Дети немилости - Ольга Онойко

Горец оставался невредимым.

Он снова вылетел непонятно откуда, гибкий и стремительный, но теперь он шел не по окружности, а прямо на них. Сайет по напряжению мышц почувствовала, как Атарем готовится бить, и он ударил, и вес налетевшего на него горца на пядь сдвинул его с места.

Потом Итаяс выпрямился, а он осел.

Сайет замерла. Таянец по-прежнему улыбался. Он выдернул из тела Атарема нож – ее нож – нож его сестры... шагнул к Сайет.

Тогда она тоже улыбнулась.

Сайет перестала дышать и велела сердцу остановиться.

...Сняв с ее руки перстни Юцинеле, Итаяс выпрямился и покачал головой. Два трупа лежали перед ним, и только на одном была смертельная рана. Горец прикрыл глаза и прислушался к звукам в отдалении; потом не торопясь направился в глубь зарослей и скрылся в них.

Еще одна бесшумная тень, наблюдавшая за схваткой со стороны, пропала.

Спустя час Фиррат выслушивала своего агента.

Подобрав ноги, Тень Юга сидела на низком диванчике в одном из номеров, примыкавших к апартаментам Морэгтаи. Пару часов назад властелин снова отбыл, не то кататься на лодке, не то слушать проповедь; с точки зрения Данвы это был одинаковый вздор, но в отсутствие государя можно было по крайней мере заняться делом. Фиррат успела признаться ближнему кругу, что изрядно ошиблась в своих предположениях. Чем дальше от императора, тем спокойней; быть его личной охраной почетно, но чрезвычайно хлопотно, и к тому же Морэгтаи еще мальчишка. При Данараи было лучше.

Истинной причиной ее дурного настроения было то, что Эррет снова попросила ее «не забываться», голосом, который мог изменить климат Рескидды до морозного и снежного; причиной раздора на сей раз были не деньги, а сам молодой красавец император, которым Эррет пользовалась единолично. Данва была зла и новости выслушивала с видом мрачным как никогда.

– Это все? – спросила она, дослушав.

– Еще одно. Это мои наблюдения, и я...

– Говори.

Бесфамильный выпрямился.

– Дикарь не может противостоять Белой тени, – сказал он. – Это не была схватка, подобная схватке теней, и он не сражался так, как сражаются офицеры.

– Дальше, – поторопила Данва.

– Он не угадывал его движения, – сказал агент. – Он их предвидел.

Повисло молчание. Фиррат накрутила на палец прядь волос и хмуро покосилась на отчитывающегося.

– То есть?

– Буквально.

– Объясни в деталях.

– Его противник был Белой тенью, – терпеливо повторил бесфамильный. – Я смотрел на аллендорца и угадывал его движения. Но Итаяс угадывал их раньше, чем я. Он начинал уходить от удара еще до того, как у противника появлялась мысль об ударе. До того, как появлялась сама возможность его угадать. Поэтому я предположил, что здесь каким-то образом действует магия времени.

Данва устало вздохнула.

– Если так – это плохо, – согласилась она, – если так – у нас очень большие проблемы... Но высшая магия, Пятая – кто владеет ею настолько? Как рескидди могли его не заметить? И наконец, зачем магу такой силы убивать ножом? Нет, это невозможно.

Агент развел руками.

– Других объяснений у меня нет.

7

На излете жаркой поры, в белом, будто игрушечном домике с башенками, в просторной комнате, окна которой выходили в розовый сад, на свежих льняных простынях умирал суперманипулятор Маджарт.

Климатические схемы струили прохладу, но в отворенное окно дышал теплый ветер, приносил запах редкостных роз, птичий щебет и хлопанье крыл; качались ветви, и качались тени на стенах. Умирающий лежал неподвижно. Веки и глаза его набухли болезненной краснотой. Кожа стала цветом похожа на сохлый жир и была словно бы натянута на чужой, не по размеру, костяк. От постоянного повторения обезболивающих заклятий на ней оставались следы, и порой суперманипулятор шутил, что стал похож на уаррца. Болезнь развивалась стремительно, в десятки раз быстрей, чем в тех случаях, когда возникала самопроизвольно. «Я знал, что этим кончится, – говорил больной. – Я почти сорок лет обманывал ее». Сорок человек погибло, когда молодой маг Инкелер Маджарт неправильно завершил схему атомного распада и вместо движущего элемента самолета получил чудовищной силы взрыв. Почти стольких же будущий суперманипулятор успел спасти, за считанные секунды написав одно из сложнейших заклинаний Пятой и мгновенно переместив в пространстве половину лаборатории. Но другая половина вместе с людьми превратилась в радиоактивный прах.

Доктор Тайви сказал, что господин Маджарт стремится к смерти несколько упрямее, чем следовало бы.

Сейчас с умирающим находились двое. Оджер Мерау, уже официально рекомендованный Ассамблее преемник, дописывал над постелью какую-то неправдоподобно сложную медицинскую схему; толстые, ловкие пальцы его двигались стремительно, а за ними тянулись и сплетались серебряные нити, льдисто мерцавшие в теплом дневном свете. Оджер со студенческих времен обходился без ватмана и чертежной доски. Суперманипулятор не думал, что схема поможет, но ему нравилось смотреть, как работает Мерау, и он не возражал.

Вторая гостья сидела у окна, глядя на сад, но вряд ли любовалась цветами. Солнечные лучи сверкали на ее золотых волосах и золотых погонах. Принцесса Лириния размышляла.

Мерау завершил схему и резко выдохнул. Никаких перемен в самочувствии суперманипулятора не произошло, и со смутным удивлением он перевел глаза на молодого мага.

– Я остановил развитие болезни, – сказал тот совершенно спокойно. – Институт медицины обещает первую версию нового заклинания через месяц. Потерпите, господин Маджарт. Мы вас вытащим.

Инкелер Маджарт покачал бы головой, если бы мог. Принцесса обернулась на звук его хриплого глухого голоса.

– Не надейся, что ускользнешь, Оджер, – едва слышно проговорил он. – Я все равно не вернусь...

Он пытался пошутить, но забыл улыбнуться, и в первый миг Мерау оробел от суровых слов. Потом новый суперманипулятор басовито фыркнул.

– Я плотно сижу в вашем кресле, господин Маджарт, танком не вышибешь, – широко ухмыляясь, сообщил он. – Не сомневайтесь. Но я бешусь оттого, что какое-то белокровие сводит в могилу достойных людей.

Маджарт опустил веки.

– Расскажи мне, что происходит, Оджер.

– Господин Маджарт, вы уверены, что вам сейчас нужно об этом беспокоиться? Я вполне способен...

– Оджер, я еще жив, – вполголоса одернул тот. – Не превращай меня в бесполезное тело раньше времени. Что с нашими тенями в Рескидде?

Мерау пододвинул к кровати стул и сел, уперевшись руками в колени.

– Дела любопытны, – сказал он. – Теней убили.

– Кто? Обеих?

– Обеих одновременно. На такое способны только спецслужбы Рескидды либо же Уарры.