Откровение - Наталья Эдуардовна Андрейченко

Сериал «Доктор Куин, женщина-врач», в котором я играю ясновидящую принцессу НИЗАМОВУ, которая точно как Мэри Поппинс под зонтиком выходит из вагона поезда и изменяет судьбы всех людей в этом маленьком городе…

За 18 часов до того как Никита Михалков получит Оскар. А на ковре на полу заснули наши девочки – Надюша и Настюша

На съемках американского фильма «Свечи в темноте», реж. М. Шелл

Господи, какая же я дура, какого хрена я это все сказала? Потому что он услышал это совсем по-другому, совсем по-другому.

Я тоже многое слышала по-другому. Или вообще тогда не слышала. В момент нашей встречи Максимилиан сказал: «Я – швейцарец. И у нас есть роскошные возможности. Например, такая: если ты напишешь завещание от начала до конца сам, своим почерком, и подпишешь его, это будет документ. Это будет легальным завещанием». Меня теперь мучает вопрос: зачем он мне об этом сказал?! Это первое.

Второе. Я знала о том, что завещание существует и оно лежит у нотариуса. Он мне об этом сказал лично в момент нашей последней встречи: «Есть завещание, где я хочу разделить Альпы по-честному, между всеми, я не хочу оставить детей Марии без ничего, я считаю, что это несправедливо». Я очень обрадовалась этому и сказала: «Максимилиан, это благородно, это по-честному, это по-настоящему».

Я думала, что мы каким-то образом все-таки услышали друг друга: он сказал, что внесет изменения, касающиеся Насти, и завещание готово. Но в итоге что-то пошло не так, и дети остались просто ни с чем, пусть они были уже взрослыми – я сейчас говорю в первую очередь про детей Марии, которая была разорена и этим разорила нашу семью. Это отдельная поворотная история, объясняющая очень многие события.

Разорение и смерть Марии

Я вообще не знаю, как об этом говорить, мне трудно и не хочется, но об этой истине знает и вся западная пресса, и вся Россия.

Мария Шелл, красавица, умница, с сумасшедшими романами, трагедиями, изменами мужей… с красавицей дочерью и красавцем сыном, с лучшими подругами Элизабет Тейлор, Роми Шнайдер. прожила уникальную жизнь. Женщиной она была очень состоятельной, очень открытой и очень щедрой. Всегда.

Единственная женщина, фото которой во всей истории журнала «Тайм» было дважды опубликовано на его обложке. Единственная женщина, которая за всю историю получила в одном и том же году первый приз в Каннах за фильм «Жервеза» (режиссер Рене Клеман) и первый приз в Венеции за фильм Висконти «Белые ночи» по Достоевскому. Она сделала колоссальную карьеру в Америке и даже снялась в «Братьях Карамазовых» по Достоевскому в роли Грушеньки, и она всегда говорила мне: «Ты моя сестра, ты моя сестра по душе, я чувствую себя русской». За годы нашей совместной жизни ее отношение ко мне сильно изменилось. Вы помните, я чуть-чуть рассказывала в первой книге о нашей встрече и особенно о ее финансовом предложении перед моей свадьбой?

Мария очень-очень дружила с Майей Плисецкой и ее мужем Родионом Щедриным. Мы тоже дружили одно время.

Щедрин был странным другом… Еще в то время, когда мы только встречались и за нами следили, Максимилиан обратился к господину Щедрину за помощью и попросил его найти, посоветовать: может быть, мы могли бы снять какую-то квартиру в Москве, все-таки у него огромные связи. На что Родион очень жестко и по-хамски отрезал: «Я вам не бюро по аренде». Макс сказал: «Этого человека я не хочу видеть никогда в моей жизни». Он так и поступил. При этом Щедрин из жизни семьи Шеллов никуда не исчез.

Они с Майей Михайловной приглашали Марию к себе в поместье в Литве, Мария приглашала их к себе в поместье. Они приезжали либо вместе, либо Родион один. Когда он приезжал один, об этом знали все, об этом знала семья, потому что Мария исчезала. По жизни она была тем человеком, который всегда держит семью вместе. И вдруг она исчезала вообще тотально: могла исчезнуть на три недели, на четыре. И мы знали – Родион в стране. Развивались отношения очень бурно. Она была влюблена, готова была отдать всю себя, всю жизнь и все, что у нее есть. Что она и начала делать, как вы понимаете.

Мария Шелл – женщина, которая снимала трубку и звонила, например, Колю:

– Привет, Хельмут, это Мария. У меня в гостях один человек, очень специальный. Нам срочно нужно сделать паспорт. Скажи, мой золотой, сколько времени тебе понадобится? А, две недели, хорошо! I come you back (Я тебе перезвоню).

Она могла позвонить в мюнхенский театр оперы и балета и предложить внести в репертуар театра исполнение нового произведения некоего известного человека. То есть она начинала покупать другую жизнь себе и своему новому окружению. Вкладывалась беспощадно. Мы об этом не знали и не подозревали, потому при ее большой любви к семье и полной откровенности, как только появилась новая любовь, она стала поступать совершенно иначе. И вдруг оказывается, что она построила потрясающую студию звукозаписи. Студия была огромная, стоила неимоверное количество денег.

Мария была трудоголик. Снималась она до того момента, пока ее не подкосила и не убила ее же собственная любовь. Я помню, ей 69 лет, она все время на съемочной площадке, она встает в 05:00, в 08:00 она уже в кадре. Эти немецкие сериалы Meine gluckliche Familie («Моя счастливая семья»), где она такая красивая в главной роли. Эти сериалы смотрели все просто потому, что они были добрые, красивые. Они снимались в роскошных особняках и гнали всякую хрень, которая нам всем так нужна: о том, что все возможно, что есть хорошие семьи, как приезжают дети, как приезжают внуки, как они празднуют Рождество, и все любят друг друга, и все катаются на мерседесах… В общем, про красивую жизнь, про влюбленности и про счастье без проблем. Деньги она сшибала сумасшедшие, но и пахала каждый день как лошадь.

И неожиданно она вдруг начинает продавать свое поместье под Мюнхеном. Я описывала его. Поместье это было уникальное, с протекающей по нему рекой, стоило баснословных денег. Она прожила в нем 33 года! Здесь выросли ее дети! Зачем его продавать? Она гениально мне ответила: «I have had it» («Но у меня же все это было»). Вся эта ситуация нас бесконечно беспокоила. А она еще начала строить себе дом в Альпах.

В один из дней Мария отправила