Хранитель драконов - Робин Хобб

— Я буду осторожна, — слабым голосом пообещала Элис.

— Ловлю тебя на слове, — Малта улыбнулась, и ее лицо на миг стало больше похоже на человеческое. — Видимо, ты из тех торговцев, кто еще помнит, что значит данное слово. В нынешние времена это редкость. А теперь, боюсь, мне нужно пойти домой и отдохнуть.

— Тебе помочь добраться до дома? — осмелилась спросить Элис.

Но Малта покачала головой. Отпустив руки Элис, она медленно и грациозно направилась по низким ступеням к выходу. Элис все еще смотрела Старшей вслед, когда ей на плечо опустилась тяжелая рука Лефтрина.

— Ты оказалась для нас всех просто счастливым талисманом! Интересно, знал ли Брэшен Трелл, какую удачу посылает мне, когда отправил тебя к моему кораблю? Ох, вряд ли, но все обернулось именно так! Что ж, госпожа моя удача, сделка заключена, не хватает только твоей подписи, и все мы ждем только тебя.

Элис в изумлении обернулась и увидела, что это правда. Члены Совета все еще сидели на местах. Перо на подставке ожидало Элис. Когда она перевела взгляд с пера на главу Совета, торговец Полек нетерпеливо указала рукой на документ. Элис оглянулась на Лефтрина.

— Ну же, закончим с этим, — поторопил он. — Время не ждет.

Элис, словно оглушенная, прошла через зал. Она не должна, не может это делать! Приходилось ли ей ставить свою подпись под документом, к чему-либо обязывающим ее? Только когда заверяла свой брачный договор с Гестом. Будто в кошмаре, она вспомнила все пункты этого соглашения и то, как охотно написала под ними свое имя.

Это был единственный раз, когда ее подпись налагала на нее обязательства. Сколько раз Элис вспоминала тот день! Теперь-то она понимала, что Гест так быстро провернул всю церемонию не из-за жениховского нетерпения, а просто потому, что все это слишком мало для него значило. И уже давно она жалела о том, что связала себя. Разве можно ставить свою подпись еще под одним документом? Элис пробежала глазами по словам, начертанным выше ее имени. Кто-то выторговал для нее жалованье — плату за каждый день, проведенный на корабле. Как странно думать, что она может заработать таким образом деньги — собственные деньги! Если подпишет. И тут она поняла, что подпишет.

Потому что она хотела этого. Потому что была не только женой Геста, но и дочерью торговцев Удачного и не утратила способности самостоятельно принимать решения. И по собственной воле Элис взяла перо и обмакнула в чернильницу. Женщина словно со стороны наблюдала за рукой, испещренной веснушками, и за пером, уверенно выводящим буквы ее имени наклонным почерком.

— Вот, готово, — произнесла Элис и услышала, как тихо прошелестел ее голос в этом огромном зале.

— Сделано, — согласилась торговец Полек и щедро сыпанула песком на бумагу.

Потом песок стряхнули, и Элис увидела свою подпись — отчетливую и черную на белом фоне. Что же она наделала!..

Капитан Лефтрин оказался рядом. Он от души рассмеялся, взял Элис под руку и повел ее прочь.

— Это замечательная сделка для нас обоих. Признаюсь, я действительно буду рад твоему обществу в этом плавании. Совет настаивает, чтобы к вечеру «Смоляной» был загружен и готов к отплытию. Между нами говоря, это будет не так уж сложно. Я знал, что получу эту работу, и уже сделал распоряжения доставить все, что мне нужно. Так вот, до первой остановки в пути идти не так уж далеко. От городской пристани до драконьих угодий плыть примерно час. Но сейчас у нас есть немного времени, которое мы можем потратить так, как хотим. Я послал гонца, чтобы он передал новость Хеннесси. У меня славный старпом, он сам присмотрит за погрузкой, беспокоиться нечего. Так что, может, немного прогуляемся по Кассарику перед отбытием? Ведь тебе так и не удалось посмотреть Трехог.

Следовало сказать «нет». Следовало настоять на немедленном возвращении на корабль. Но почему-то после утренней авантюры Элис не хотелось возвращаться к прежнему благоразумию. Еще меньше ей хотелось думать о том, как она посмотрит в глаза Седрику и признается ему в содеянном. Седрик! О, Са помилуй! Нет. Она пока что не в состоянии об этом думать.

Элис храбро положила ладонь на руку Лефтрина и сказала:

— Думаю, я буду рада посмотреть Кассарик.

И капитан показал ей город — хотя Кассарик вряд ли можно было назвать городом. Скорее многолюдный поселок, все еще молодой и растущий. Сейчас Элис была уверена, что Лефтрин намеренно выбрал для нее самый необычный из возможных маршрутов. Путь начинался с головокружительного подъема в большой плетеной корзине. Войдя, они плотно закрыли хлипкую дверь. Потом Лефтрин дернул за шнур, и откуда-то сверху донеслось звяканье колокольчика.

— Теперь подождем, пока они загрузят противовес, — сказал капитан, и Элис ждала с колотящимся от волнения сердцем.

Через некоторое время корзина дернулась и медленно и плавно поднялась в воздух. Подъемник был сооружен из легких, но прочных материалов, и двоим в нем было так тесно, что приходилось стоять почти вплотную друг к другу. Элис смотрела по сторонам, но не могла отделаться от мысли о близком присутствии Лефтрина, стоящего позади. На половине пути они повстречались с рабочим подъемника, опускающимся вниз в такой же корзине. Он стоял на груде камней-противовесов и каким-то образом — каким, Элис не заметила — остановил обе корзины рядом, чтобы взять с Лефтрина плату за подъем. Получив деньги, подъемщик продолжил спуск, а их корзина пошла вверх. Вид оттуда открывался потрясающий. Мимо проплывали толстые ветви с проложенными по ним тропинками, ряды домиков, свисающих с веток, точно украшения, подвесные мосты и маленькие корзинки, скользящие по канатам, протянутым тут и там, словно веревки для сушки белья. Когда корзина поднялась до самого верха и помощник подъемщика остановил ее, пассажиры оказались так высоко, что увидели даже ярко-желтые лучи солнца, пробивающиеся сквозь густую листву. Служитель открыл дверцу, и Элис ступила на узкий балкончик, прикрепленный к мощной ветви дерева. Взглянув через край вниз, она ахнула и едва не закричала, когда капитан вдруг крепко схватил ее за руку.

— Это верный способ заработать головокружение, если ты впервые на такой высоте, — предупредил он и повел Элис по узкой дорожке, идущей по ветви дерева к стволу.

Элис пыталась не выдавать своих чувств, прижимая обе ладони к грубой коре ствола. Она хотела бы вообще обхватить дерево, но это было так же невозможно, как обхватить стену. Растительность здесь, в Дождевых чащобах, достигала таких огромных размеров, что казалась частью земного рельефа. К чести Лефтрина, он не сказал ни слова, пока Элис переводила дыхание и собиралась с духом. Когда она обернулась к капитану, он дружелюбно, без тени насмешки улыбнулся и произнес: