Дети немилости - Ольга Онойко

Мори.

Когда она впервые увидела его – едва вынырнув из бреда, едва почувствовав обещание новой жизни, – он показался ей богом... и до сих пор не верилось Неле, что это не так. Сильных мужчин она прежде сравнивала с Семью богами родных гор. Но Мори не был неистовым воином, беспощадным убийцей. Неле думала, с кем сравнить его, и не могла решить. Будь он старше хотя бы вдвое, она сравнила бы его с Отцом-Солнцем.

Она почти ничего не помнила из событий той ночи – только удивительный свет, зеленое сияние дивной листвы и зеленые глаза прекрасного бога. Бог поднял ее на руки, и она провалилась в глубокий сон, похожий на обморок, а очнулась уже здесь, в белой палате.

Мори привез ее в госпиталь, поручив священницам, но и после не забыл о ней: два раза навещал и справлялся, как она, и вел беседы. Неле дивилась, с чего так заботиться о чужом человеке. Она даже спросила про это и сгорела от стыда, когда Мори глянул удивленно и ответил:

– Просто так.

Только Отец-Солнце дарит людям тепло и свет просто так. Даже мудрый Наргияс бывал добрым потому, что считал это правильным и полезным, а не по сиянию сердца. Неле потом лежала и думала об этом, пока не уснула. Трудно было дышать. Наверное, от болезни, хотя священницы и говорили, что она поправляется не по дням, а по часам. Неле придумала историю, чтобы не рассказывать правду о том, кто она и откуда, но все равно приходилось больше молчать. Стыдно было врать Мори. Так хотелось поговорить с ним хорошо, честно, рассказать про Таян, про родичей, про всю жизнь, что горько делалось в животе.

Потом Неле думала: а если Мори рассердится, узнав, что она налгала? И тогда жгучей волной накатывал страх.

Кончилось тем, что Младшая Дочь Акрит принесла ей ввечеру успокаивающий отвар.

– На-ка вот, – проворчала целительница. – Будет ворочаться-то.

Она была старше бабушки Эфирет, хоть и Младшая Дочь. Неле поблагодарила, припомнив слова других священниц: говаривали, что Акрит – мудрая, хоть и ведет речи на деревенский лад.

– Спасибо, – сказала Неле, принимая чашку. – Бабушка Акрит...

– Что?

Неле замялась. Она не знала, о чем заговорить со священницей, ей просто хотелось, чтобы бабушка немного побыла рядом. Кажется, Акрит угадала ее мысли, потому что присела на край постели и повторила, ласково улыбаясь:

– Что, Цинелия?

Взгляд Неле упал на Деву воды. Смутно припомнилось, как Лонси рассказывал об арсеитах – что-то дурное маг рассказывал, потому что был глупый. Но одно Неле помнила ясно.

– Бабушка... А правда, что в Уарре тоже верят в Арсет?

Седые брови Акрит приподнялись.

– Правда, – ответила она.

Неле нахмурилась.

– Но ведь в Уарре живут злые люди.

Акрит негромко засмеялась.

– Злые люди всюду живут – и в Рескидде, и в Аллендоре. А тот мальчик, который спас тебя, – он уаррец. Зачем ты говоришь об Уарре плохо?

Неле обмерла.

Акрит ушла, а она все сидела в постели, чувствуя себя пустой, как чашка, из которой выпили воду. Уже стемнело, у входа в палату светила одинокая лампа, соседи уснули, пришла тишина – по ночам в Рескидде обыкновенно бывало шумно, но здесь, возле госпиталя и собора, никто не буянил... Опомнившись немного, Неле прилегла, но сон еще долго бежал от ее век.

Странным образом то, что Мори оказался уаррцем, сделало его еще прекраснее в ее глазах. Если уж в Уарре, которая Бездна и место зла, может жить он, такой... Значит, он еще лучше, чем Неле думает.

Но обе его жены такие хитрые.

Интересно, сколько жен может взять за себя уаррец...

А так жизнь была совсем неплоха.

Белые занавеси делили большую палату на несколько маленьких комнат. В каждой стояла одна постель. Оттого было кругом спокойно, а чужие гости никого не стесняли. Неле спала, ела, думала и иногда прислушивалась к тому, что говорили вокруг. Речи были добрые. Соседок Неле навещала веселая родня; рескидди шутили, смеялись, порой тихонько пели. Поздним вечером приходили родители к совсем юной девушке с больными глазами. Они читали ей вслух, и Неле тогда тоже замирала, как мышка. Сказки рескидди не были похожи на сказки гор: в них редко бились один на один, еще реже пытались обвести кого-то вокруг пальца и уж совсем никогда не похищали чужих жен. Зато много странствовали, встречались с удивительными созданиями и узнавали тайны мира и времени, а если уж сражались – то огромными армиями...

«Давным-давно, в ту пору, когда Младшая Мать Данирут еще не была Младшей Матерью, окрестности Рескидды терзали демоны.

В начале истории, принявшись за творение человека, юная Арсет сотворила расу прекрасных существ из песка, солнца и золота. Мысль ее еще не достигла зрелости, поэтому создания эти оказались неукротимыми и жестокими, а многих из них отравило внешнее зло. Арсет опечалилась, но сердце ее от начала было полно любви ко всем ее творениям, а чистота ее помыслов осталась в прекрасных золотых существах. Милосердная сохранила их и вверила их судьбу настоящим людям.

Но в начальные тысячелетия мира люди были слабы. Они еще не владели высшими магиями, недоступными первой расе, да и в прочих не могли соперничать с ними. Потомки первосотворенных в блеске красы и славы бродили подле Истока. Ужасной и грозной силой казались они людям. Были они неистовы и немилосердны, и демонами называли их тогда. Многие, забыв об Арсет, считали их богами и приносили им жертвы. Даже для рескидди страшным врагом были они. Только с воцарением Ликрит, после первых походов Железноликой, демоны отступили. Но когда Ликрит увела войска покорять Север, в городах стало туго.

В один несчастливый день племена демонов снова подступили к Ожерелью песков и принялись грабить земледельцев под самыми стенами Рескидды. В этот раз дела были плохи. Воины ушли за царицей на север. Из тех, кто владел оружием, в городе остались только старики, калеки и беременные женщины. Угроза же была страшнее, чем прежде. Не буйная орда шла на приступ, а единое войско. Могучий демон, жестокостью своей переломив высокомерие сородичей, поставил их в строй и учредил подчинение воеводам.

Мерисет, старшая дочь Ликрит, собрала ополчение. Но она носила ребенка и не могла сражаться.

Демоны разбили лагерь так, что его можно было видеть с городских стен. И поселился в Рескидде житель, которого не знали прежде. Имя ему было страх».

...Неле лежала, глядя в беленый потолок, слушала ровный голос незнакомой рескидди, и перед глазами ее сами собой вставали картины. Пускай золотые демоны в ее фантазиях походили на уаррских живых мертвецов, а степи и пустыни Юга вздымались вдруг ледяными пиками Лациат, от этого Неле только лучше понимала древних людей. Она обезумела от страха, увидев поднятого вблизи, и разве не то же чувствовали рескидди, готовясь биться с великой силой? Неле ненастоящий воин, но многие храбрые горцы теряли мужество при виде армии мертвых.