Дуэль и смерть Пушкина - Павел Елисеевич Щеголев

сочный плод, висела гордо и печально на родимом дереве и беспрепятственно дала Нессельроде сорвать себя с нею.　 Золото с нею на него посыпалось: золото, которое для таких людей, как он, то же, что магнит для железа». (Записки Ф. Ф. Вигеля, ч. V. М. 1892. стр. 61–62). Колоритный рассказ о Гурьеве находим у того же Долгорукова и его «Листке» (1863 г., ноября 24 № 15, стр. 119) — хороший комментарий к строчке на Гурьева в приписываемой Пушкину эпиграмме «Встарь Голицын мудрость весил. Гурьев грабил весь народ»… «Этот сановник, своим взяточничеством и грабительством своим изумлявший даже самый русский чиновничий мир, умел, посредством происков своих и интриг жены своей, величайшей пройдохи своего времени (достойной маменьки графини Марии Дмитриевны Нессельроде) распорядиться таким образом, что назначенный по увольнении Дм. Прокоф. Трощинского и 1806 году министром уделов, он успел выхлопотать себе в 1809 году министерство финансов с сохранением в руках своих и уделов. В то время должность государственного казначея была отдельною от министерства финансов, но по прошествии нескольких месяцев Гурьев успел 1 января 1810 года примежевать к финансам государственное казначейство, а в 1814 году примежевал и министерство коммерции. Когда в субботу на страстной неделе 1823 года, министром финансов назначен был Панкрин, то в Петербурге на следующий день говорили, поздравил друг друга: Христос воскрес, Гурьев исчез»!　

115

Любопытный рассказ о взяточничестве М. Д Нессельроде — у того же Долгорукова («Листок», 1863, № от 4 августа 1862, стр. 80, примечание): «После помолвки своей Шувалов (жених дочери Александра I от Нарышкиной), числившийся по министерству иностранных дел, пожалован был камергером по официальному представлению графа Нессельроде; император Александр Павлович, со дня помолвки уже обходившийся с Шуваловым, как с будущим зятем, улыбаясь, спросил у него: сколько он подарил графине Нессельроде? Этот анекдот рассказывала мне княгиня Екатерина Александровна Долгорукова, жена князя Ильи Андреевича и сестра Софьи Александровны Шуваловой». Сведения о чете Нессельроде рассеяны в изданиях П. В. Долгорукова — «Будущность», 1860, стр. 6, 22, 23; «Листок», 1863–1864, стр. 95, 119, 159, 164.

116

«Красный архив», т. X. 1925 г., стр. 261–285. Письма М. Д. Нессельроде, охватывающие период 1820–1849 годов, к матери, брату, жене брата, были представлены Александру II; для царя были сделаны извлечения любопытных мест из всей переписки. И письма, и выборки, хранившиеся ранее в Государственном архиве, ныне хранятся в Московском историческом архиве. Я просмотрел перечень содержания всех писем и выборку и не нашел ничего, относящегося до Пушкина и до его дуальной истории. За период 1836–1837 годов писем нет. <Весьма возможно, что письма за 1836–1837 гг. были из’яты. > (Прим. Ред.).

117

А. С. Поляков, впервые напечатавший это письмо, почему-то полагает: первое — письмо должно защитить Геккерена от обвинений в составлении пасквиля; второе — оно было представлено Геккереном в целях самооправдания. Защитный смысл письма Поляков вывел, главным образом, из факта представления этого письма Геккереном по начальству, но как раз этот факт и не доказан, а только предположен. Мало ли какими путями III отделение могло добыть это письмо, — на то оно и III отделение! Согласимся, что письмо попало сюда помимо воли Геккерена, и тогда, перечитав его, мы не будем иметь ни права, ни возможности вывести из его содержания доказательства непричастности Геккерена к делу пасквилей. Письмо, на наш взгляд, писана после первого вызова, когда Дантес находился на дежурстве нельзя допустить, что оно писано после дуэли, когда Дантес был под арестом и когда m-me de N. и la comtesse Sophie В. вряд ли согласилась бы навещать его на гауптвахте. Геккерен в письме дает; подробное описание внешности пасквиля как будто для того, чтобы Дантес мог отличить этот пасквиль от какого-либо иного. Может быть, в руки Пушкина попал иной пасквиль!

<Как указал Б. В. Казанский (в статьях «Гибель Пушкина» — «Звезда» 1928, № 1, стр. 117 и «Разработка биографии Пушкина» — «Литературное наследство» № 16–18, стр. 1141), записка Геккерена к Дантесу написана после смерти Пушкина, когда Дантес сидел под арестом на гауптвахте. Содержание записки остается непонятным. Все об’яснения Полякова, Щеголева и Казанского по меньшей мере недостаточны. > (Прим. Ред.).

118

Кн. П. П. Вяземский, назв. соч., стр. 562. Надо думать, что о чете Нессельроде говорит конспиративно Геккерен в письме к Дантесу после его высылки. «Муж и жена относятся к нам безукоризненно, ухаживают за нами, как родные, даже больше того — как друзья».

119

«Московский пушкинист». I. М. 1927, стр. 67. «C’est Nesselrode» скорее указывает на графа Нессельроде. Досадная описка: согласимся с В. Гольцевым, что имеется в виду не граф, а графиня.

120

Канкрин 21 ноября ответил, что для удовлетворения просьбы Пушкина надо испрашивать высочайшее повеление. Пушкин более не обращался по этому поводу.

121

Отметим, что в этом кратком изложении истории дуэли Николай говорит очень много о невинности Натальи Николаевны. Любопытно и то, что Николай писал свое письмо, как будто имея перед своими глазами письмо Пушкина к Геккерену от 26 января. «Вы говорили, что он умирает от любви к ней, вы ей бормотали «отдайте мне моего сына» — в письме Пушкина; «Уговаривал жену его отдаться Дантесу, который будто к ней умирал любовью» — в письме Николая.

122

Перемена в отношениях царя к посланнику повлекла за бой и охлаждение к последнему высшего общества: барон Геккерен, по сообщению Гогенлое-Кирхберга, сделал все, чтобы навлечь на себя всеобщее неудовольствие, и многие лица, в былые времена отличавшие посланника, принуждены в настоящее время сожалеть об этом.

123

Новое толкование пасквиля в печати впервые было заявлено мной в очерке «Смерть Пушкина» в номере журнала «Огонек», посвященном Пушкинскому дню, № 7 (203), 13 февраля 1927 года. К одинаковому со мной мнению одновременно, но независимо от моих изысканий, пришел и П. Е. Рейнбот; его взгляд прокламировал и поддерживал М. А. Цявловский в своем докладе на Пушкинском вечере в феврале месяце 1927 г. в день годовщины смерти, в Москве.

124

А. И. Тургенев ноябрь 1836 года проводил в Москве, в Петербург он приехал только 25 ноября, но в Москве он уже слышал об анонимных письмах. В письме к брату после смерти Пушкина он дал такое определение диплому: «в анонимном письме говорили, что он после Нарышкина первый рогоносец». Очевидно, Н. И. Тургенев должен был