Люди и нелюди - Олег Бубела

Так проходили дни, недели. Когда Мурка решила, что котята достаточно подготовлены, она взяла их на первую охоту, оказавшуюся удачной. На беду, этот успех вскружил котятам голову. На следующий же день, воспользовавшись отлучкой матери, они сами выскользнули из города и повстречались с крокодилом. Итог – один сорвиголова был съеден, а второму удар массивного хвоста серьезно повредил лапу. Трагедия вынудила Мурку пересмотреть свои мысли по поводу безопасности окружающих земель и привела к решению отправиться куда-нибудь в более спокойный район. К примеру, на другой берег реки.

Сказано – сделано, через несколько дней марилана с котятами была в первом поясе, а вскоре нашла удобную нору. Все это время она старательно избегала встреч с людьми, в которых уверенно опознавала жалких существ, ничем не отличавшихся от тех, на ком она отрабатывала навыки эмпатического воздействия. Но от судьбы не уйдешь. Один из котят сильно прихрамывал после знакомства с большой рептилией и потому частенько, пока Мурка с остальными охотилась, оставался в логове. И вот однажды, вернувшись с добычей, марилана не нашла его, зато обнаружила мерзких людишек, что развели костер неподалеку…

После гибели второго котенка кошка удвоила осторожность, регулярно обходя территорию, чтобы не пропустить появления у логова еще одной команды искателей. Покидать уютную нору она не собиралась – эти земли изобиловали дичью, и маленькая кошачья стая не испытывала недостатка в свежем мясе. Кроме того, забираться дальше на запад означало увеличить вероятность случайных столкновений с людьми, которые были много опаснее местных хищников. Новая тактика принесла плоды, двуногие больше не доставляли неприятностей, да и прочие беды обходили кошек стороной.

А в одну из ночей нечто побудило Мурку изменить маршрут обхода и зайти на каменистую плешь, располагавшуюся на самой границе исследованных территорий. Вскоре выяснилось, что этим «нечто» являлся слабый, еле различимый, но смутно знакомый запах…

Глава 20

Семья

Поток воспоминаний иссяк. Я осознал, что лежу на земле, играя с Муркой в гляделки, и почувствовал свое тело, настоятельно требующее сменить позу. Закрыв слезящиеся глаза, я вытащил из-под затылка онемевшую руку и принялся ее разминать, гадая, сколько длилась наша… хм… беседа. Несмотря на то, что кошка продемонстрировала не все, а лишь самые яркие моменты своей жизни на Проклятых землях, мои непослушные пальцы говорили о том, что прошло никак не меньше часа.

Что интересно, за все это время у меня даже мысли не мелькнуло прерывать марилану, настолько увлекательным был ее рассказ. Он прояснил некоторые моменты и помог поставить несколько точек в надлежащих местах. Правда, при этом породил новые вопросы, главный из которых: с какой целью эльфы организовали поселение в центре Зоны? Если длинноухие просто решили разгадать секреты специфического излучения Проклятых земель, попутно разобравшись в механизмах мутаций живых тканей, – это еще полбеды. Но если там долгие годы втайне от всех выковывается мощное биологическое оружие, способное обеспечить долгожителям реальный перевес в новой войне с людьми, нам светят большие проблемы. Как только эльфы узнают о том, что прибывшая с командой инспектора марилана умудрилась выжить, они сделают все возможное, чтобы не допустить утечки информации о своем «исследовательском центре».

Поморщившись, я прошипел на русском короткую, но весьма эмоциональную фразу, не рекомендованную к произнесению в культурном обществе. Нет, меня не особо расстроила новая неприятность, замаячившая на небосклоне бытия (одной больше, одной меньше – невелика разница!), просто к моим пальцам начала возвращаться чувствительность, и ощущение сотен острых иголок, впивающихся в кожу, породило желание пожаловаться вслух на несправедливость этого мира.

– Ник, что с тобой? – оторвалась от книги Вика.

– Руку отлежал, – буркнул я.

– Надо думать! Ты уже третий час валяешься бревном, глаз со своей кошки не спуская! Боишься, что одумается и сбежит?

– Мы просто разговариваем, – пояснил я, гадая, откуда в орчанке столько ехидства, и почему ее взгляд, брошенный на Мурку, был таким колючим. Неужели ревнует?

– Разговариваете? – с деланым недоумением переспросил проснувшийся Дар. – И как же это у вас получается?

– Замечательно!

Вы поглядите, еще один! Сговорились, что ли? Хотя нет, это не ревность, а недовольство от того, что его разбудили.

– Ник, ты сейчас пошутил? – уточнил Ушастик, устраиваясь в позу лотоса.

– Нет. А что?

– То есть ты можешь слышать, что говорит твоя марилана?

– И не только. Несколько часов назад Мурка перешла с обычных слов на передачу комплексных воспоминаний. Это оказалось намного удобнее и быстрее. Но к чему вопросы?

Вместо ответа эльф ушел в себя, машинально поглаживая устроившуюся у него на коленях кошечку. Вот же, нелюдь! Как пить дать, издевается!

– Дар, хватит таинственность наводить! – возмутилась солидарная со мной орчанка. – Объясни, в чем дело?

Возглас девушки выдернул Ушастика из раздумий. Смерив меня пристальным взглядом, он поинтересовался:

– Ник, как давно ты снял толмач с Мурки?

Чего-чего? Я посмотрел на большую кошку – действительно, на ее шее уже не было веревочки с амулетом. Либо он потерялся где-то по дороге, либо слетел, когда хвостатая продиралась через кусты.

– Судя по выражению твоего лица, раньше ты общался с мариланой только с его помощью, – полувопросительно заметил эльф.

Покачав головой, я возразил:

– Нет, о существовании подобных амулетов я узнал чуточку позднее, а с Муркой… Ну, в прошлом наше общение полноценным назвать сложно.

Ага, разговаривать-то можно и со стенкой – такой, знаете ли, внимательный, чуткий и все понимающий собеседник! А что молчаливый – не беда! Нет нужды выслушивать ворох чужих проблем или отвечать на глупые вопросы…

– Но как тогда…

– А это ты мне скажи! – перебил я Ушастика. – В конце концов, кто из нас двоих лучше разбирается в мариланах?

Хотя дело тут вовсе не в способностях Мурки – раньше-то она меня не понимала.

– Может, твои толмачи делал слепой криворукий маг, который по пьяни такого наворотил, что вместо обычной работы они каким-то образом связали ваши сознания? – предположила Вика, вновь продемонстрировав поразительное сходство наших мыслей.

– Это невозможно, – возразил Дар. – У таких амулетов минимальное воздействие на ауру, а формируемый канал связи слишком узок. Он не может передавать ничего, кроме речевых образов, которые в сознании собеседника преобразуются в слова его родного языка. А Ник утверждает, что принимал воспоминания мариланы! На такое не все метки способны.

Последняя фраза эльфа породила у меня догадку, способную объяснить пару странных моментов, на которые до этого я не обращал внимания. Почему именно сейчас я стал ощущать эмоции подруги и котят? Почему именно сейчас Мурка попросила меня стать ее хозяином, хотя раньше воспринимала в качестве друга, члена стаи, воспитателя, но никак не кандидата на столь высокую должность?

– Потому что ты изменился, – прозвучал у меня в сознании голос большой кошки. – Теперь я могу слышать тебя.

– Слышать? – переспросил я.

В качестве пояснения марилана сбросила мне несколько воспоминаний, которые я аналогичным образом прожил вместе с хвостатой. Вот подруга в Мертвом городе пытается навязать мне свои эмоции, рассчитывая, что я останусь с ней, но все усилия напрасны – мой разум все еще закрыт от внешнего воздействия. А ведь отголоски чужих чувств говорят о том, что мне самому не хочется уходить.

Вот марилана стоит рядом со мной, косясь на испуганных нелюдей, и чувствует, как мои пальцы перебирают ее шерстку, рождая непривычные, но такие приятные ощущения. Она прислушивается к моему разуму, и – о чудо! – с него словно сорвали покрывало. Мои эмоции стали яркими и настолько сильными, что кошка с наслаждением погружается в них и спешит поделиться своими. И это получается. Я принимаю ее радость, даря взамен то удивительное тепло, о котором рассказывали воспитатели, и которое хвостатой так хотелось получить от своего хозяина. Именно это ощущение заставляет марилану позабыть об излучающих страх нелюдях и потянуться навстречу моему открытому сознанию, которое с готовностью заключает ее в свои объятия.

Вот Мурка, передав свои воспоминания, слышит, как я мысленно ругаю себя за то, что научил котят доверять людям. Мой голос в сознании мариланы четкий и ясный, словно я являюсь ее частью. Такой необходимой, знакомой и щемяще родной частью, которой ей не хватало все эти годы. И тогда большая кошка решает – отныне и навсегда ее место рядом со мной…

Воспоминания иссякли. Вынырнув из янтарных глаз, я почувствовал неприятный комок в горле, крепко обнял хвостатую, прижавшись щекой к ее бархатной шерстке, и мысленно произнес, не сомневаясь, что Мурка меня услышит: