В некотором роде волшебник - Нита Неверова

   - Да, - тихо кивнула Вероника. - К Синим горам. Интересно, они вправду синие?

   До отбытия оставалось полчаса, но народу на станции было негусто. Вероника и Маркус уже загрузились в экспресс до Сенсуры. Септимус не спешил: сначала нужно было проследить, чтобы Пум и её отец сели в экспресс до побережья, отправлявшийся на четверть часа раньше сенсуровского.

   Нисидзима не обманул: в назначенный срок двое зеленых костюмов доставили на станцию песчаную лисицу и её непутевого родителя. Папаша потерянно озирался и хрипло дышал, распространяя вонь застарелого перегара. Пум была счастлива и с гордостью демонстрировала Септимусу и остальным своего любимого отца. Вероника, изобразив приветливый оскал, поспешила в карету. Маркус, обменявшись взглядами с Миррой, отправился следом.

   Вот так получилось, что пока Мирра и Пум беседовали у станционного фонтанчика, Септимус вынужден был терпеть компанию болтливого сентиментального алкоголика-игромана. Папаша Пум, видимо, успевший поутру хряпнуть стаканчик, бормотал безостановочно. За четверть часа он поведал Септимусу свою полную биографию, поделился политическими убеждениями, изложил историю побед на любовном фронте и завершил рассказ доверительным признанием:

   - Мы с дочей едем на Эс-Шеллы, к сестре моей, значит. Два года жил в Куше - и на тебе, выкинули! Вышвырнули, как мусор. И, эт-самый, ну...весь такой важный...управляющий ихний, значит, подходит такой ко мне и говорит...А сам нос воротит! Я ж вижу, что нос воротит, гнида! Вот...И, значит, такой говорит: вали-ка ты, говорит, дед, из моего города. Дед, да? Какой я ему дед?! Да я ещё ого-го!..Я тебе рассказывал про ту блондинку с Эс-Марини, которую я...ну...эт-самое?

   - Рассказывал, - механически отозвался Септимус.

   - О! Она, короче, туда-сюда, итить, а я...

   - Так что там тебе сказал управляющий?

   - Ась? А...Управляющий...Ну, говорит, вали отсюдова, пока я тебе кости не переломал. Я ему такой: никуда я не пойду, и вообще вы права не имеете, потому как я, значит, буду жаловаться. А он сразу весь такой заюлил, заюлил. Ты, говорит, тварь парши...Не, ну ты не подумай, он со всем уважением. Он знаешь, как меня уважает?

   - Не сомневаюсь. Так что он сказал.

   - Во...Вали, говорит, куда-нить подальше - к Синим горам. И чтоб целый год не смел в Куш суваться. Придешь, говорит, шкуру с тебя сдеру. Ну, думаю, что ж...А чего бы не обождать, если человек-то хороший просит, правда?

   - Угу.

   - Перекантуюсь покамест на Эс-Шеллах, у сеструхи. А там, глядишь, год пролетит - и снова в Куш...эт-самое...на заработки, стало быть...

   Далее последовали не слишком связные рассуждения об эс-шелльских красотках и способах их употребления. Септимусу ничего не оставалось, кроме как закрыть глаза и, периодически угукая, думать об Империи.

   В это время Пум, болтливостью уродившаяся в отца, излагала Мирре свое видение ситуации в Куше. Мирра слушала и думала, что у детей поразительно гибкая психика, а Пум вдобавок наделена величайшим талантом к самообману.

   - Они ведь все обычные дураки, - распиналась Пум, балансируя на бортике фонтана, - потому и не уезжают. А мой папа не такой. И у него есть я. Нисидзима это понял. Он ведь тот ещё зимотроп!

   - Кто-кто? - переспросила Мирра.

   - Э...Ми-зан-троп! Не знаю, что это в точности значит, но Нисидзима такой! Да...И ещё: я не сказала всем вам спасибо. Спасибо.

   - Без проблем. Обращайся, - милостиво кивнула Мирра. - Один вопрос: помнишь, ты рассказывала, как подглядывала за Нисидзимой. Ты там ещё увидела что-то очень странное.

   Пум подозрительно прищурилась:

   - Опять ржать будешь?

   - Нет, - заверила её Мирра. - Я хотела спросить: это "странное" выглядело примерно вот так?

   С этими словами она поднесла руку к фонтану, и вода обволокла её плотным коконом. Секунда-другая - и колышущийся, мерцающий панцирь исчез, словно впитался в кожу Мирры. Удивленная Пум раскрыла рот и, не издав ни звука, кивнула.

   - Спасибо, - с нетипичной для нее вежливостью поблагодарила девочку Мирра. - И не обижайся, что смеялась над тобой. Я была не права.

   Возница объявил об отправлении экспресса до побережья. Таща отца за руку, Пум залезла в карету. Через пару минут высокоскоростные лошади растворились в песчаной дали.

   Повинуясь порыву, Септимус обхватил Мирру за плечи:

   - Погоди!

   - У нас что, намечается романтический момент?

   Следующие слова отчаянно сопротивлялись, дрыгали ножкам, цеплялись за язык, стараясь взобраться обратно в горло. Но Септимус заставлял их звучать:

   - Там, в гостинице, когда Маркус спросил...ты сказала, что должна следовать за мной, потому что у тебя нет выбора. Это все волшебство, да? Я не слишком в этом разбираюсь. Но если ты не хочешь...Если есть способ разорвать связь между нами, но чтобы ты при этом осталась в нашем мире, ты только скажи, я все сделаю.

   Высвободив руку, она взлохматила челку:

   - Септимус, Септимус, я ведь только отражение твоего сердца, забыл?

   - Это неправда, - ему казалось, что, произнося это, он тупым ножом отрезает от себя кусок плоти. - Наверное, магия вынуждает тебя придерживаться этой версии, но...

   - Говоришь как дознаватель.

   - Плевать! Я знаю себя, и знаю, что ты - это не я, не второе мое я, не третье, не десятое. Понятия не имею, что отразилось в том проклятом зеркале, какая сила потребовалась, чтобы выпустить тебя из нулевого измерения в наш мир, но мне противно думать, что кто-то находится рядом со мной по принуждению. Тем более ты. Из-за этой треклятой магической связи ты уехала от Людвига, а теперь уезжаешь от Нисидзимы!

   Мирра отвернулась:

   - Сегодня что, парад благородных негодяев?

   - Хватит драной иронии! Это ты спасла Нисидзиму! Почему?!

   Злое лицо в ореоле рыжих волос повернулось в Септимусу, каблуки поняли столбики пыли:

   - Да ну, конечно, из любви, большой и страстной!

   Септимус поскреб бороду:

   - Зачем же так пафосно: всего лишь из симпатии. Даже нет: из солидарности. Ты можешь сколько угодно пыхтеть на Веронику, да только она права: ты и Нисидзима - вы одного поля ягоды. Вы считаете, что люди в большинстве своем хуже дерьма, но в то же время непрестанно ищите доказательства обратного. Вы хотите, чтобы ваша мизантропия оказалась заблуждением!

   - Ты эту речь всю ночь сочинял?

   - Всю жизнь!

   Мирра желчно усмехнулась и несколькими остервенелыми взмахами окончательно превратила свою прическу в рыжий куст перекати-поля:

   - Круто. Нет, правда, очень трогательно. Ладно, мудролюб, считай, что ты заслужил свой шмат правды. Про одного поля ягоды ты практически угадал. Этот мальчик, Нисидзима, - Душа города. Вернее, будущая Душа.