Грани судьбы - Алексей Шепелёв

— А за что головомойку-то? — как всегда, догадаться по интонации, шутит ли Балис или интересуется всерьез было невозможно. Но вопрос оказался очень кстати.

— Сам же офицер, должен понимать, что головомойки начальство устраивает не только за то, что виноват, но и по ходу дела — чтобы исполнители не расслаблялись. А если учесть, что начальники у меня — не профессионалы.

— Всё-всё, я убеждён, — торопливо согласился толстяк. — Правда, есть ещё одна небольшая неувязочка: безопасности Юго-Западной Федерации в настоящий момент практически ничего не угрожает. После уничтожения излучателя странники к вам долго не сунуться, а что касается дальних и ближних соседей… Теоретические планы, конечно, разработаны у многих у многих государств, но на практике… Есть дела поважнее. Внутренние же экстремисты малочисленны. Хотя… Есть одна организация, всерьёз подумывающая о террористических актах.

— Вот от них нас пожалуйста и избавьте!

Страшно было себе представить, что и до них доберётся эта зараза.

— Авиакатастрофа? Криминальное происшествие? Автомобильная авария? Взрыв бытового газа? — принялся подчёркнуто деловито перечислять толстый.

Женщина возмущённо фыркнула:

— Что за расточительность, Шафранек? Камень на шею — и в воду!

А потом подмигнула Серёжке. Мальчишка подмигнул в ответ. Прикольный был мультик — "Ловушка для кошек". Серёжка его в клубе смотрел целых три раза.

— Ладно, а теперь — серьёзно, — богиня затянулась сигаретой. — Убить этих людей мы не можем. Перевоспитывать — не по нашему профилю. А вот сердечный приступ в самый неподходящий момент одному очень активному человеку обеспечим. Компрометирующие документы и списки активных членов организации будут при нём. Дальше уже — ваше дело. Устраивает?

— Более чем, — кивнул генерал.

— Значит, договорились, — подвёл итог бог в халате. — Львов, проспект Ленина, дом двадцать один, гостиница «Первомайская». Скоро услышите.

"Век бы не слышать", — искренне подумал Мирон. Но раз доморощенные террористы в Федерации уже завелись, придётся иметь с ними дело. И помощь встречных богов здесь весьма кстати.

— Так, ещё одним невыполненным желанием меньше, — довольно потёр руки толстяк. — Продолжим. Саша?

"Снимите с меня проклятье", — мысленно произнёс казачонок.

Он не признавался никому: ни Адаму, ни Михаилу-Махмуду, ни Мирону Павлиновичу, но это давно уже стало для него самым заветным желанием. Подросток не знал, что с ним станет после того, как проклятье исчезнет, но был согласен на всё. Даже на немедленную смерть. Потому что лучше умереть, чем такой вот… ужас без конца.

Женщина иронично улыбнулась:

— Просьба не по адресу. Это не нашего ума дело.

— Почему? — разочарование было таким сильным, что Сашка не сдержал эмоций.

— Мы не можем отменить волю Того, кто принял это решение.

Парнишка ссутулился, обречено махнул рукой.

— Ничего мне тогда не надо.

— Подумай, — начал, было, толстяк, но подросток прервал его неожиданно резко и зло.

— Да чего здесь думать? Того, что мне действительно нужно, вы сделать не можете. А кофе выпить… Это я и без вашей помощи могу. Если вам так нужно, чтобы я обязательно что-то попросил, давайте сюда тарелку настоящего кубанского борща.

Чудотворец рассержено взмахнул широким парчовым рукавом.

— Не обязательно. И тратить желание на какой-то там борщ — глупость несусветная. Ты получил такую возможность, которую не получает почти никто, хотя чуть ли не все люди мечтают об этом всю жизнь.

— Вот и выполняйте желания тех, кто об этом мечтает.

— Правила устанавливаешь не ты. Мы выполняем желания только тех, кого считаем нужным. Кого мы считаем нужным, — бог особо выделил голосом слово "мы".

— А у меня только одно желание: оставьте меня в покое. Понятно?

По голосу Мирон понял, что Сашка близок к срыву. Если эти чудотворцы не отстанут от парня, то придётся вмешаться.

К счастью, чудотворцы отстали:

— Понятно. Значит, желание называет Балис. Только мы должны тебя сразу предупредить: ты на особом положении.

— В каком смысле?

— Ты знаешь, что ты не обычный человек. Твой друг назвал тебя лемуром, твой народ называет себя дарами или дэргами. Суть не в названии. Важно, что ты — другой. И применительно к тебе наши возможности сильно ограничены.

— Как я вижу, — Балис кивнул на отшедшего к стеллажам Сашку, — не только по отношению ко мне.

— Ты наблюдателен, — не без сарказма заметил толстяк.

— Такая у меня профессия, — парировал капитан морской пехоты.

Взмахнув широкими парчовым рукавами, божок вскинул руки вверх, демонстрируя признание капитуляции. А женщина пояснила:

— Если очень сильно постараться, то, наверное, ты сможешь выбрать что-то и для себя. Но, боюсь, что перебирать мы будем очень долго. Если бы ты направил желание не на себя и свою семью, мы были бы крайне признательны. Конечно, многим людям такие предложения делать просто бессмысленно, но, насколько мы можем судить, ты не из их числа.

Женька украдкой очень заинтересовано рассматривал офицера. Неужели действительно осчастливит какого-нибудь постороннего человека? Пожалуй, ни он сам, ни любой из его одноклассников на такое бы не согласился. Да что там одноклассников, взрослые бы тоже нашли благовидный предлог отвертеться от такой щедрости. Раньше Женька считал, что так и должно быть, а иначе поступают немногие упёртые, из которых то самое… только гвозди делать.

Но в приключениях раз за разом приходилось убеждаться, что это не так. Все его спутники были не идеальными героями, не ангелами с пёрышками, и не зацикленными фанатиками. И заблуждений у них хватало, и недостатков. Но внутри каждого жило какое-то особое чувство, которое позволяло его обладателю отдать, что называется, последнюю рубашку тому, кто действительно находится в бедственном положении. Так что же, Женькин мир, Женькина Грань утратила что-то незаметное, но очень ценное? Или это нечто утратила только большая часть людей на его Грани, а меньшинство, думающее о других больше, чем о себе живёт где-то рядом. Может быть, в соседней квартире, за тонкой бетонной стенкой. Но никто об этом даже не подозревает, потому что большинство твёрдо уверено: честные, неподкупные, добрые, смелые и совестливые люди встречаются только в книгах и фильмах. Да и там они стали попадаться всё реже и реже, потому что зрители и читатели больше любят смотреть и читать "про то, как в жизни", то есть как люди ломаются, а не как умеют держать удар.

"Восстановления Советской Власти на всей территории СССР, конечно, тоже желать не стоит?" — иронически прикинул Балис.

— Почему же, с этим как раз особых проблем нет. Президент Ельцин издаст соответствующее постановление — и вперёд.

— А независимые государства, конечно, не согласятся? — уточнил Гаяускас.

— А ты сомневаешься? — по-одесски вопросом на вопрос ответил толстяк. Вообще, божку явно было не чуждо чувство ехидства.

В чём-чём, а уж в этом никаких сомнений у Балиса не было. Что думает народ — это вопрос сложный, да и не думает никогда весь народ одинаково, а вот республиканские элиты уж точно снова под Москву идти не захотят. Конечно, их можно подкупить, запугать, убедить, но кто это будет делать? Ельцин или, может, Козырев? Легче представить себе Президента Джонсона во главе Компартии США, а Сайруса Вэнса правой рукой команданте Че Геварры.

В общем, загадать такое желание означало нагрузить родную страну гражданской войной. И, как ни кощунственно звучит, хорошо если только гражданской, потому как можно и интервенцию получить. Редко когда гражданская война без интервенции обходится. Повезло американцам в своё время, чего уж там говорить. И очень немногие знают, что это «повезло» называлось "русские эскадры контр-адмиралов А.А.Попова и С.С.Лесовского". Те самые, что курсируя возле побережий СШСА — Попов возле западного, Лесовский возле восточного, служили серьёзным аргументом против вмешательства Великобритании и Франции в конфликт Севера и Юга.

Ладно, мы пойдём другим путём. Как там в Питере сказал Огоньков? "Спасать мир — занятие для героев, я не потяну. Но конкретным людям помочь могу и должен". Да, что-то такое он тогда и сказал. Самое время последовать его совету.

"Несколько лет жизни для Элеоноры Андрюсовны. По возможности здоровой и счастливой жизни".

Божки молча переглянулись. А он пытался понять, почему первой в голову пришла старая женщина, а не кто-то из друзей-сослуживцев. Наверное потому, что друзья были молоды и здоровы, а соседку деда поджидали впереди только одиночество и смерть.

Наконец женщина с запинкой проговорила:

— Вообще-то формулировка очень сомнительная. Есть все основания оспорить утверждение, что это одно желание, а не несколько. Но раз ты пошел нам навстречу, то и мы можем ответить любезностью. Она увидит новое тысячелетие. Этого, надеемся, достаточно?