Особо опасная особь - Андрей Плеханов

— К марджам, наверное, — промямлила Лина. — Куда еще?

— Так и получается, — Умник кивнул головой. — Те, кто выпал из привычного социального слоя, то есть маргиналы, начали собираться в коммуны двадцать пять лет назад. Государство смотрело на это без особого удовольствия, первым марджам доставалось крепко. Соединенные Штаты пытались собрать своих блудных детей под крыло, а кончалось это тем же, что прежде, — тюрьмой, потому что марджи были готовы отстаивать свою новообретенную свободу всеми способами. Марджи, которых становилось все больше, занимали пустующие гетто крупных городов — такие, как Синий квартал, оборонялись как могли от полиции и правительственных войск, временами это переходило в настоящие бои. В обществе приличных людей образовались серьезные прорехи: многие лучшие умы покинули свои комфортные дома и подались в маргиналы — бескомпромиссно, без надежды на возвращение. Проводить против них войсковые операции, убивать их в марджевских кварталах было слишком большой роскошью для государства — это грозило нации невосполнимыми интеллектуальными потерями. Оказывается, марджи после своего ухода вовсе не становились тунеядцами и преступниками — они вовсю работали, успешно торговали с приличным обществом, только вот наотрез отказывались вести приличный образ жизни. С последним пришлось смириться — возник некий негласный социальный договор. В результате в Америке появилась новая каста — марджи, или, как они себя называют, честные слики. Конечно, ВSОМ сделало немало, чтобы взять эту касту под свой контроль, но я могу сказать вполне определенно — им это не удалось. Слики в основном не подконтрольны никому. Конечно, им не дозволено шляться в приличных районах с оружием, продавать приличным людям наркотики, открыто совершать махинации. Как только мардж выходит из своего гетто, он тут же становится объектом внимания полиции, и ВSОМ и вынужден вести себя крайне осторожно, потому что церемониться с ним, как с приличным, никто не будет. Зато дома он сам себе хозяин и уверен, что никто не подглядывает за ним в щелочку. Слики настороженно принимают чужих, но влиться в их общество не так уж и трудно — большая часть сликов придерживается хипповых или растафарианских традиций: мир, любовь, секс, травка, все слики — братья-сестры, Джа даст нам все и так далее. Переток из хай-стэндов в марджи происходит постоянно, обратно — почти никогда. По официальным данным США, семьдесят пять процентов населения страны живет по хай-стандарту, а остальные проценты только чуть до него не дотягивают. На самом же деле чистых хай-стэндов — около тридцати пяти процентов, еще двадцать пять процентов — чистые марджи. А остальные сорок процентов… Много там всяких — военные, эмигранты легальные и нелегальные, сельское население, которое тоже потихоньку становится отдельной кастой…

— Во шпарит, — восхитился Миша. — Как на лекции прямо. Я, конечно, все это дело знаю, но ты вообще… Одно слово — Умник. Язык подвешен будь здоров.

— Ничего, Лина, не слишком я тебя гружу? — спросил Юрий. — Ты все жаловалась, что я тебе мало рассказываю.

— Отлично. Приятно тебя слушать, все как по маслу. Только вот скажи мне, русский пропагандист Ладыгин, что в устройстве Америки плохого? Ну и плевать, что хай-стэндов не семьдесят пять процентов, а гораздо меньше. Получается так: хочешь — будь приличным, хочешь — подавайся в марджи и живи так, как тебе нравится. Да, так вот мы живем. Где тут проблема-то?

— Проблема в генетике, — сказал Юрий. — Марджи создали самый главный источник дохода Америки, ее гордость — новую биотехнологию. Но именно эта технология неуклонно загоняет Америку в гроб. Дети почти не рождаются в марджевских кварталах, да и у приличных деторождаемость низкая. Генетический груз накопился неподъемный. Благодаря геноприсадкам средний американец живет больше ста тридцати лет, поэтому депопуляция у вас пока не очень бросается в глаза. Но через три поколения в США могут остаться в основном свежие эмигранты и мормоны, а хай-стэнды и марджи канут в небытие — как белые, так и черные. Не думаю, что это можно считать хорошим результатом.

— Что-то похожее говорил и Вик… — задумчиво произнесла Лина. — Что есть генетический груз, что люди скоро вымрут. Он сказал, что надо создать новый биологический вид человека, и я буду первой представительницей этого вида, типа как Евой. Только все это оказалось блефом. Все врут, все. И ты, наверное, сильно привираешь, Умник. У нас ведь не дураки сидят наверху, они видят, что в стране творится. Они давно предприняли бы какие-нибудь меры.

— Есть только одна эффективная мера — полностью взять под контроль производство геноприсадок и запретить большую их часть. Так, как это сделали в России, — во имя спасения нации.

— Это невозможно, — Лина упрямо покачала головой. — Просто невозможно. Америка — страна свободной торговли, к тому же ты сам говоришь, что марджей контролировать бесполезно.

— Все возможно, нужна только воля.

— Как у вас, да?

— Хотя бы как у нас. Когда сегодня пойдешь в библиотеку, начни с раздела об алкогольном море. Я думаю, это многое тебе объяснит. — Юрий посмотрел на часы. — Пора разбегаться, кстати.

Они поднялись со стульев все трое одновременно. Юрка поглядывал на Михаила — ждал, видно, что тот уйдет первым. Однако Миша не спешил уходить. Он обогнул стол, подчалил к Лине, приобнял ее и сказал:

— Приятно было познакомиться, сестренка. Надеюсь, не сильно досадил своим трепом?

— Да нет, все нормально, — Лина чмокнула его в щеку. — Ты классный, Миш. Веселый. Настоящий слик.

— Ага, я такой! — Миша оживился, рука его поползла вниз по спине Лины, по направлению к ее заднице. — Слушайте, ребятки, а давайте завтра шашлык забацаем, а? У озера, по-семейному. Оттянемся по полной программе. Лин, ты как насчет шашлычка, а?

— Отлично, я с удовольствием. А это можно, никто ругаться не будет?

— Да ты что, там специальная полянка есть для пикника. Только ее никто не использует — все здесь слишком сурьезные, некогда им, видите ли, на природе отдыхать.

— Завтра не получится, — сказал Юрий, в очередной раз глянув на часы. — Извини, Миш, я буду занят.

— Ну и этот такой же скучный, — разочарованно протянул Мишка. — Вот ты представь, Лин: костерок, дровишки потрескивают, на мангале мясо жарится, пивко в холодильничке, а мы сидим в шезлонгах и болтаем за жизнь. Вода в озере теплая, чистая, берег песчаный, искупаться можно…

— Классно, идем, — решила Лина. — Завтра после пяти! А если наш вечно занятый Юрочка вдруг освободится раньше времени, — она метнула в сторону Умника ядовитый взгляд, — то он к нам с удовольствием присоединится.