Бункер. Иллюзия - Хью Хауи

Ширли повернулась и выглянула в смотровое окошко диспетчерской, потом опустила рукав.

— Что там Карл с парнями делает с выхлопной трубой?

— У них появился план, как ее перенаправить, — пояснила Кортни, вставая.

Уокер принялся паять. Запах горячего флюса вызвал у Ширли воспоминания о мастерской старика. Уокер что-то бормотал о своем зрении. Кортни присоединилась к Ширли возле окошка.

— Куда перенаправить?

— В Ай-Ти. Так, во всяком случае, сказала Хелен. Труба подачи охлаждающего воздуха в их серверную проходит через потолок здесь и лишь затем попадает в главную шахту. Кто-то обратил на это внимание на схеме и подумал, что можно нанести ответный удар.

— Значит, мы будем душить их выхлопами? — Ширли такой план встревожил. Она подумала, что сказал бы Нокс, если бы был жив и руководил механиками. Те мужчины и женщины, что работали в Ай-Ти в офисах, точно не являлись их главной проблемой. — Уок, скоро мы сможем поговорить с Джульеттой? Или хотя бы попробовать связаться с ней?

— Почти готово. Проклятые линзы, как некстати они разбились…

Кортни положила ладонь на руку Ширли:

— У тебя все хорошо? Как ты держишься?

— Я? — Ширли рассмеялась и тряхнула головой. Взглянула на пятна крови на рукаве, ощутила, как по груди стекает пот. — Я в полном шоке. Я совершенно не понимаю, что здесь происходит. В ушах до сих пор звенит после взрыва на лестнице. Кажется, я подвернула лодыжку. И жутко проголодалась. И ко всему прочему моя подруга оказалась не такой мертвой, как я полагала.

Она перевела дух.

Кортни продолжала смотреть на нее с тревогой. Ширли знала, что та спрашивала совсем не об этом.

— И да, мне не хватает Марка, — негромко добавила она.

Кортни обняла ее и прижала к себе.

— Прости. Я не хотела…

Ширли отмахнулась. Женщины стояли молча и наблюдали через окошко, как небольшая команда из второй смены работает на генераторе, стараясь перенаправить выхлопные газы машины размером с квартиру высоко наверх, к тридцатым этажам.

— Но знаешь что? Иногда я радуюсь, что его с нами нет. Такое бывает, когда я думаю, что и мне недолго осталось — что они вот-вот до нас доберутся. И я рада, что Марку не придется терзаться вместе с нами, тревожиться из-за того, что они с нами сделают. И что я больше не увижу, как он уходит воевать, как сидит на урезанном пайке и занимается прочими безумствами. — Она показала на людей на генераторе. Ширли знала, что Марк сейчас или руководил бы этой ужасной работой, или прижимался бы щекой к прикладу винтовки.

— Прием. Проверка связи. Прием, прием.

Женщины обернулись. Наморщив от сосредоточенности лоб, Уокер щелкал красным тумблером передатчика, микрофон гарнитуры торчал у него возле подбородка.

— Джульетта? Ты меня слышишь? Прием!

Ширли подошла к Уокеру, присела рядом на корточки, положила руку на его плечо. Все трое уставились на наушники, дожидаясь ответа.

«Да?»

Из маленьких динамиков послышался негромкий голос. Ширли прижала ладонь к груди: от этого чуда — ответа — у нее перехватило дыхание. И лишь через долю секунды она поняла, что говорит не Джульетта. Голос был другой.

— Это не она, — удрученно прошептала Кортни.

Уокер махнул рукой, чтобы женщина замолчала. Громко щелкнул красный тумблер — Уокер переключился на режим передачи.

— Прием. Меня зовут Уокер. Мы приняли сообщение от друга. Там есть еще кто-нибудь?

— Спроси, где они, — прошипела Кортни.

— Где именно вы находитесь? — добавил Уокер, прежде чем щелкнуть тумблером.

В динамиках раздался треск, а затем послышался голос:

«Мы нигде. Вы никогда нас не найдете. Держитесь от нас подальше».

Пауза, шипение статики.

«А ваш друг мертв. Мы его убили».

72

Бункер 17

Вода внутри комбинезона была ледяной, воздух вокруг — холодным, а их сочетание и вовсе представлялось смертельным. Пока Джульетта работала ножом, зубы у нее громко стучали. Она провела лезвием по мокрой оболочке комбинезона — с ощущением, что уже делала это прежде.

Первыми отделились перчатки, нарушив целостность комбинезона. Из всех надрезов полилась вода. Джульетта потерла окоченевшие руки, едва их ощущая. Она резала материал на груди, поглядывая на Соло. Тот лежал неподвижно, как покойник. Большой гаечный ключ пропал. Сумка с вещами — тоже. Компрессор лежал на боку, придавив согнутый шланг. Из-под слабо завинченного колпачка топливного бака сочился бензин.

Джульетта замерзала. Она едва могла дышать. Разрезав материал на груди, она просунула в дыру ноги, развернула комбинезон спиной вперед и попыталась отделить полосу «липучки».

Пальцы у нее настолько онемели, что она не смогла сделать даже этого. Тогда она прошлась вдоль полосы ножом, разрезая «липучку», закрывающую молнию. Стиснув пальцы так, что они побелели, она расстегнула молнию и сбросила с себя комбинезон. Мокрый, он потяжелел вдвое. Джульетта осталась в двух слоях черного нижнего комбинезона, все еще насквозь мокрая и дрожащая, с ножом в трясущейся руке. А рядом лежало тело человека, пережившего все, что обрушил на него этот отвратительный мир, кроме ее появления.

Джульетта подошла к Соло и приложила пальцы к его шее. Руки у нее были ледяные; она не нащупала пульс, но не была уверена, что смогла бы.

С трудом поднявшись, она едва не упала и ухватилась за перила лестничной площадки. Пошатываясь, она побрела к компрессору, понимая, что ей необходимо согреться. Ей безумно хотелось спать, но она знала, что если заснет, то уже не проснется.

Канистра с бензином все еще была полна. Джульетта попыталась отвинтить колпачок, но руки настолько окоченели, что все попытки оказались бесполезными. Дыхание вырывалось облачками пара, напоминая Джульетте о тепле, которое она теряет.

Джульетта взяла нож. Держа его обеими руками, она вонзила острие в колпачок. Вращать плоскую рукоятку оказалось легче, чем скользкий пластик. Как только колпачок поддался, Джульетта положила нож на колени и завершила дело руками.

Наклонив канистру над компрессором, она полила бензином большие резиновые колеса, корпус и мотор. Она все равно никогда уже не захочет использовать его снова, никогда не доверит ему или любой другой машине снабжать себя воздухом. Поставив канистру, опустевшую лишь наполовину, Джульетта отодвинула ее ногой подальше от компрессора. Бензин просачивался сквозь металлическую решетку, капли мелодично постукивали о водную поверхность внизу, и на ядовитой пленке появлялись новые радужные разводы.

Держа нож лезвием вниз и тупой стороной от себя, Джульетта ударила им по металлическим пластинам радиатора. После каждого взмаха она отдергивала руку, ожидая увидеть мгновенно вспыхнувшее пламя. Но искры не было. Джульетта стала бить сильнее, сожалея, что приходится так использовать ее единственное средство защиты. Неподвижное тело Соло напоминало, что нож может ей понадобиться, если она сумеет побороть этот смертельный холод…

Нож ударил по пластине, сделав на ней зарубку, послышался легкий хлопок, и по руке поползло тепло.

Джульетта выронила нож и замахала рукой, но пламени на себе не обнаружила. Зато горел компрессор. И часть решетки тоже.

Когда огонь начал угасать, она взяла канистру и плеснула еще немного бензина. Большой шар оранжевого пламени с шипением рванулся в воздух. Колеса с потрескиванием загорелись. Джульетта присела, ощущая жар пляшущего огня, пылающего по всей металлической поверхности компрессора. Она начала раздеваться, время от времени поглядывая на Соло и пообещав себе, что не оставит его тело и вернется за ним.

В конечности вернулись ощущения — сперва частично, затем вместе с покалывающей болью. Обнаженная, Джульетта свернулась калачиком возле небольшого костра и потерла руки, согревая ладони теплом своего дыхания. Еще дважды ей пришлось кормить голодный скупой огонь. Лишь колеса горели хорошо, избавив Джульетту от необходимости снова высекать искру. Блаженное тепло понемногу распространялось и по полу площадки, согревая кожу в тех местах, где она касалась металла.

Зубы у Джульетты яростно стучали. Она поглядывала на лестницу, поддавшись новому страху — что в любой момент послышится топот спускающихся ног, и она окажется в ловушке, зажатая между людьми и ледяной водой. Она подобрала нож, выставила его перед собой, держа обеими руками, и постаралась усилием воли заставить себя не дрожать так сильно.

Отражение лица на лезвии заставило ее встревожиться еще больше. Она выглядела бледной, как привидение. Губы были фиолетовыми, вокруг запавших глаз залегли темные круги. Она едва не рассмеялась, увидев, как дрожит подбородок и стучат зубы, и подползла ближе к огню. Оранжевые отсветы плясали на лезвии, бензин капал сквозь решетку пола, растекаясь по воде радужными пятнами.