История Киева. Киев руський - Виктор Киркевич

к своему покойному патрону. К чернигово-суздальской школе принадлежит Кузьмище Киевлянин. Но основная историографическая традиция северо-восточной Руси представляет отдельное явление, очень мало связанное с южноруськой традицией. Смоленское направление представлено хроникой великого князя Рюрика Ростиславича, который долгое время старался занять киевский стол. Эта летопись велась в Белгороде и Киеве.

На основе анализа Ипатьевской летописи Б. Рыбаков пришел к выводу, что на протяжении второй половине ХII в. в Киеве было создано четыре свода, авторы которых были представителями разных летописных школ, а именно:

• летописный свод Печерского монастыря, составленный архимандритом Поликарпом и доведенный до 1171 г.;

• летописный свод 1179 г., написанный по заказу великого князя Святослава Ольговича около 1190 г. при Кирилловской церкви;

• летописный свод 1190 г., составленный при дворе Рюрика Ростиславича;

• летописный свод 1200 г., сделанный выдубицким игуменом Моисеем, тоже сторонником Рюрика Ростиславича.

Соперничество за киевский стол между представителем черниговской династии Святославом Всеволодовичем и смоленским князем Рюриком Ростиславичем было неожиданно искажено событиями 1181 г., когда они оба одновременно сохраняли чин великого князя, хотя номинальное первенство сохранялось за черниговским правителем.

Роман Мстиславич. Рисунок неизвестного художника

Святослав-Михаил Всеволодович был одним из выдающихся князей, которому удалось притормозить распад Киевской Руси после долгих лет неистовой борьбы за киевский стол, сдержать аппетиты смоленских и суздальских ветвей Мономаховичей, отразить половецкий натиск и достичь в конце ХII в. стабилизации. Одновременно путем разумных компромиссов он уберег Черниговскую землю от распада на Черниговскую и Сиверскую. Святослав Всеволодович продержался на киевском столе с 1177-го по 1194 г. – 17 лет, с небольшим перерывом в 1181 г. Неспроста автор «Слова…» вывел его «великим» и «грозным» властелином, которому внимают во всех концах земли. А вот М. Брайчевский, Д. Лихачев и М. Рыбаков считают его «никчёмным государственником, одним из слабейших на достаточно грустном политическом горизонте той Руси. Святослав был типичным порождением эпохи феодального раздробления. В молодые годы он был третьеразрядным удельным князем-изгоем и перетерпел множество передряг. Лишенный надежной экономической и военной базы, он вынужден ценой громадных и временами достаточно сомнительных (как в юридическом, так и в моральном отношении) мероприятий бороться за сколько бы пристойное место в общегосударственной удельной системе – без конца меняя ориентацию и бросаясь от одного верховника к другому, более могучему. Говорить о какой-либо принципиальности или последовательности событий при таких условиях вряд ли было возможным. При этом вынуждены признать, что была там и последовательность, и полная принципиальность, только своеобразного манера: нерушимого следования принципу личной выгоды и прибыли» (М. Брайчевский). Как определил Б. Рыбаков, за первые 12 лет своей политической карьеры «Святослав одиннадцать раз (!) сменил сюзерена, сделав при этом десять клятвонарушений. Даже для тех беспринципных времен это был своеобразный рекорд прогибания и бесхребетности».

Такой князь целиком устраивал киевскую элиту, которая считала Святослава игрушкой в своих ловких руках. Школа, которую он прошел в молодые годы, хорошо служила ему на великокняжеском престоле. По справедливой характеристике Рыбакова, Святослав был сильным не столько в военных делах, как в царстве хитроумных политических расчетов. Казалось, после 1177 г. Святослав был единственным правителем в Киеве, но в Белгороде и в Вышгороде – прямо у стен столицы – сидел его соперник Рюрик со своим братом Давидом. Великого князя это раздражало, поэтому он вынашивал далеко идущий план «прияти власть единъ» и совсем отстранить Ростиславичей от власти. В 1180 г. Святослава подговорил его ближайший советник Кочкарь попытаться пленить Давида во время охоты. В случае удачи заговорщикам проще было бы расправиться с Рюриком. Но Давид легко выскользнул из ловушки, а Рюрик, незамедлительно воспользовавшись отсутствием Святослава и не без помощи киевской знати, захватил столицу. Пришлось бежать в Чернигов, но Святослав не потерял надежду вернуть Киев. Вскоре умер смоленский князь Роман Ростиславич, и ближайший его наследник – брат Рюрик должен был занять стол, но он держал Киев и покидать его не собирался. Поэтому в Смоленск направился третий брат Давид, полностью дискредитированный на государственной и политической ниве. Святослав не стал его преследовать, а пошел на Киев. С юго-востока туда стремились союзники – племянник Игорь Святославич с половецкими отрядами ханов Кобяка и Кончака Отроковича. Рюрик, оказавшись в тяжелом положении, покинул столицу и вернулся в Белгород. Так Святослав без боя вернул себе великокняжеский титул.

Рюрик, имея сильную дружину, и не думал складывать оружие. К тому же его поддерживали киевские патриции. Воевода Лазар, бояре Борис Захаринич и Здислав Жирославич во главе больших отрядов под общим руководством трипольского князя Мстислава Владимировича неожиданной атакой на Долобском озере и Черторое нанесли большой урон половцам, союзникам Святослава. Но Рюрик не воспользовался победой и уступил киевский престол противнику. «Рюрик победу взял, но гордыню смерил, но любя мир более рати, и желая жить в братолюбии, паче и хрестьян деля на все дни от поганых, и пролития крови их не хотя видити. И размыслия с мужами своими угадав в Святославе старые леты и урядився с ним, уступил ему старшинство в Киеве», – читаем в Ипатьевской летописи, но серьезно воспринимать эти заявления не следует. На Руси понятие «старшести» стало пустым звуком, с которым каждый державный муж поступал, как ему вздумалось. Говорить о Рюриковском миролюбии, пацифизме и гуманном отношении к «христианской крови» можно было лишь с горькой иронией. Во всей истории Руси трудно было найти более воинственного, жестокого и безжалостного князя, чем Рюрик. Попробуем найти объяснение этому «милосердному» поступку. Обратимся к тексту «размыслия с мужами своими». Здесь изложена главная причина: позиция киевского боярства не дала ему возможности воспользоваться успехом. Князь заключил по их требованию со Святославом «ряд» (договор), Рюрик снова сел в Белгороде.

Дуумвират Святослава и Рюрика имел очень своеобразный характер – они были отстранены от фактической власти. Ее имел киевский патрициат. Городская элита, понимая свою силу и положение, к власти допускала только своих ставленников. В 1181 г. этот процесс коснулся и Киева. Святослав Всеволодович был переселен из Большого Ярославового двора в так называемый Новый, который, по мнению Ю. Асеева, Л. Махновца, находился на Копыревом конце, то есть за пределами Киевского детинца. Так власть окончательно перешла в руки Киевской сеньории. Социальные причины этой смены еще не изучены, тем более что такое состояние дел продолжалось недолго и в летописях нет никаких сведений о ней. Удивляться этому молчанию не приходится: после падения олигархического правления киевские князья, в первую очередь Рюрик Ростиславич, скорее всего, позаботились, чтобы воспоминания о временах сеньории не служили соблазном для потомков. Но имеются другие свидетельства, и весьма красноречивые.

В 1975 г. Я. Боровский открыл и исследовал остатки необычайно интересного сооружения – ротонды ХII в. Строение поражало своими размерами – около 20 м в диаметре – и наличием центрального столба. Интерпретация сооружения как культового исключается из-за отсутствия