Тень Мазепы. Украинская нация в эпоху Гоголя - Сергей Беляков

P.S.

Как мы помним, у Алексея Кирилловича Разумовского были дети и от законной жены, и они тоже небезынтересны для нас.

Одна из дочерей, Варвара Алексеевна, вышла замуж за Николая Репнина, будущего малороссийского губернатора, известного своим украинофильством. Ее дочери, княжне Варваре Николаевне, Тарас Шевченко посвятит поэму «Тризна». Многие биографы Шевченко считают, что княжна была влюблена в автора «Кобзаря». Она не прекратит с ним переписку даже после его ссылки в Оренбургский край, будет писать ему в Орскую крепость и в Оренбург. Шевченко называл ее «добрый и единый друг мой», но ее влюбленности то ли не заметил, то ли сделал вид, что не замечает.

Екатерина Разумовская, тетка Варвары Николаевны Репниной, вышла замуж за Сергея Семеновича Уварова. С его именем связана одна легенда. Будто бы Тарас Шевченко, несмотря на строгий запрет писать и рисовать, всё же не удержался и нарисовал в Орской крепости картину, изображавшую графа Уварова. О ней нам известно по описанию М. И. Бажанова, который служил с Шевченко.

Из воспоминаний М. И. Бажанова, записанных журналистом А. И. Матовым: «…прекрасная картина-аллегория <…> представляла из себя малороссийскую деревушку со всеми аксессуарами южной природы. На первом плане картины выделяется ветхая хатка, обнесенная высоким частоколом. Синеватое небо местами затянуто тучками, из-за которых по временам вырываются солнечные лучи и, проникая чрез отверстие частокола, живописными узорами золотят хатку. Лицом к ограде и затылком к избушке стоит тогдашний министр народного просвещения; в распростертых руках он держит развернутую солдатскую шинель и пытается загородить ею проникающие чрез ограду солнечные лучи и таким образом оставить в тени убогую хатку»[1275].

Вероятно, это все-таки легенда, ведь собранные Матовым свидетельства с момента их публикации считались источником сомнительным. Биографы Шевченко уличали журналиста в неточностях, да и картина Тараса Григорьевича не дошла до нас.

Часть XI

Нация и память: Иван Мазепа в легенде и в истории

От Варшавы до Москвы

Иван Степанович Мазепа, вопреки слухам, распространенным еще при жизни гетмана, был не поляком, а природным малороссиянином. «Летопись Величко» говорит о Мазепе, что он был роду «козакорусского», а «Летопись Самовидца» пишет о Мазепе с уважением как о человеке «роду шляхетного, повiту Бiлоцерковского, старожитной шляхты українской»[1276].

Село Мазепинцы и впрямь относилось к Белоцерковскому повету, что на южной Киевщине. Отец будущего гетмана носил двойное имя Адам Степан, что было обычно среди православной шляхты Речи Посполитой. Сам Хмельницкий носил двойное имя: Богдан Зиновий. Мать Ивана Мазепы, Марина Мокиевская, умная и властная женщина, после смерти мужа ушла в монастырь, где, однако, заняла высокое положение: стала настоятельницей славной и богатой Киевской Вознесенской обители.

Иван Мазепа родился 20 марта 1639 года. Хотя юность Мазепы пришлась на Хмельнитчину, он успел получить хорошее образование, прежде чем начать военную и политическую карьеру, выучил несколько иностранных языков, включая немецкий, итальянский, латынь. Мазепа писал стихи, сочинял думы и песни. Авторство их, правда, не всегда можно подтвердить. Песню о чайке Мазепе приписывала устная народная традиция, думу об Украине и ее защитниках приписал Мазепе Кочубей и прислал в качестве вещественного доказательства гетманской измены.

Учился Мазепа в Киево-Могилянской коллегии, затем в Голландии, Италии, Германии, Франции[1277]. Несколько лет служил при дворе польского короля Яна Казимира, был отправлен с дипломатическим поручением к Павлу Тетере, гетману правобережной Украины, ставленнику Польши. После бегства Тетери в Польшу (1665) Мазепа остался на Украине и поступил на службу к новому гетману – Петру Дорошенко. Под началом этого знаменитого гетмана Мазепа сделал карьеру. Карьере помогла удачная женитьба на вдове полковника Самуила Фридрикевича – Ганне.

Ганна Фридрикевич располагала великолепными родственными связями. Ее отец Семен Половец был генеральным есаулом, затем – генеральным судьей у гетмана Дорошенко, а сам гетман был женат на сестре Ганны[1278].

Ганна была, видимо, старше своего нового мужа, имела двух детей от первого брака. Она прожила жизнь очень тихую, малозаметную. Российский биограф Мазепы Татьяна Таирова-Яковлева обратила внимание на интересный факт, который относится ко временам, когда Мазепа был уже гетманом Войска Запорожского и служил русскому царю. Из Москвы гетману и его близким людям посылали дорогие подарки. Среди адресатов была мать гетмана, а жена даже не упоминалась[1279].

Карьера Мазепы чуть было не прервалась, когда его захватили в плен враги Дорошенко – запорожцы Ивана Сирко. Пленника хотели убить, но, если верить «Летописи Величко», мудрый атаман предложил не убивать пленника. Может быть, этот Мазепа еще пригодится отечеству…

Дорошенко был врагом России. Следовательно, к врагам принадлежал и Мазепа. Такой ценный пленник заинтересовал и воеводу Григория Ромодановского, который командовал русскими войсками на Украине, и гетмана Самойловича, противника Дорошенко. На допросах Мазепа, видимо, произвел самое благоприятное впечатление на русских и на сторонников Самойловича. Мазепу отправили в Москву с сопроводительным письмом, где просили ему «во всем дати веру». В русской столице Мазепа не только «давал показания» в посольском приказе, но удостоился счастья видеть самого государя. С этого времени (лето 1674 года) судьба Мазепы будет связана с Московским государством и с Гетманщиной, а прежний его покровитель Дорошенко вскоре капитулирует перед войсками Самойловича и Ромодановского и отправится в почетную ссылку. Мазепа же станет частым гостем в Москве, заведет там полезные связи, сведет знакомство и с Василием Голицыным, фаворитом царевны Софьи.

При Самойловиче Мазепа дослужился до чина генерального есаула, а когда в Москве возникло недовольство старым гетманом, Мазепа принял участие в его смещении. Он вместе с Борковским, Кочубеем и другими старши́нами подписал донос на Самойловича. После ареста того на раде, собранной при реке Коломак, именно Мазепа будет провозглашен новым гетманом. Чтобы старши́на не передумала, Василий Голицын на всякий случай окружил казацкий стан русскими полками. Громадное состояние Самойловича было частично конфисковано в русскую казну, а частично в «скарб» Войска Запорожского. За счет этого скарба Мазепа выплатил Голицыну (который, вероятно, и без того запустил лапу в конфискованное имущество Самойловича) взятку в 10 000 рублей[1280].

Слуга Москвы

Вот так Иван Степанович Мазепа стал гетманом Войска Запорожского и получил репутацию московского ставленника. Бо́льшая часть Украины не хотела даже признавать нового гетмана, и Мазепа вынужден был просить у Голицына 4 000 русских войск, чтобы благополучно добраться до Батурина[1281], гетманской резиденции. Первое время власть Мазепы держалась на саблях и алебардах русских стрельцов. «И казаки, и посполитые – все на меня сердиты, все кричат в один голос: вконец пропадем, заедят нас москали»[1282], – жаловался Мазепа.

Именно верность Москве помогла Ивану Степановичу занимать свой пост больше двадцати лет – дольше, чем кому-либо из его предшественников и преемников. Но всё это время Мазепа был правителем непопулярным, нелюбимым. С одной стороны, это были годы относительной «стабильности». Еще при Самойловиче закончилась Руина, на левобережье Днепра пришел мир. Но у стабильности были и дурные следствия. При Мазепе продолжался процесс, начавшийся еще во времена Самойловича: казацкая старши́на превращалась в новую шляхту. Прежние боевые командиры становились новыми панами. Мужики теперь гнули спину на панщине, и гетману Мазепе даже приходилось устанавливать ее сроки: не более двух дней в неделю работать на пана, остальное время – на себя. А козаки помнили еще время, когда панов на Украине не стало.

На Гетманщине был мир, но во́йны с внешними врагами – с турками и татарами – продолжались, и шли, в общем, удачно. В 1695-м Мазепа и русский воевода Борис Петрович Шереметев (будущий фельдмаршал) взяли стратегически важную крепость Кизикирмен в низовьях Днепра, а в 1696-м гетманские полки во главе с наказным атаманом Яковом Кондратьевичем Лизогубом помогли армии молодого царя Петра взять Азов. Однако эти войны были тяжелы для населения Гетманщины. Армии в несколько десятков тысяч человек проходили малороссийские земли насквозь. В Переяславе, Чернигове, Гадяче, Нежине и даже Батурине стояли русские гарнизоны, и всех надо было кормить, содержать.

В 1699 году Мазепа писал царю Петру: «Вот уже 11 лет как идет война с Крымом, и все московские войска идут через нашу землю <…> топчут травы и хлеб <…> Гонцы непрестанно ездят не только с царскими грамотами, но и с воеводскими письмами, требуют от жителей корма и питья, а иначе – бьют и бесчестят даже казацкую старши́ну»[1283].