Гитлер в Москве - Литературный Власовец

Германия. Первый космический полет.

Май 1947.

Когда фон Браун в интервью заявил, что следующим будет полет человека в космос, началась такая истерия, что он сам пожалел о своем заявлении. Его просто закидали письмами и предложением об участии. Все понимали, что имя человека, впервые поднявшегося в космос обретет бессмертие. Этот полет состоялся через год, среди множества кандидатов выбрали как и у нас — символ. Ведь Гагарин полетел первым в космос не потому что был лучше всех подготовлен, а потому, что фотогеничен, умеет говорить, и мягкий характер. Вобщем само обаяние и дружелюбие, то есть таким и должен быть человек представляющий «лицо нации». Поэтому германский космонавт Отто Шаунтер, был не белокурым, а шатеном, правда с голубыми глазами и очень обаятельной улыбкой. Такой прямо-таки просился на плакат. Он и совершил первый космический полет, сделав два витка вокруг земли и приземлившись в капсуле строго в заданном квадрате. Пришлось правда помучиться, потому что чем ближе к экватору, тем запускать ракеты легче. Но что поделаешь, пришлось фон Брауну и Королеву поднапрячься с мощностью двигателей и коррекцией капсулы. В Германии все ликовали. Он сразу стал национальным героем, и к тому же был не женат. Вот тут-то он и ощутил, что значит общемировая известность. Королев еще смеялся: «Ну что Фриц, будешь теперь знать как быть первым парнем на деревне».

Берлин. Строительство телебашни.

Август 1948 г.

А еще в Берлине началось строительство Берлинской телебашни. Впрочем ее чаще называли Второй Вавилонской. Потому что на строительстве трудились, правда за хорошую зарплату, и немцы, и англичане, и французы, и русские и даже американцы, правда подвымышленными именами. В Америке не приветствовались такие поездки на заработки за границу, причем безработица в самой Америке зашкаливала за все разумные пределы. И как всем этим людям было общаться? Переводчиков крайне не хватало, но поэтому общение велось на жуткой смеси языков. Но вот что интересно, ругаться матом по-русски научились все специалисты и рабочие. Иногда он выступал интернациональным языком общения. И среди всего этого этого бедлама бегал как наскипидаренный Альфред Шпеер, решая вопросы, которые накапливались в геометрической прогрессии. Шпеер во время постройки успел изучить все ругательства от английских до русских. Но все же через три года башня была построена и ее называли не иначе как восьмое чудо света. В крутящемся ресторане было хорошим тоном сделать будущей невесте предложение. Так же работала смотровая площадка. А вот на ней пол был стеклянным, так что некоторых особенно впечатлительным людям, или просто боящимся высоты, становилось нехорошо, но их, следящие за порядком Стюарты, быстро вносили обратно в ресторан, или если случай был особенно тяжел спускали на лифте и вызывали «скорую». Специально каждую неделю в будний день, посещение ресторана и площадки наблюдения было организовано для детей и подростков. Естественно из меню ресторана убирали все спиртное. И посещали ее обычные дети рабочих на заводах и фермеров. Иногда возили и детей из других стран. Большей частью из России. Но хватало и французов, и чехов со словаками, и венгров. Меньше всего возили англичан. Так, просто для галочки. А вот телецентр заработал еще за год до открытия башни.

В Германии после войны стал разрабатываться по примеру «народного приемника» народный телевизор. Решили сразу перейти на цветное изображение. За прототип был взят советский Рубин-266, с «тесловской» трубкой, то есть чешской фирмы «Тесла». Очень надежной и долговечной. Такой телевизор мог проработать двадцать лет. Не теряя качества изображения. Вот только вместо шести каналов, сделали двенадцать. Из них четыре — дециметровых, для местного вещания. И стоил такой телевизор одну среднемесячную зарплату простого рабочего. Но тут стал актуальным вопрос, а что передавать по всем этим каналам? Местное вещание еще не включилось, а заполнять эфир надо было срочно. Но прежде всего в Германии, а потом и в остальных странах, в том числе России, была закреплена сетка телевещания. Утром — новости, потом передачи для домохозяек, как и что лучше приготовить мужу, когда он придет с работы, из дешевых продуктов. Религиозные программы, как же без них. И естественно сериалы, но не как у нас, а о том как правильно растить детей, как понимать мужа, а также комедийные. И естественно за всем этим стояло министерство доктора Геббельса. Потом, когда дети приходили из школы и делали уроки шли скучные аналитические передачи о ситуации в мире, которые никто не смотрел. Жена и домашние дела должна делать, потом короткий подростковый сериал о жизни подростков — с ненавязчивыми выводами как надо поступать в тех или иных ситуациях. После этого опять «политическое обозрение», чтобы дети шли играть на улицу. И когда глава семьи приходил домой. То его ждал ужин, и просмотр или художественного фильма или детективного сериала, иногда их заменяли историческим. И никакой рекламы на четырех госканалах. На остальных, проданных в частные руки, тоже ставились определенные требования. Так что телевидение стало просто кино на дому. Нет конечно, устраивались телепередачи типа «Что? Где? Когда?», и «Кто хочет стать миллионером?», но они полностью стали другими. Например в интеллектуальных играх предпочтение отдавалось логике, а не энциклопедическим знаниям. А в последнем виде передач, денежных призов вообще не было, и скоро эту передачу отменили. Люди хотели видеть умных, а не ходячих энциклопедий. Но основное отличие того телевидения от нашего — оно было строго дозировано. Хочешь больше телевидения — подключайся к платным каналам, но это дорого, и для простого человека просто нереально. Так что телевидение стало там не как у нас, что-то вроде видеоподборке к газете и радиопередачам. В России был создан свой телецентр и как ни странно именно в Останкино, и там выстроили телебашню, поменьше конечно берлинской, просто копирующую радиобашню. Навесили теле-радиоаппаратуру и стали передавать уже российские передачи. Каналов правда всего было два, но и этому радовались. Программа почти ничем не отличалась от берлинского телевидения, разве только платных каналов не было. А так — новости, обстановка в мире, по стране. Интервью у знаменитых людей, религиозные программы, сериалы, и художественные фильмы. И народ к этому постепенно привык. «Кино — кином, а у меня дома кино», — рассуждали обыватели, и конечно смотрели соревнования по футболу и хоккею, активно их комментируя. Вобщем жизнь постпенно стабилизировалась, а вот в худшую или лучшую сторону, зависело от страны.

Берлин. Рейхсканцелярия, кабинет Гитлера.

Сентябрь 1952 года.

— Вот, фюрер посмотрите! — возбужденно сказал Мюллер, протягивая Гитлеру папку и, одновременно крича, в открывшуюся дверь, — заносите, но аккуратно.

Несколько эсэсовцев, или как их теперь называли безопасников, втащили в кабинет фюрера пару картонных коробок.

— И что это Генрих? — устало спросил порядком сдавший за эти годы Гитлер, — новый моющий пылесос, или микроволновка?

— Нет, это первый компьютер широкого спектра применения. И сделан полностью нами. Проект «Эра цифр» — начался.

— А раньше его что не было? — удивился фюрер, — Цузе же первую вычислительную машину сделал еще восемь лет назад. А сотовые телефоны? Сейчас они правда дороги, но ими пользуются очень много людей, крупные промышленники и бизнесмены, военачальники, но те на «закрытых» и шифруемых частотах. А эти музыкальные диски есть почти в каждом доме.

— Да, мой фюрер, даже на последней выставки демонстрировался цифровой фотоаппарат. Но в институтах, государственных организациях пока не было ни одного утвержденного свыше компьютера. То есть работники за свои деньги покупали инженерные калькуляторы или компьютеры, собираемые студентами, и на них работали, а сейчас, с планом прорыва, мы готовы выставить на рынок столько компьютеров, что хватит и на госучреждения, и на обычных пользователей.

— То есть все идет по плану проекта? — смягчился фюрер.

— Мы даже опережаем его! — похвастался Мюллер. Здесь следует пояснить, что в Рейхе сразу после окончания войны был принят дерзкий план перехода на цифровые носители информации, минуя аналоговые. Полностью этого конечно избежать не удалось. Сначала появились магнитофоны с кассетами по девяносто минут. Потом видеомагнитофоны, и магазины, торгующие записями фильмов. Вот на эти деньги и подготавливалось перевод некоторых заводов на микротехнологии, то есть на производство микросхем и самое главное — вычислительных процессоров. Но у немцев был огромный плюс, они знали что хотели сделать, и знали технологии, правда не полностью. Но Цузе и его команда справилась с поставленной задачей и через три года завод был построен и начал выпускать компьютеры. После этого всех работников госучреждений, в обязательно порядке отправляли на ликвидацию компьютерной безграмотности. А еще по всей Германии была создавалась сеть Интернет. Пока только не работала. Да, именно с таким названием. Когда только начали разрабатывать вычислительные машины, то возник вопрос, а на каком языке, они будут работать? В результате жарких споров решили оставить английский. Как международный язык общения. И дело было не в немецких символах, дело было в том, что организаторы проекта смотрели в будущее. Английский — давно стал международным языком, — этому поспособствовала еще колониальная Англия. Поэтому даже в нашем мире к японским товарам прилагалась инструкция на разных языках, но первым был английский. Поэтому его и утвердили, ведь Германия собиралась продавать компьютеры и в другие страны. И как испанские или итальянские специалисты, при сбое компьютера поймут немецкий? А так решили последовать дипломатам, которые чаще всего, если нет переводчика общаются на английском языке. Сеть состояла из оптоволоконных линий, потом, к самим потребителям из «витой пары». То есть скорость обеспечивалась просто огромная. И еще на орбите над Германии висели уже три спутника связи, выведеных на орбиту с помощью собственного ракеты-носителя.