Дракула. Последняя исповедь - Крис Хамфрис

Дракула по-прежнему сражался. Он убивал, хотя теперь искал не смерти других, а своей собственной. Но кисмет не позволял ему даже этого.

Влад открыл глаза, отстранился от толстой дубовой двери. Он услышал, как фыркнула лошадь за его спиной, и повернулся. Его витязи стояли невдалеке, держа за поводья коней, и смотрели на него в полном молчании. Стойка, который был ранен, но выжил, сумел выбраться из горящего султанского шатра и присоединился к своим. Черный Илья. Все остальные. Их осталось теперь всего двадцать. Доспехи этих людей были залиты кровью и запятнаны грязью точно так же, как и его собственные. На них остались следы от ударов противника.

Князь смотрел на них, не говоря ни слова. В их глазах он искал ответы на те вопросы, которые не мог разрешить сам. Почему он оказался здесь? Куда ведет эта дверь? Кто находится за ней? Может, турки, которых надо уничтожить?

Потом в голове у него прояснилось. Он вспомнил, что приехал сюда на свою собственную свадьбу и для того, чтобы среди всех предательств встретиться еще с одним, в каком-то смысле самым худшим.

Она солгала ему, а он дал клятву, поднял свой меч.

Вот он. Его силуэт освещало солнце, в руке он сжимал Коготь дракона.

Дракула. Ее князь.

Он вовсе не выделялся ростом среди своих витязей, но был широкоплеч и силен. Траурно-черные доспехи делали его похожим на мрачного мифического воина, который неожиданно появился на пороге собора. Когда Илона увидела возлюбленного, ее сердце, как это и всегда бывало после долгой разлуки, забилось быстрее, дыхание перехватило. Как всегда, она вспомнила тот самый первый раз, когда увидела его. Дракула, загоревший под ярким турецким солнцем, наклонился к паланкину, но сколько Илона ни вглядывалась, она так и не смогла четко рассмотреть его лицо. Мешала решетка паланкина. Потом избранная девушка увидела Влада во второй раз, и снова ей мешала завеса из монет, свисавших с головного убора. Это было в тот день, когда он спас ее от Мехмета. Четко и ясно Илона увидела этого человека только тогда, когда судно отходило от причала, и этот последний взгляд определил всю ее жизнь. Дракула говорил, что это кисмет.

Вслед за князем в собор вошли витязи. Каждый из них сдержанно поклонился и осенил себя крестным знамением. Потом они встали в дальней части нефа.

В храме довольно долго царила полная тишина. Ее нарушил скрежет металла, когда Дракула вложил меч в ножны и двинулся по центральному проходу. Он шел медленно, неотрывно глядя перед собой, не обращая внимания на бояр и простолюдинов, которые падали ниц, когда князь проходил мимо них. Когда Влад приблизился, Илона увидела неимоверную усталость, отпечатавшуюся на его мертвенно-бледном лице, глубокие впадины под глазами, которые теперь казались угольно-черными, как и доспехи, густо покрытые пылью. Он подходил все ближе и ближе.

Ион сжал ее руку. Илона взглянула на него и увидела, что он улыбается — их князь жив! Женщина была рада тому, что именно он поведет ее к алтарю. Ведь у нее не было отца. Только этот единственный друг и любовь помогали ей выдержать все. Еще десять шагов, и Дракула окажется рядом с ней. Всего лишь десять шагов!

Но князь так и не сделал их. Между Илоной и ее возлюбленным внезапно встал человек.

— Ты приехал, воевода, — сказал жупан Туркул. — Мы уже не чаяли, что это случится.

Ответ последовал не сразу. Голос Влада и так был низким, но он сел еще больше от дорожной пыли и смертельной усталости.

— Как может человек не приехать на собственную свадьбу?

Эти слова князь произнес для бояр, но его глаза, большие и снова зеленые, смотрели только на нее.

— Ты в самом деле желаешь устроить свадьбу? С ней?

Все слышали презрение, которое прозвучало в последних словах Туркула.

Теперь взгляд Влада изменился. Мороз, пробирающий до костей, сменил мягкую теплоту, изливавшуюся несколько мгновений назад. Пожалуй, Илона впервые в жизни даже посочувствовала жупану.

— С ней ли? — В голосе Влада больше не было усталости. — Конечно. Только с ней.

Боярин запнулся, смутился. Он был могущественной, влиятельной персоной, вторым человеком в княжестве после самого Дракулы, но все-таки вторым, а не первым.

— Мой князь, — сбивчиво выдавил Туркул. — Я забочусь о вашей чести и достоинстве.

— Если бы это было правдой!

Влад произнес эти слова негромко, почти прошептал, но достаточно внятно и четко для того, чтобы их услышали все.

— А скажи-ка мне, жупан, что ты имеешь в виду, говоря такое?

Боярин колебался. Он зашел уже слишком далеко. Илона видела, что этому человеку не остается ничего иного, как только рискнуть головой, и, пожалуй, впервые осознала, что и сама находится в нешуточной опасности. От этой мысли ее бросило в жар.

— Она ложным образом завлекла тебя сюда, князь, обманула, чтобы вынудить жениться, обхитрила и использовала тебя…

— Обманула? Использовала? Никто не обманет меня! — ответил Дракула.

— Тем не менее…

Послышался резкий шорох, мелькнула тень, закрывая солнечные лучи. Рука князя, затянутая в боевую перчатку, схватила боярина за горло. Туркул был на голову выше Влада, но тот опрокинул его как куклу и смотрел на знатную персону сверху вниз.

Остальные бояре зашевелились. Каждый из них имел при себе меч, но никто и не подумал вытащить его. Возможно, потому, что витязи мгновенно натянули свои луки. Звон тетивы был отчетливо слышен под высокими сводами собора.

— Так скажи мне, что все это значит? — снова послышался свистящий шепот князя.

Туркул раскрыл рот, но вместо слов выдавил из себя лишь сомнительное бульканье. Пальцы Дракулы, закованные в железо, ослабили хватку, чтобы боярин мог говорить.

— Она солгала, — прохрипел тот. — Потому что у нее нет ребенка.

— Солгала? — Это слово эхом прокатилось по залу, словно отскакивая от высоких каменных стен. — Илона никогда не лжет. — Влад обернулся. — Она единственная, кто…

Все увидели, как князь вдруг пошатнулся, сделал шаг вперед. Железная рука ослабла. Человек, горло которого она сжимала, выскользнул и упал на пол.

— Спроси ее, — пропищал Туркул, стоя на четвереньках. — Пусть она сама скажет.

Влад снова взглянул на Илону. Темнота, которая царила в его взоре, на что бы он ни обращал его, исчезла, стоило ему только посмотреть на нее. Женщина вдруг почувствовала, как ее сердце остановилось. Она перестала дышать, словно вдруг разучилась это делать.

— Скажи, Илона. Давай покончим с этим. — Его голос снова стал тихим, почти мягким. — Ты носишь под сердцем мое дитя?

Она едва не лишилась чувств. Ее бил озноб, снова потекла кровь, в глазах потемнело.