества. Эти идеи звучали очень остро; они становились действенным оружием в будущей политической борьбе. Вот почему традиции киевского летописания, особенно «Повесть временных лет», переживает в Московском государстве XV – XVII вв. особенное возрождение. В новые своды включают тексты старых летописей. Все это неоднократно переписывается, кое-что при этом сознательно или случайно теряется, но все равно имеет громадное общественное влияние. В киевских летописях берут основные моменты, выгодные московским