Тарназариум Архимеда - Спейсер Кацай

Тот внезапно ощутил жгучую волну, прошедшую через его тело. Даже горло перехватило. И сердце. До боли перехватило. Но умирать почему-то расхотелось.

— Спасибо, — откашлял тугой ком, — обязательно присоединюсь.

Джордж поднял голову, чтобы предательская слеза не выкатилась из глаза, и сквозь дрожащую пелену взглянул на лунный диск. Тот тоже дрожал, словно окончательно решил сорваться с небес на эту грешную землю. И боялся этого.

— Вы ведь сейчас при Пентагоне работаете?

Дик молча кивнул головой.

— Не слышали, когда ваши недоумки — вы уж извините, что я так неуважительно о вашем начальстве! — начнут Луну бомбами забрасывать?

— Не понял! — резко выпрямился Хастон.

Джордж отвел взгляд от серебристого шара, парящего в пространстве, и вдруг осознал, что это — последнее, про что он должен рассказать Дику. Про причину, из-за которой он решил уйти из НАСА.

— Как вам известно, — начал он, — два года назад был подписан очень важный международный договор. А именно — договор о нераспространении ядерного оружия. Мол, хватит, наигрались. Если следовать логике, то следующим шагом должно быть если не запрещение, то хотя бы ограничение всех ядерных испытаний. Но испытывать новое оружие ведь надо где-то! Надо ведь, Дик?

Тот машинально качнул головой.

— В общем, чтобы опередить эти события, у наших умников из министерства обороны и окружения президента возникла идея возродить проект А119. Не слышали о таком?

Дик снова мотнул головой. Но теперь осмысленно, хоть и отрицательно.

— Проект А119 разрабатывался на переломе пятидесятых и шестидесятых годов. А суть его заключалась в том, чтобы вынести испытания ядерного оружия в космос. Более того. Чтобы боеголовки не тратили своей энергии на подсветку и обогревание пустоты, взрывы решено было производить на поверхности нашего естественного спутника.

И Барсукофф снова посмотрел на спокойно сияющий матовый диск. Хастон проследил за направлением его взгляда и напряженно выдавил:

— Ну и чем же все это закончилось?

Барсукофф пожал плечами:

— Если иметь в виду настоящее время, то мне недавно было предложено войти в эту, — он ткнул пальцем вверх, — программу. Но желание таковое у меня совершенно отсутствует. Почему бы тогда не начать бомбардировку Венеры? Или Марса? В целях, так сказать, разработки и усовершенствования. — Джордж сделал короткую злую паузу. — Что же касается времен минувших… То, как мне стало известно из неофициальных источников, было предпринято две попытки запуска ракет. Обе закончились в определенной степени неудачно. Да, ракеты взрывались. Но взрывались они на орбите. Лунной орбите. И самопроизвольно. Если бы Луна была живым существом, то могло бы показаться, что она возмутилась. Или насторожилась.

— Да. Насторожилась, — эхом, как недавно сам Джордж, отозвался Хастон. — Теперь кое-что становится понятным.

— Что "понятным"? — внимательно посмотрел на него Барсукофф.

— Кое-что, — думая о чем-то своем, ответил Дик. И Барсукофф понял, что они дошли до той грани, за которую его не пускают. Пока не пускают.

Со стороны яхты послышалось приглушенное стрекотанье мотора. Кто-то катался на катере по ночному заливу. Возле палатки раздался тихий шорох. Джордж взглянул туда и испуганно вздрогнул. Из темноты на него смотрели ярко-красные бусинки чьих-то глаз. Словно там приготовился к прыжку маленький злобный дьяволенок.

Барсукофф резко вскочил с места. Даже в пояснице что-то хрустнуло.

— Дик! Там что-то…

Хастон бросил невнимательный взгляд в сторону палатки и внезапно улыбнулся, блеснув белыми зубами:

— Не обращайте внимания. Это — маленькая банда местных бродяжек. Вдвоем работают. Енот и скунс. У нас там пакет с мусором стоит. Так они проверять его приходят. Мы их не трогаем — пусть веселятся. Да и сами понимаете — скунс, он парень серьезный. И вонючий ужасно, если что не по его получается.

Стрекотание мотора в заливе смолкло. Джордж медленно сел, неуверенно ерзая на песке и настороженно поглядывая в сторону палатки.

— Да расслабьтесь вы! Они хорошие и добрые. Жуликоватые, правда, немного.

— Барсукофф!.. Мистер Барсукофф!.. Где вы?

Фигуры возле костра замерли, а потом Хастон, пристально вглядываясь в темноту, произнес:

— По-моему, у вас гости.

А Джордж уже стоял на ногах, приложив козырек ладони ко лбу:

— Кого это там принесло? Здесь я! — крикнул он.

Мотор катера взревел, и через пару минут изящная белая посудина подошла почти вплотную к берегу. Крепкий молодой человек в шортах и джинсовой куртке на голое тело имел бы совсем домашний вид, если бы не кобура с тяжелым полицейским "магнумом", болтающаяся на широком поясе.

— Слава Богу, — спрыгнувши в воду, облегченно, но со странными нотками непонятного разочарования, произнес он, обращаясь к Джорджу и поглядывая на трепещущуюся темноту, сгустившуюся фигурой едва различимого Хастона. — Слава Богу, нашел! А наши ребята по всему побережью растянулись. Перебудоражили вы всех, мистер Барсукофф.

Джордж недоуменно смотрел на него:

— Извините, но… Но, с кем имею честь?

Крепыш с "магнумом" на поясе осторожно вытащил из кармана курточки жетон.

— Маккольн. Дэн Маккольн. ЦРУ.

Был Маккольн чертовски молод и от этого чертовски озабочен возложенными на него обязанностями. В такой же самой степени, в какой Барсукофф начал испытывать нарастающую злость.

— Какого черта! — выдавил он. — Какого черта вашему ведомству нужно от меня? Все вопросы мы решили еще в Хьюстоне. И на Канаверале.

— Конечно, конечно, — успокаивающе взмахнул жетоном Маккольн. На мгновение задумался и бережно сунул его обратно в карман. Двумя руками подтянул сползающий ремень с "магнумом", словно малыш падающие штаны, и озабоченно взглянул на Джорджа: — Конечно, все ваши личные вопросы решены. Но вопросы государственной важности…

— Да пошли вы куда подальше вместе со всеми вашими государствами!.. — вскипел Барсукофф.

— Вот это вы зря. Зря вы это. Ведь скольких людей, беспокоящихся о вашей элементарной безопасности, переполошили! Ну сами подумайте, Барсукофф: авторитетный ученый, участник секретных космических программ, не является на традиционную шахматную партию. Вообще ночевать не приходит, исчезает куда-то вместе с арендованной яхтой. Ну, что мы думать должны?!..

"Ну, Барни! Ну, сукин сын!" — мелькнуло у Джорджа, а вслух он произнес:

— Да ничего вы не должны думать!.. А если и заниматься этим процессом, то только в разрезе беспокойства про нарушение моих конституционных прав. Хотя бы права на свободу личности. Слежку какую-то устраиваете, обыски, если не ошибаюсь, по всему побережью…