Фауст. Сети сатаны - Пётч Оливер

Homo Deus est…

Сделка по-прежнему оставалась в силе.

Акт пятый. Пробуждение зверя

Варнхейм в Хегау, октябрь 1510 года, тринадцать лет спустя…

Человек, объятый пламенем, вопил посреди рыночной площади.

Он был привязан к столбу толстыми канатами, стражники сложили хворост до самых его колен, и вокруг плясали, трещали языки пламени. Приговоренный молил о пощаде – или хотя бы о быстрой смерти.

Зрители в большинстве своем молча наблюдали за жутким представлением, но нашлись и такие, которые смеялись и потешались над несчастным. С сотню человек собрались на рыночной площади, клочке земли, покрытом навозом и грязью и окруженном покосившимися домами и ветхой церковью. Бо́льшую часть толпы составляли крестьяне в простых одеждах и башмаках, вооруженные копьями, вилами и дубинками. Но были среди них и женщины с детьми. Все завороженно смотрели, как человек выл от страха и боли. Его одежда, волосы и кожа начинали понемногу тлеть; в воздухе появился слабый, чуть приторный запах жженой плоти. Этот запах напоминал Иоганну густой суп, которым он подкреплялся еще накануне в трактире, – свинины, тушенной с горохом и салом.

В надвинутой на лицо шляпе и грязном плаще, он стоял в первых рядах и внимательно смотрел на пламя. Синие, желтые и багряные языки лизали хворост, предварительно политый маслом. Огонь подобрался к бедрам приговоренного, но Иоганн видел, что и кожа на лице начала пузыриться. Подавшись вперед, он присмотрелся. При этом правая рука его покоилась на маленькой тележке с коробом. Иоганну стоило немалых трудов протолкаться с ним сквозь толпу. Эти пузыри представляли собой занятный феномен. Иоганн полагал, что жар волнами поднимался по телу и усиливался вверху. Иоганн читал о чем-то подобном у Архимеда, еще в Гейдельбергском университете, в прошлой жизни. Или это был Пифагор?

Между тем пламя перекинулось на волосы несчастного. Его вопли перешли в нечеловеческий визг. Еще пару минут назад это был приятной наружности юноша с мягкими, женственными глазами и длинными ресницами. Теперь от этой красоты мало что осталось. Его объятое огнем тело стало едва различимо в клубах густого, едкого дыма, который окутывал все вокруг.

Дым…

Привычным движением Иоганн снял заслонку в передней части короба. К сожалению, ждать пришлось слишком долго, пока дым станет достаточно густым. Может, ему и удалось бы спасти несчастного юношу от смерти. Но дым, созданный его обугленным телом, по крайней мере, поможет второму приговоренному.

Иоганн бросил взгляд на другую кучу хвороста и второго юношу, привязанного к столбу. Скованный ужасом, тот вынужден был смотреть, как разожгли первый костер и в каких муках погиб его предшественник.

– Пресвятая Дева Мария! – громко взмолился юноша, так что услышали в толпе. – Помоги мне!

Какой-то старый крестьянин рассмеялся и сплюнул в огонь, и плевок мгновенно испарился.

– И ты думаешь, святая Дева Мария поможет содомиту? – выкрикнул он. – Никто не поможет тебе, жополаз, даже Господь всемогущий.

«Господь не поможет, – подумал Иоганн. – Но кое-кто другой – да. Антихрист…»

Вопли первой жертвы тем временем смолкли, и в зловонном дыме чернело обезображенное, еще тлеющее тело. Рот был раскрыт в последнем предсмертном крике. Кто-то из крестьян с зажженным факелом шагнул ко второй куче.

– Отправляйся в ад, содомит! – проревел он и сунул факел в пропитанный маслом хворост. – И поцелуй дьявола в зад!

В этот миг дьявол явился к ним лично.

У него были рога и длинный хвост, одна нога оканчивалась копытом, и морда его кривилась в широкой ухмылке. Чудовищных размеров, он плясал в дыму первого костра, словно шагнул из ада прямиком на рыночную площадь Варнхайма. Раздался ужасающий треск и грохот – это, несомненно, разверзлись врата в преисподнюю. Воздух наполнился серным зловонием.

Люди в первых рядах, завидев дьявольский лик, закричали и бросились бежать, увлекая за собой тех, кто стоял позади. Вновь раздался грохот, и по рыночной площади разметало искры.

– Дьявол! – завопил Иоганн и бросил в огонь еще один мешочек с порохом. – Дьявол явился за нашими душами! Спасайся, кто может!

Его крик и порох возымели желаемое действие. С протяжным стоном толпа, точно громадный напуганный зверь, подалась назад. Остались лишь несколько парней поотважнее, с копьями и вилами в дрожащих руках.

– Давай, Сатана! – шепнул Иоганн.

Он свистнул, и из нижней части тележки выскочил крупный черный дог. В клубах дыма он походил на самого цербера. Пес размером с теленка зарычал и, обнажив клыки, двинулся на крестьян. Те бросились наутек. На площади воцарился хаос, люди кричали и спасались бегством, кто-то лежал затоптанный насмерть, другие падали на колени и молили Бога и всех святых. Остальные скрывались в переулках или прятались в ближайших домах.

Только Иоганн спокойно стоял и смотрел на ухмыляющегося дьявола. Рисунок получился вполне сносный, хотя некоторые штрихи показались ему слишком жирными. Кроме того, копыто походило скорее на коровье, нежели козлиное, и нога представлялась размытой кляксой.

«Теленок из преисподней, – подумал Иоганн. – На большее ты не способен. Магистр и доктор – и вот, скатился до жалкого балагана!»

Иоганн вздохнул. Все-таки пора уже подыскать рисовальщика поталантливее.

Он свистнул, подзывая к себе Сатану, и направился ко второму костру. Привязанный к столбу юноша трясся от ужаса. Ему было лет восемнадцать или около двадцати, гладкое лицо его почернело от копоти, штаны и рубашка висели лохмотьями и уже начали тлеть. Но в целом он легко отделался. Крестьянин успел поджечь хворост, но, к счастью, пламя еще только разгоралось с правой стороны.

Но пройдет совсем немного времени, и заполыхает вся куча.

Иоганн достал нож и принялся перерезать веревки, которыми был привязан юноша. Плотно переплетенные волокна были пропитаны водой, чтобы их не так быстро охватило пламя.

С ужасом в глазах юноша таращился на своего спасителя, торопливо орудующего ножом.

– Вы… вы дьявол? – вымолвил он.

– Нет, но если не поторопимся, ты скоро с ним познакомишься.

Иоганн наконец-то справился с веревками. Он раскидал сапогом несколько горящих поленьев, после чего схватил юношу за руку и потащил прочь от разгорающегося костра.

– Быстрее, пока масло в лампе не прогорело!

– Масло… в лампе? Но…

Иоганн тащил его за собой, как послушного ягненка. Дым все еще клубился над площадью, но уже понемногу рассеивался. И дьявол начал растворяться в воздухе.

Иоганн склонился над коробом, потянул пару рычагов, и дьявол исчез так же внезапно, как и появился. Еще несколько движений, и стекло с рисунком, труба и светильник оказались внутри короба.

Юноша с раскрытым ртом наблюдал за его действиями.

– Это… колдовство… – начал он.

– Некогда объяснять. Вот, накинь это и помоги мне с тележкой! Все остальное потом.

Иоганн бросил ему темный, запачканный плащ с капюшоном. Юноша быстро накинул его, и теперь оба выглядели как простые лоточники, которые прикрывали лица от едкого дыма. Они торопливо покатили тяжелую тележку через площадь, усеянную брошенным оружием, клочьями одежды и забытыми свертками. Вокруг по-прежнему никого не было, не считая покалеченных, но из проулков уже выглядывали первые зеваки.

– Дьявол исчез! – крикнул кто-то из крестьян и посмотрел на костер. – И забрал содомита в ад!

Иоганн усмехнулся.

– Вот и славно, – проговорил он. – Значит, в этом мире нас разыскивать не будут.

Они катили тележку по тесным и грязным проулкам. Черный дог трусил следом и злобно рычал на редких прохожих, что попадались навстречу. Никто не обращал на них внимания – людям не терпелось поскорее взглянуть на врата преисподней.

Через некоторое время впереди показались ворота, распахнутые настежь. Стражники, по всей видимости, слонялись на площади – если глупые крестьяне прежде не подняли их на вилы. Не оглядываясь, Иоганн и его спутник двинулись дальше. В перелеске, недалеко от городских стен, стояла большая повозка, на каких разъезжали артисты. Парусиновый навес был разрисован странными знаками, среди которых имелась и пентаграмма. Рядом мирно паслась тощая кобыла, привязанная к дереву. Завидев людей, она радостно заржала и стукнула копытом.