Дуэль и смерть Пушкина - Павел Елисеевич Щеголев

с преимуществами, на которые не имел права. Еще раз повторяю, что никакого сомнения против правильности обмена пистолета сказано не было; если б оно могло возродиться, то г. д’Аршиак обязан бы был об явить возражение свое и не останавливаться знакам, будто от г. Геккерена поданным; к тому же сей последний не иначе мог бы знать мнение г. д’Аршиака, как тогда, когда бы и оно была выражено словами; но он их не произнес. Я отдаю полную справедливость бодрости духа, показанной во время поединка г. Геккереном, — но решительно опровергаю, чтобы он произвольно подвергнулся опасности, которую бы он мог от себя устранить. Не от него зависело не уклониться от удара своего противника, после того, как он свой нанес» (Военно-судное дело…, стр. 54–55). По поводу этого спора С. А. Панчулидзев пишет: «В данном случае прав д’Аршиак: замена пистолетов, раз они взяты в руки противниками, не допускается. Но Данзас прав, что снег, набившийся в дуло пистолета Пушкина, мог на морозе только усилить «удар выстрела, а не ослабить его». (С. А. Панчулидзев, назв. соч., стр. 84).

78

В рассказе П. В. Анненкова о дуэли встречаются любопытные детали. Не зная их источников, трудно судить о степени их достоверности, но они заслуживают быть отмеченными. «Известно, — пишет Анненков, — радостное восклицание Пушкина при виде упавшего соперника, легко пораженного им в руку… Радость была столько же напрасна, сколько и противна нравственному чувству. Покамест противник садился в сани Пушкина и отправлялся домой, самого Пушкина перенесли в карету, заранее приготовленную семейством его соперника на случай несчастия. Пушкин еще поглядел вслед удаляющегося врага и прибавил: «Мы не все кончили с ним», но уже все было кончено, и другой ряд более возвышенных и более достойных мыслей ожидал умирающего в дому его. Карета медленно подвигалась на Мойку, к Певческому мосту. Раненый чувствовал жгучую боль в левом боку, говорил прерывчатыми (фразами и, мучимый тошнотою, старался преодолеть страдания, возвещавшие близкую неизбежную смерть. Несколько раз принуждены были останавливаться, потому что обмороки следовали часто один за другим и сотрясение пути ослабляло силы больного». (П. В. Анненков. А. С. Пушкин. Материалы для его биографии. СПБ, 1873, стр. 420).

79

<Здесь выпущено двадцать с лишним строк, посвященных указаниям материалов, которые П. Е. Щеголев в примечаниях к письму Жуковского привлек «для суждения об отношении Жуковского к своим источникам и другим современным свидетельствам». > (Прим. ред.).

80

В камер-фурьерском журнале ни посещение Арендта, ни посещение Жуковского не зарегистрированы. Государь вечером 27 января действительно был в Каменном театре вместе с гостившим в то время в Петербурге принцем Карлом Прусским. Из дворца он отбыл в 8 часов 10 минут. Возможно, что существовало в действительности только письмо царя к Арендту, а в этом письме были строки, относящиеся к Пушкину. (См. заметку Ю. Г. Оксмана в книжке «Новые материалы о дуэли и смерти Пушкина». «Атеней», 1924).

81

«Пушкин и его современники», вып. VI, СПБ; 1908. Новые материалы для биографии Пушкина, стр. 47–51.

82

По поздней записи рассказов Данзаса Пушкин приобщался после от’езда Арендта и до его приезда с запиской.

83

Вчера, но ночью; по рассказу Спасского, факт имел место вчера, а по рассказу Жуковского — ночью.

84

«Русский архив», 1888, стр. 297. Срвн. «Русский архив», 1906, III, стр. 619.

85

А в дневнике, сообщив текст записки, Тургенев добавляет всего лишь следующее: «Пушкин сложил руки и благодарил бога, сказав, чтобы Жуковский передал государю благодарность».

86

Так и в том списке, по которому письмо к Булгакову напечатано в «Русской старине», т. XIV (1875 г.), стр. 92–96.

87

Для цифры оставлен пробел.

88

В «Современнике» вслед за подписью под письмом «В. Жуковский» сделано еще следующее добавление: «За телом следовал А. И. Тургенев. Пушкин не раз говорил жене, что желает быть похоронен в Святогорском Успенском монастыре, где недавно положили его мать. Этот монастырь находятся в Псковской губернии в Опочковском уезде» в 4-х верстах от сельца Михайловского, где Пушкин провел несколько лет поэтической жизни своей. 4-го числа в девятом часу вечера тело привезли во Псков, оттуда оно, по надлежащем распоряжении со стороны губернского начальства, и ту же ночь на 5-е число февраля было отправлено через город Остров в Святогорский монастырь, куда привезли его уже к 7-ми часам вечера. — Мертвый мчался к своему последнему жилищу мимо своего опустевшего сельского домика, мимо трех любимых сосен, им недавно воспетых. (Примечание: ото стихотворение помещено в конце книжки, под заглавием: Отрывок). Тело поставили на Святой горе в Соборной Успенской церкви и обслужили с вечера панихиду. Всю ночь рыли могилу подле тон, где покоится его мать. На другой день, на рассвете, по совершении божественной литургии, в последний раз отслужили панихиду, и гроб был опущен в могилу, в присутствии Тургенева и крестьян Пушкина, пришедших из сельца Михайловского отдать последний долг доброму своему помещику. Чудно показалось предстоявшим наречение Библии, сопровождавшее горсть земли, брошенной на Пушкина, «земля еси». Добавление это писано А. И. Тургеневым. Об атом мы узнаем из его дневника.　

89

Описание этого собрания сделано M. А. Цявловским в книге «Новые материалы о дуэли и смерти Пушкина» Б. Л. Модзалевского, Ю. Г. Оксмана и M. А. Цявловского Петроград, 1924.

90

К сожалению, не удалось установить, от кого поступил этот экземпляр в лицейский музей. Во время моих работ над первым изданием настоящей книги он мне не был известен.

91

В книге А. С. Полякова «О смерти Пушкина» дано описание обоих экземпляров пасквиля и воспроизведение экземпляра, полученного графом Виельгорским.

92

Вел. кн. Николай МИХАЙЛОВИЧ. Русские портреты.

93

Ach. Gallet de Kultur, «Le tzar Nicolas et la sainte Russie» Paris. 1855, стр. 202–203. Острая и любопытная книжка — при некоторых и немалых неточностях. Автор был секретарем у А. Н Демидова, князя Сан-Донато, посетил Россию. В книге между прочим есть рассказ (стр. 57–61) о том, как Пушкин, по приказанию Александра I, был подвергнут телесному наказанию. Рассказ этот был выброшен автором во втором издании книги, под измененным заглавием «La sainte Russie», 1857.