Знак фараона (сборник) - Лора Бекитт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тия вспомнила, как он когда-то говорил ей о том, что за гранью жизни ничего нет, и содрогнулась.
– Я хочу, чтобы ты жил, – искренне произнесла молодая женщина. – Я обещаю тебя любить! Я навсегда останусь с тобой.
Молодая женщина заплакала, и у нее было такое ощущение, будто плачет не она, а ее сердце. Прежде она испытывала нечто подобное только в тех случаях, когда думала о Тамите. Должно быть, Мериб это почувствовал, потому что с неожиданной силой сжал ее руку.
– Я знаю, сейчас ты говоришь правду. А теперь иди. Я хочу спать.
Пришел один из лекарей. Он обещал позвать Тию, если Мерибу станет хуже.
В соседнем помещении ждала заплаканная Хнут.
– Госпожа, – сказала она, – нам нужно поговорить.
– У меня мало времени.
Тия подумала о детях, которые остались наедине с непониманием и горем.
– Это недолго, – ответила девушка и подняла похожие на черные жемчужины глаза. – Я солгала тебе, госпожа.
– Когда? – растерянно произнесла Тия.
– Давно. Когда ты только появилась в этом доме.
– Ты хочешь сказать, что любишь Мериба? Я это поняла, – перебила Тия.
Хнут отчаянно мотнула головой.
– Да! Я ему тоже нравилась. Я помню, как загорелись его глаза, когда он увидел меня на рынке. Господин купил меня не торгуясь и проводил со мной все ночи. Я не боялась забеременеть, я страстно желала этого. Я забыла о том, что я вещь, забыла про цвет своей кожи. Когда мне пришлось об этом вспомнить, я испытала жестокое потрясение, но по-прежнему не теряла надежды. До тех пор… пока не приехала ты. Тогда все закончилось. Я солгала, сказав, что господин приказал мне прийти в его комнату после того, как ты отказалась ему отдаться. Я явилась к нему сама и предложила утешить. Он был страшно раздосадован случившимся, он чувствовал себя виноватым перед тобой. Он овладел мной, но при этом его сердце было холодным, а мысли были далеки от действительности. Именно тогда я окончательно поняла, что больше не нужна господину, что он любит тебя и способен думать только о тебе! – Ее голос срывался. – Я никогда не желала тебе добра!
Тия привлекла девушку к себе и сказала:
– Ты делала мне только добро.
Они долго стояли, прижавшись друг к другу, потом Тия промолвила:
– Иди к Мерибу Я побуду с детьми.
Хнут молча кивнула, слизывая с губ слезы.
Тия поднялась наверх. Бедняжка Харуя сидела на материнской кровати, уголки ее губ опустились, а сине-зеленые глаза были полны слез. Растерянный и удрученный Мериб-младший стоял рядом.
– Отец поправится?
– Я надеюсь, – сказала Тия и погладила сына по голове. Потом усадила Харую к себе на колени. – Нам надо спуститься вниз и поесть. И я хочу, чтобы этой ночью вы спали со мной.
– Чтобы нам не было страшно, мама? – спросила Харуя, а ее брат нахмурился.
Молодая женщина подумала о том, что когда он вырастет, то станет копией своего отца.
– Чтобы мне не было страшно, сынок, – мягко ответила Тия.
Она накормила и успокоила детей и провела остаток дня возле постели мужа. Рядом находился врач, он проверял и менял повязки, давал раненому лекарства и опиум.
На ночь Тия осталась с детьми и не сомкнула глаз. В темном, безоблачном небе на удивление ярко горели звезды. Листва в саду казалась вырезанной из черного шелка. Когда Мериб-младший и Харуя уснули, Тия долго вглядывалась в алмазную россыпь небесных светил. Она вспомнила, как Тамит говорил о том, что хетты считают звезды божествами. Многие египтяне думали иначе: Сириус – душа Исиды, Орион – душа Гора. Другие звезды представлялись им обиталищами благочестивых человеческих душ.
Едва ли ее душе суждено поселиться в небе! И даже если бы это было возможно, она с легкостью променяла бы возвышенное вечное пристанище на земную радость и земной покой.
Под утро Тию сморил короткий тревожный сон. Она пробудилась на рассвете, как будто почувствовав внезапный толчок. В саду пели птицы, легкий ветерок раскачивал ветви деревьев, отчего их листва переливалась серебристо-зеленой рябью. По небу разметались полупрозрачные перья облаков. Молодая женщина подумала о волшебном пере, которую богиня Маат клала на одну чашу весов во время Последнего суда. На другой лежало человеческое сердце. И если сердце, словно губка, впитывает переживания и тяжелеет от горя, часто ли оно и перо уравновешивают друг друга?
Тия спустилась в комнату, где лежал Мериб. Каждый шаг наполнял душу тревогой, такой сильной, что было трудно дышать. Она тихо вошла. Утомленный лекарь сидел в кресле, смежив веки. На полу клубочком, будто черная кошка, свернулась Хнут.
Молодая женщина неслышно подошла к постели, на которой без движений лежал ее муж, и боязливо дотронулась до его руки. Рука была теплой. Мериб вздрогнул и открыл глаза. Он смотрел на нее так, будто только что вернулся откуда-то издалека; его взгляд был не таким, как вчера, сквозь страдание в нем просвечивала жажда жизни.
– Еще не все потеряно, – с облегчением промолвила Тия и тут же мысленно обратилась к себе: «И все же кое-что ты навсегда потеряла».
Глава IX
Тамит шел в сторону храма Амона. Эта часть Фив с ее красивыми особняками и прекрасными садами казалась другим миром по сравнению с кварталами бедноты. Тамит привык думать, что в любом из них способен ощущать себя таким, какой он есть на самом деле, но сейчас ему казалось, что он заблудившийся, потерявшийся в жизни человек. Вскоре ему предстояло отправиться в Хеттское царство с почетной, а на самом деле весьма сомнительной миссией и навсегда потерять женщину, любовь к которой была смыслом его жизни.
Тамит хотел забрать из школы Амени. Вчера ему удалось обмануть ребенка, сказав, будто его мать ушла в гости и вернется завтра, а после поручить мальчика заботам служанок. И сейчас Тамит мог думать только о том, что лишенное внутренних органов тело Джемет покоится в ванне, полной натрона, тогда как Амени уверен, что его мать жива.
Тамит распорядился забальзамировать тело женщины так, как бальзамировали тела знатных людей, что требовало много времени. Джемет похоронят через три месяца: к тому времени он уедет из Фив. Молодой человек собирался купить для матери Амени отдельную гробницу и отдать ей почести, каких она никогда не знала при жизни.
Он подошел к храму. Каменные плиты, которыми был выстлан внутренний двор, раскалились от жара. Над головой простирались бездонные и бескрайние небеса, и было некуда спрятаться от солнца. Ученики сидели на корточках над своими досками вдоль высокой стены и что-то писали. За ними присматривал бритоголовый наставник с палкой в руках.
Тамит сказал ему, что с матерью Амени случилось несчастье, и попросил позволения забрать мальчика домой. Ребенок сложил принадлежности для письма и доверчиво пошел рядом с ним.