Леди ведьма. Рыцарь Ртуть. В отсутствие чародея - Кристофер Сташеф

— Кажется, все в порядке. — Она с неодобрением посмотрела прямо в глаза Алену. — Мои руки причинили тебе боль?

На мгновение вид у него стал глуповатым.

— Нисколько, — выдохнул он. — Будто цветочным лепестком погладили.

Корделия в полном изумлении уставилась на него.

На губах Алена заиграла легкая улыбка.

— Если такие руки причиняют боль, я согласен мучиться всю жизнь.

Вот теперь Корделия густо покраснела и отвернулась.

Глава девятая

— Знаешь, Ален, — сказала Корделия, — раньше ты так со мной никогда не говорил.

— Да. Я оказался набитым дураком, — с досадой отозвался Ален.

Далила негодующе сверкнула глазами, а Джеффри решил, что пора ему вмешаться — ему уже давно хотелось вмешаться. Он встал и склонился перед Далилой:

— Не желаешь ли прогуляться, миледи. Когда мы охотились, я обнаружил маленький сад у реки. Должно быть, его разбила сама природа, однако с виду он так мил, будто предназначен стать совершенной оправой твоей красоте. — Он улыбнулся, глядя ей прямо в глаза. — Не взглянешь ли ты на него?

Далила сначала удивленно посмотрела на него, затем, пронзительно и тревожно — на Алена.

— Уверен, их без всякой опаски можно оставить вдвоем, — сказал Джеффри, а потом шепнул, склонившись к самому ее уху: — А ты будешь в полной безопасности со мной, если, конечно, пожелаешь.

Далила снова повернулась к нему, и на мгновение он увидел в ее глазах столь неприкрытую страсть, что позволил себе усомниться, а так уж она целомудренна, как кажется. А когда она, презрительно улыбаясь, взглянула на Алена, в этих глазах был уже холодный расчет. Презрительная улыбка обратилась доброжелательной, пусть и не вполне радостной, когда она перевела взгляд на Джеффри.

— Ты обещаешь, сударь?

— О да, разумеется — в той мере, в какой этого пожелаешь ты сама.

И вновь в глазах ее вспыхнула страсть, тут же, впрочем, сокрытая.

— Тогда я согласна. — Приняв его руку, она грациозно поднялась. — Благодарю, сударь. Не сомневаюсь, что этот сад будет особенно прекрасен при лунном свете.

— Увы! — Джеффри взял ее под руку и повел к деревьям. — Луна еще не взошла.

— Тогда подождем. — С мстительной улыбкой она обернулась на Алена, но тот не обращал внимания на девицу, и улыбка исчезла. — Мы скоро вернемся, — сообщила она. — Надеюсь, без нас вы не будете скучать.

— И вам всего хорошего. — Корделия постаралась скрыть охвативший ее восторг и беззвучно поблагодарила брата. Тот улыбнулся и подмигнул, дождавшись момента, когда отвернулась его спутница. Корделия постаралась напомнить себе, что совершенно не одобряет распутства Джеффри, но в данный момент не видела в этом ничего плохого.

Ален, удивленный словами Далилы, растерянно посмотрел на нее, затем бросил взгляд на Джеффри, но тот лишь лукаво подмигнул другу. Не вполне этим успокоенный, он растерянно провожал глазами Далилу, одарившую его на прощание ослепительной улыбкой, и недоумевал, следует ему испытывать грусть или облегчение. В конце концов он остановился на облегчении и повернулся к Корделии, выбросив из головы Далилу с легкостью, которой сам удивился.

Корделия же смотрела на него явно оценивающим взглядом.

— Она весьма привлекательна. По-настоящему красива.

— Да, но сохранится ли она в памяти, когда скроется с глаз? — рассудительно отозвался Ален.

— Превосходный вопрос, — излишне резко отреагировала Корделия. — Действительно, сохранится ли?

— Мне кажется, нет, — Ален, склонив голову набок, разглядывал собеседницу. — Но ведь я человек избалованный.

— Знаю. — Про себя Корделия обругала себя за язвительность, но так трудно расставаться со старыми привычками; для этого нужно время.

Впрочем, к ее удивлению, Ален только добродушно улыбнулся:

— Нет, я имею в виду не только то, что мне как принцу все подчинялись и выполняли… почти любое мое желание.

Почти? Корделию заинтересовало, чего же он, все-таки, не мог получить, но она тут же сообразила, что речь идет о ней самой. Она залилась румянцем и опустила глаза.

— Я говорил об избалованности женской красотой, — объяснил Ален. — В детстве я постоянно был окружен настоящими красавицами. Возможно, поэтому меня не способна увлечь только лишь одна красота.

Корделия поняла, что Ален сейчас говорит о ней, и у нее закружилась голова. Где он научился таким замечательным словам? И только ли это слова? Или он думает так на самом деле?

Встревоженный, он сжал ее ладонь.

— Тебе нездоровится, Корделия? Или я обидел тебя?

— Нет, я… со мной все в порядке. — Его рука и в самом деле принесла ей облегчение. Вдруг она сообразила, что если действительно почувствует себя немного хуже, он вполне может взять ее под руку. — Просто… просто столько всего случилось сегодня… — И она позволила себе обмякнуть у него на плече.

Ален тут же подхватил ее под руку:

— Может, уложить тебя спать?

От этих слов в душе ее почему-то зазвенели тревожные колокольчики. Да, она хочет, чтобы он был ближе, но все же не чересчур. — Нет. Просто… поддержи меня… немножко.

— Конечно, — нежно отозвался Ален.

Она расслабилась в его объятиях. Прижимаясь к его груди, Корделия удивлялась, до чего же она крепка.

— Я… я должна поблагодарить тебя, Ален, за твой… дар.

Он озадаченно посмотрел на нее.

— Около дюжины мужчин в зеленом и буром тряпье.

— Шайка разбойников! — Лицо его прояснилось. — Я действительно угодил тебе, миледи, или опять что-то сделал не так?

— Ну… это показалось… довольно интересным и скрасило день, — осторожно сказала Корделия. — Я немного растерялась, не зная, что с ними делать. Но все решилось просто: я отправила их к сэру Марису. И не могу не признать, что была очень польщена такой данью.

— А я, опомнившись, клял себя за то, что послал их тебе, но было уже поздно, — досадливо признался Ален. — Что за подарок для леди — вверить ее заботам дюжину отвратительных грязных негодяев.

— О нет! Лучшего дара я и пожелать не могла! — ее широко раскрытые глаза лучились искренностью. — Обуздывать жестоких и алчных, защищать слабых! Можно ли желать большего, чем подобное доказательство благородной отваги, проявленной для меня?

Ален просиял, подумав при этом, что большинство женщин предпочло бы получить в подарок браслет с бриллиантами или рубиновую диадему. Он совершенно не сомневался, что Корделия говорит искренне.

— А вот если… — он перешел на шепот, — если бы я умел исцелять прикосновением, как надлежит королю? Это стало бы тебе даром? Или только долгом по отношению к подданным?