Сколько стоит любовь - Анна Александровна Завгородняя

взглянул на младшую представительницу рода Фрейзер и легко коснулся одного из завитых светлых локонов, обрамлявших ее лицо. Отчего-то стало понятно, что в его глазах мисс Лора до сих пор остается маленькой девочкой.

- Леди Кэшем, - мужчина перевел взгляд на меня и улыбнулся. – Очень рад, что вы приехали с визитом. Сестра вас ждала.

Я заметила, что одежда на нем слегка помята, но выглядел мужчина вполне сияюще, хотя и малость уставшим.

- Позвольте я пойду сменю наряд, - он правильно истолковал мой взгляд и снова поклонился.

Я кивнула и Фрейзер, развернувшись на каблуках, ровным шагом вышел из комнаты.

Лора проводила его взглядом и вернулась ко мне. Присев, она улыбнулась.

- Брат всегда принимает живое участие в жизни наших людей.

- Это делает ему честь, - я пригубила чай: вкусный, с нотками ароматных трав еще помнивших тепло летнего солнца.

- О, да. Самый любимый брат на свете, - она снова улыбнулась.

Мы еще немного попили чай, поговорив на любимую тему девушки – обсудив столицу и ее прелести, - затем мисс Фрейзер пригласила меня осмотреть оружейную и ее работы, на что я с радостью согласилась.

Лорд Фрейзер присоединился к нам уже в оружейной, где с завидным азартом рассказал о самых редких предметах в своей коллекции, датировавшихся годом создания этого замка.

Всюду нас сопровождал незримой тенью один из лакеев Фрейзеров. Лора была тиха и обаятельна, а лорд Фрейзер открылся мне с иной стороны, когда, оставив сдержанный тон, говорил о тех вещах, которые ему, действительно, были интересны. Впрочем, стоило нам с мисс Фрейзер перейти в ее покои, он откланялся и удалился, сославшись на дела. Я же, оказавшись в покоях юной леди, с удивлением рассматривая ее вышитые картины, поняла, насколько девушка талантлива.

Впрочем, ее пейзажи, в основном изображавшие океан, также были живы и написаны с любовью к красоте природы. И ощущение после общения с этой семьей у меня остались самый приятные. Так что я поняла, что непременно приеду сюда снова и обязательно приглашу мисс Лору в Штормовой предел.

********

Домой возвращались после полудня. Лошади медленно шли по дороге. Всадники не спешили гнать их к замку, решив воспользоваться случаем и поговорить спокойно и наедине здесь, где не было домашних и прислуги.

Внизу шумел океан. Над головами мужчин опрокинулось небо с длинными тягучими облаками, спешившими куда-то на юг.

Крики чаек, истошные, пугливые, доносились в воздухе, смешиваясь с шумом прибоя, но ни герцог Астер, ни лорд Кэшем не обращали внимания на эти привычные звуки.

- Итак, матушку было не остановить, - усмехнулся Бенедикт, расслабившись в седле. Его руки едва держали поводья. Тонконогий жеребец отлично знал дорогу домой и лорд почти не управлял им, предоставив последнему брести, пока его хозяин вел беседу с отцом.

- Ты знаешь свою мать. И знаешь, что она знает тебя, - герцог хмыкнул, когда понял, как выразился. – Боюсь, она подозревает тебя в обмане. И заметь, не твою милую супругу, а тебя.

- Отец! – попенял Астеру Бен.

- А что я? – удивился герцог. – Я вижу, как ты смотришь на свою жену. Поверь, одного этого мне достаточно, чтобы понять, насколько между вами все серьезно. Или, по крайней мере, с твоей стороны. Да, мы с твоей матушкой, признаться, были удивлены подобному выбору супруги. Все же, прежде ты отдавал предпочтение ярким блондинкам. А тут такая серьезная девушка… - Он выдержал паузу.

- Что, по мне так заметно? – улыбка пропала с губ Кэшема.

- Конечно. Влюбленных видно сразу, - герцог Астер покосился на своего сына. – Твоя жена, не в пример тебе, более сдержанная особа. Ее отлично воспитали.

- Я бы даже сказал, слишком отлично, - прошептал Кэшем. – Ее матушка, - добавил он уже громче, - очень надеюсь, что в ближайшее время не увижу чету Роттенгейн в Штормовом пределе.

Герцог рассмеялся.

- Увы, - был вынужден согласиться мужчина. – Но зато ее отец и сестры крайне милы. Мне они понравились.

Мужчины одновременно посмотрели на замок, находившийся вдали. Еще немного, и дорога приведет их домой.

- Я постараюсь увезти Вайолет, - произнес герцог спустя некоторое время. – Сам знаю и помню, каково это, когда молодым мешают.

- Вы нам не мешаете, - ответил сын и невольно вспомнил, как прошлой ночью, проснувшись перед рассветом, долго лежал на боку и рассматривал лицо Авроры. Думал о том, как она близко, а он не имеет права даже прикоснуться к ней.

Девушка прятала свои чувства и свою страстность под этой маской благодушной воспитанности. Но Бен видел, что скрывается за образом леди. Она была страстной и живой. Она влекла его настолько, что он почти сходил с ума. Ее глаза, губы, волосы… Как же Кэшему хотелось касаться их, целовать, зарываться в них лицом и вдыхать до головокружения тонкий аромат девушки!

Знал ли он, во что ввязался, когда сделал такой опрометчивый шаг?

Конечно, нет, иначе бы бежал от Авроры сломя голову.

Знал ли он, что она единственная сможет заставить его сердце биться с такой неудержимой силой, что в груди становилось больно?

Нет. Она вообще была не в его вкусе. По крайней мере, в первые дни, недели знакомства. Казалась мрачной, надменной и холодной. А на самом деле под ее кожей течет настоящая лава из желания и любви. И он разбудит это в девушке, привяжет к себе также, как она, сама того не подозревая, привязала его к себе.

Впереди еще много месяцев, за время которых он сможет покорить ее сердце.

И слишком мало месяцев, чтобы заставить кого-то полюбить себя.

«Поверенный был прав!» - подумал Кэшем и взглянул на отца, только теперь понимая, что молчал слишком долго. И что все это время герцог внимательно рассматривал сына, не проронив ни звука.

- Бен, скажи мне честно, - вдруг спросил Астер. – Насколько все между вами двумя плохо?

Бенедикт едва не подавился воздухом, когда, сделав вдох уже хотел было спросить у отца, почему тот молчит. Вопрос застал его врасплох.

- Ты сам сказал, что я влюблен и не могу скрывать свои чувства, - пошутил сын.

- Ты, да. А она? – пристально взглянул в глаза Кэшему отец. – Мы с твоей матушкой не должны ведь беспокоиться по этому поводу?

- Нет, - ответил Бен и вздохнул.

- Я рад, что Вайолет ошибается. Но сын, тебе надо быть