До особого распоряжения - Борис Пармузин

Надо было терпеливо ждать.

Человек, проделавший долгий путь вслед за ними, шел с большой новостью.

Халифа прочитал молитву, пожелал гостям и хозяину дома спокойной ночи. Махмуд-бек, стараясь не

выдавать своего нетерпения, ждал, когда появится гонец.

Надо было вести какой-то разговор, заполнять пустыми словами это драгоценное время. Через

несколько минут скрипнула дверь. Парень, казалось, влетел в комнату. Увидев спокойных людей, он

смущенно потоптался, разглядывая комнату. Потом, прислонив винтовку к стене, поздоровался. С

проводником, как с человеком своего племени, он обнялся, спросил о самочувствии. Проводник усадил

гонца и вопросительно посмотрел на Махмуд-бека: здесь же чужие люди.

170

Хозяин уже занимался своим делом: перетаскивал посуду. Адхам понял неловкую паузу и поспешил

выйти из дому.

- Что случилось? - спросил проводник у своего земляка.

- Сейчас... - ответил гонец.

Ему нужно было восстановить в памяти весь рассказ, который он с большим вниманием выслушал от

вождя. Надо начать с этого рассказа, а затем сообщить главную новость.

Гонец слишком добросовестно выполнял поручение. Рассказ был длинным. Почти после каждой

фразы подчеркивалось: как сообщили порядочные люди, что видел один честный человек.

Из этого потока фактов и событий Махмуд-бек смог представить картину событий, которые произошли

после его отъезда из столицы.

К дому кази Самата подошла большая группа эмигрантов, которую возглавлял чайханщик. Люди

проклинали бывшего сподвижника Джанибека-кази, требовали, чтоб он убирался из города, не мешал

жить бедноте.

Расталкивая толпу, вскоре появились полицейские. Офицер, узнав, в чем дело, попросил всех

разойтись.

- Вы правы, - сказал он и махнул рукой на дом, - этот человек мешает всем жить. И нам...

Толпа притихла, расступилась. Кази Самата вывели из дому. Старик шел опустив голову, он не мог

смотреть людям в глаза, не мог у кого-нибудь просить защиты. Чайханщик увел толпу к Старому караван-

сараю.

- К Старому? - переспросил Махмуд-бек.

- Да, господин.

Махмуд-бек, кажется, догадался о причине появления гонца.

- Ну и что?

- В Старом караван-сарае искали еще одного человека. Искала и полиция.

- Не нашли? - прошептал Махмуд-бек.

- Не нашли, господин. Тот. Его зовут. . - гонец наморщил лоб.

- Усманходжа, - подсказал Махмуд-бек.

- Да, господин. Его зовут Усманходжа.

- Это просил передать вождь?

- Да, господин. Вождь просил передать, что Усманходжа бежал, и, наверное, к Джанибеку-кази.

Вот с такой новостью шел гонец. Пулатходжаеву удалось ускользнуть и на этот раз.

И он, вероятно, идет где-то сзади.

- Ты не слышал об этом путнике?

- Нет, господин. О том, где вы проходили, я слышал.

- Через сколько дней Усманходжа может быть здесь? - спросил Махмуд-бек у проводника.

Он ожидал конкретного ответа, который успокоил бы его: через два, через три дня. Проводник

подозрительно молчал, опустив голову.

- Здесь горы, хозяин… - неопределенно сказал проводник.

Они замолчали. Надо было принимать решение. Надо было немедленно двигаться дальше.

- Ты знаешь горы хорошо, - сказал Махмуд-бек, - могут ли нас обогнать? Прийти к Джанибеку

первыми?

Проводник продолжал молчать.

- Ну? - торопил Махмуд-бек.

- Я хорошо знаю горы... - задумчиво проговорил проводник. - Но ведь могут найтись люди, которые

знают лучше.

Из рукописи Махмуд-бека Садыкова

«К середине 1924 года на левобережье Вахша оперировало более десятка басмаческих шаек. Их

возглавлял Ибрагим-бек - узбек из локайского племени Исан Ходжа, бывший конокрад, назначенный

эмиром бухарским «главнокомандующим войсками ислама» в Восточной Бухаре». Так пишет в своих

воспоминаниях «Ранние зори Таджикистана» (1968 г.) участник гражданской войны в Средней Азии М. С.

Топильский.

В его книжке я встретил имена некоторых курбаши, которым удалось уйти за рубеж. Многие из них

продолжали строить планы о вторжении на советскую территорию. А разработка таких планов

начиналась еще в двадцатые годы, когда «воины» того же Ибрагим-бека, как и других курбаши, были

выброшены за пределы нашей страны.

Еще раз обращусь к книге Ю. А. Полякова и А. И. Чугунова «Конец басмачества». Вот что они пишут о

положении Ибрагим-бека в 1929 году в соседней стране:

«Однако реализация планов вторжения на советскую территорию затруднялась вследствие позиции

официальных афганских властей. В соответствии с условиями советско-афганских договоров афганское

правительство запретило басмачам осуществлять антисоветские вылазки с территории Афганистана.

В связи с этим Ибрагим-бек собрал новое совещание с участием 200 басмаческих курбаши, где им

была дана установка - до особых указаний границу не переходить.

171

...Тем временем втайне от афганских властей англичане продолжали снабжать басмачей оружием и

боеприпасами. 20 июня в 3 часа ночи из английского консульства в Мешхеде в сопровождении двух

сотрудников отправились на территорию Афганистана пять машин под иранскими флагами с оружием и

боеприпасами, предназначаемыми для басмачей».

Известно, чем кончились попытки Ибрагим-бека и других курбаши вторгнуться на территорию нашей

страны.

Однако еще сохранялись вооруженные банды, которые продолжали получать помощь со стороны

иностранных разведок и в тридцатые и в сороковые годы.

Мы должны были знать о планах этих банд, где бы они ни прятались: на чужой территории, в горах

или в пустыне.

ЖИВОЙ БОГ

О нем ходили легенды... И трудно было отличить, где правда, а где невероятный вымысел,

рожденный безудержной фантазией исмаилитов.

Ага-хану приписывались великие дела, безграничная доброта к верующим, забота о племенах,

разбросанных в горах.

Ага-хану прощались мирские забавы и грехи. О них даже не говорили, не вспоминали. Ну и что, если

он пускается в дальний путь, в какой-то непонятный Лондон? Значит, нужно. Ну и что, если он женился

на англичанке? Значит, нужно.

За длинную дорогу Махмуд-бек услышал от проводника несколько самых достоверных историй. Эти

истории Махмуд-беку рассказывал еще старый вождь в тюремной камере. А вождь сам был свидетелем

многих событий.

Однажды люди большого горного племени принесли много золота. Они построили огромные весы. И в

присутствии верующих попросили Ага-хана взойти на одну чашу весов. На другую положили золото... Так

этот драгоценный металл, которым определили вес Живого Бога, стал сразу дороже в десятки раз, чем

он стоил совсем недавно, полчаса назад.

Золото продавали граммами верующим, богатым людям. Горное племя получило огромную прибыль.

К Ага-хану трудно пробиться бедному человеку. Но иногда добреет Живой Бог и разрешает пропустить

первого же посетителя.

- Что у тебя? - спросил Ага-хан одного бедняка.

- Вот! - показал бедняк свои лохмотья. - Не знаю, как дальше жить.

- Жить надо... - посоветовал Ага-хан.

- Но как? - опять спросил бедняк.

- Очень просто. Я тебе помогу.

- Я за этим и пришел, владыка... - поклонился бедняк.

- Встань! - приказал Живой Бог. - Возьми вон ту чашку и принеси мне воды.

Бедняк немедленно выполнил незначительную просьбу.

Ага-хан взял чашку, отпил один глоток. Присутствующие при этой церемонии замерли.

- Теперь возьми чашку. Иди... Ты будешь богатым и счастливым.

Осторожно, опасаясь пролить хотя бы каплю воды, которая отныне стала святой, бедняк вышел с

глиняной чашкой в вытянутых руках.

Слух о святой воде опередил бедняка. За каждую каплю ему предлагали бешеные деньги, дорогие,

редкие вещи. В свой поселок человек вернулся на хорошем коне, в дорогой одежде, с деньгами. Он вез с

собой остаток воды на донышке чашки. И эта вода охраняла его от самых дерзких бандитов.

В поселке люди приходили смотреть на чашку, на святую воду. И конечно, приходили не с пустыми

руками.

О благе своих подопечных Живой Бог не думал. Но Махмуд-бек знал, что с ведома Ага-хана и при его

помощи банда снабжается иностранным оружием. Ага-хан держит под своим контролем все тропы,

ведущие к советской границе. Именно с ведома Живого Бога живет и процветает шайка Джанибека-кази.