Тарназариум Архимеда - Спейсер Кацай

Барбикен быстро и согласно мотнула головой. Хотела было еще раз спросить об Олеге, но ее перебил тихий голос Эллис:

— Сын, а… А отца ты не чувствуешь?

Юноша не расслышал этого вопроса. Или сделал вид, что не расслышал. А Руслана, вместо того, чтобы поинтересоваться судьбой командира, выдавила:

— А что такое нума?..

Нумой оказался тот гибрид железнодорожной платформы и лунохода, который она, перед тем, как потерять сознание, увидела возле каменной глыбы, расположенной у входа в комплекс. Нума мерцала янтарным сиянием. Глыба была печальна и одинока. Старательно отводя от нее взгляд, чтобы не натолкнуться им на полированную табличку, так поразившую ее, Барбикен легко вскочила на платформу.

Собственная обнаженность в безвоздушном, пропахшем медом, пространстве, уже не пугала ее. Гораздо больше пугала Руслану копия — ведь это же была копия, не правда ли? — Эллис Арданьян, сидящая слева от нее. За ней виднелась еще одна копия: Виктор, уверенно сжимающий какой-то огромный штурвал. Впрочем, имени Виктора Арданьяна на могильной стелле она не видела.

Поэтому, еще полностью не осознавая того, что она делает, Руслана чуть нагнулась, выглядывая из-за неподвижно — ни дать, ни взять, бездушный манекен! — замершей Эллис и спросила юношу:

— Виктор, а вы стихи любите?

Тот совершенно не ожидал такого вопроса и потому только неуверенно мотнул головой. Эллис ожила и настороженно взглянула на Барбикен. Та постаралась не обращать на нее внимания. Механизм он и есть механизм. А вот Виктор…

— Как вам вот эти? — спросила Руслана и чуть хриплым, вибрирующим от скрываемого напряжения, голосом продекламировала:

— Неземное пространство со странным рисунком созвездийполыхнуло, слезой изошло и, до тьмы обгорев,вдруг сомкнулось, оставив нам только не спетые песнида ещё непонятный, невнятный, как эхо, припев.Мы хрипели и пели их, лёгкие в кровь обдирая.По молекуле воздух и звуки срывали со скал.И, погасшими дюзами в грунт непривычный врастая,мы мечтали, чтоб кто-нибудь небо мотивом достал[15].

Нума, поддерживаемая непонятной светящейся силой, плавно парила над, почему-то ставшим оранжевым, реголитом, лишь слегка вздрагивая от слов, произносимых Русланой. Мерцание селайта тоже, казалось, покачивалось им в такт. И когда Барбикен замолчала, оно еще долго не могло успокоиться, слегка искажая выпуклую безбрежную равнину, расстелившуюся перед ними, и заставляя ее чуть шевелиться, словно спину огромного животного, прислушивающегося к чему-то, пока непонятному для него.

После продолжительной паузы Виктор кашлянул и, глядя вперед, неуверенно произнес:

— Стихи как стихи. Нормальные. Средние. С точки зрения стихосложения — силлабо-тонический анапест, который характеризуется тем, что сильные места приходятся на каждый третий слог и заполняются…

В янтарном сиянии что-то коротко всхлипнуло. Руслана, внимательно наблюдающая за Виктором и совсем забывшая про Эллис, бросила на нее короткий взгляд. И застыла. Андроид плакал. Тихо и навзрыд. Закрыв глаза обеими руками.

— Мама?! — повернувшись, недоуменно посмотрел на нее и Виктор.

Эллис с надрывом глотнула воздух оболочки селайта, изо всех сил растерла лицо ладонями и, еще чуть вздрагивая, похлопала его по руке:

— Ничего, сынок, ничего. Все нормально. — И повернулась к Барбикен. — Руслана, это довольно жестоко с вашей стороны. Даже если вы еще не знаете истории нашей семьи. Разве все это, — она широким жестом обвела лунную панораму с плоскими вершинами, медленно исчезающими за выпуклым горизонтом, — разве все это не напоминает вам именно то место, в котором воздух нужно собирать по молекулам, слова — по малейшим звукам, а чувства — по самым неуловимым вибрациям сердца? Даже если его нет… Зачем такая грусть, Руслана? Да еще в нашем положении?.. Для чего так жестко демонстрировать ее?

Барбикен могла бы поклясться, что в глазах Эллис стояли слезы. Чертов конструктор! Архимед недоделанный. Ну, попадись он ей!.. Однако… Однако в голове у нее снова все перепуталось. Если она хотела провести семантико-эмоциональную проверку Виктора на "живость", как это советовали отцы кибернетики — мол, машина не сможет не то что ощутить, но и пересказать поэтической, скажем, абстракции — то у нее все получилось. С точностью до наоборот. Андроид Эллис оказался живей, чем неопределенный красавец Виктор.

На платформе нумы наступило тяжелое молчание. Такое тяжелое, что, казалось, оно не могло со всей неизбежностью не прижать аппарат к поверхности Луны, до которой было метров пять. Не больше. Непропорционально большие, "луноходные", колеса замедленно вращались то ли по инерции, то ли под действием какой-то непонятной силы. Сначала Руслана решила, что первое вернее, поскольку после короткого разбега от памятной глыбы шасси были предоставлены самим себе. Но, присмотревшись, она поняла, что это не так.

Колеса явно выполняли какую-то функцию, потому что вращались против направления движения примитивного, с первого взгляда сооружения. Скорость, как и высота была небольшой. Километров тридцать-сорок в час. И от этого, да еще от чувства почти полной невесомости, складывалось впечатление, что нума — или ее водитель? — боится сделать резкое движение, чтобы, не дай Бог, не быть сдунутым мерцающей пылинкой с покатой поверхности в темное пространство, нависшее над ними.

— А быстрее нельзя? — нервно спросила Руслана, нарушив, в конце концов, янтарное безмолвие.

Виктор пожал плечами:

— Нельзя. Нума и так перегружена. Она, вообще-то, рассчитана на одного человека. Кроме того, селайт имеет ограниченную скорость распространения. Мы можем оторваться от него и… Знаете, оказаться без скафандра в безвоздушном пространстве — довольно неприятная штука.

Барбикен представила, как выглядит со стороны их неспешное передвижение: мерцающее облако, плывущее по кратеру.

— Может быть, мне кто-нибудь объяснит, что это за зверь такой — селайт? И откуда он берется?

Ответила Эллис, взявшая, наконец, себя в руки:

— Селайт — продукт жизнедеятельности лайстонов.

— Считайте, что я все поняла, — фыркнула Руслана.

— А мы и сами не все понимаем. Знаем одно: лайстоны — это какое-то… Как бы это понятней выразиться? Квазиживое вещество. Связываются между собой лайстоны при помощи селайта. Излучения, как вы понимаете, в наших условиях довольно полезного.

Руслана окинула взглядом плоскость платформы, окутанную туманной дымкой:

— Что-то я этих самых лайстонов здесь не наблюдаю.