Медицина Древней Руси (сборник) - Николай А. Богоявленский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Разносторонняя познавательная ценность «Топографии» Индикоплова достаточно тонко была понята русскими переводчиками еще в первые дни появления этого произведения на Руси. Вот как выразил свое восхищение автором «Топографии» один неизвестный ее древнерусский переводчик: «Одни люди старались собирать золото, другие насилием овладеть землею или жемчугом и всякими богатствами, а господин этой книги мудро искал не жемчуга и дорогого бисера, и не золота, а достойного описания мира, и собрал богатство ненечезающее; тлеет все на земле, остается одно слово».
Произведениям индийского цикла свойственна одна, общая черта. Их содержание шло навстречу не только религиозной настроенности читателя, но оно давало обильную пищу его литературно-эстетическим вкусам и наклонностям. Нельзя отрицать того, что наряду с отвлеченными, фантастическими и легендарными сообщениями, библейскими взглядами в повестях и житиях этих сплошь и рядом передавались представления, хотя и смутные, но все же имевшие основу в действительной жизни и обычаях индийского народа.
Своими экскурсами в область врачебного искусства, врачебной этики, описаниями отдельных форм болезней (проказы, слепоты, психоза и пр.), характеристиками физиологических состояний старческого, младенческого возрастов, беременности и пр. «Житие Варлаама и Иоасафа – царевича индийского» выступало перед русскими читателями в роли литературного передатчика положительных и исторически верных сведении о древнеиндийском врачевании – важнейшей части общей культуры древней Индии.
Русские люди в Индии. Афанасий Никитин и его путешествие в Индию
Во второй половине XV в. происходило объединение отдельных русских княжеств в централизованное Русское государство. Объединявшаяся Русь накапливала силы, чтобы свергнуть ненавистное татарское иго. Росли города, росло и торгово-ремесленное население. Русские люди все больше начинают интересоваться другими странами. Купечество стремится активно участвовать в международной и, в частности, в восточной торговле. Новгородские, московские, тверские, нижегородские торговые люди появлялись теперь на Балтийском, Черном, Каспийском морях и в прилегающих к ним западноевропейских и восточных государствах.
Торговые и общекультурные связи Индии с городами Русского государства в это время отмечены рядом исторических памятников. Помимо пути через Индийский океан, страны Ближнего Востока, Византию, порты Черного моря и Киев, существовала караванная торговли Индии с древней Русью при посредстве рынков Средней Азии и Золотой Орды. Много индийских товаров лежало в складах Астрахани. В Новгороде для индийских купцов было построено специальное подворье («Хапульский двор») – от слова Кабул – столица теперешнего Афганистана.
Из сказанного становится понятным, что когда знаменитый наш соотечественник Афанасий Никитин в начале второй половины XV в. начал свое путешествие от Твери в Индию, то это обстоятельство в глазах тогдашнего русского общества отнюдь не было случайным эпизодом, а рассматривалось русскими людьми как вполне естественное отражение возросших экономических и культурно-исторических интересов обоих великих народов.
Путешествие Никитина в Индию принадлежало к замечательным событиям в истории путешествий средневековой Европы.
Путевые заметки Никитина об Индии, озаглавленные «Хоженне за три моря», вошли во Вторую Софийскую летопись 1475 г. и принадлежат к выдающимся творениям древнерусской литературы. Исключительный интерес приобретает «Хожение» и для понимания древних связей русского и индийского народов в области медико-санитарной культуры.
В этом сравнительно небольшом литературном произведении имеется ряд зарисовок картин природы Индии, разнообразнейших сторон культуры и быта ее народа.
Такая разносторонность содержания «Хожения» послужила основанием к использованию ее учеными различных специальностей. На протяжении всего прошлого столетия и по сие время оно привлекает внимание историков, занимающихся прошлым пашей родины и историей Индии. В XIX в. сочинение Никитина было переведено на немецкий и английский языки.
Наряду с описаниями транспортных путей, внешнего облика городов Никитин попутно касается вопросов плотности населения, плодовитости индийцев, говорит о санитарном состоянии населенных пунктов, питании индийцев, указывает на особенности родовспоможения, погребальных обычаев, знакомит читателя с тамошними товарами, среди которых было немало известных в Индии и на Руси лечебных средств.
Как торговца, Никитина интересовали в Индии цены на краски (индиго), лаки. О мускусе, который был предметом экспорта из Индии во многие страны, он также делает замечания на страницах своей рукописи. Среди пряных веществ перечисляются циннамон, перец, мускатный орех, шафран, сахар, имбирь, корица, гвоздика и пр. Никитин упоминает о берилле, виденном им на Цейлоне, из которого в древности изготовлялись у многих народов, в том числе и на Руси, увеличительные приборы типа очков для работы с самыми гонкими объектами ремесла, для чтения и переписки рукописей.
Никитину как новому человеку, естественно, не могли не броситься в глаза некоторые этнографические и антропологические особенности жителей Индии, и он записал: «а мужи и жены все черны, яз хожу куды, ино за мною людей много, дивятся белому человеку». В другом месте дневника он еще раз замечает: «да болкаты (то есть черны) все». Никитину казалось необычным, что женщины в Индии ходят с непокрытой головой и обнаженной грудью. Это считалось в то время на Руси большим грехом и «позорищем»: «а женки ходят голова не покрыта, а груди голы, а волосы в одну косу плетены».
Он отмечает факт высокой рождаемости среди народов Индии: «а (женки) все ходят брюхаты, дети родит на всякий год, а детей у них много». Как совсем невиданное на Руси бытовое явление, с особым вниманием Никитин описал обычай индийцев-мужей помогать своим женам во время родов: «а у жены дитя родится, ино бабить муж» (т. е. при родах жены роль повивальной бабки исполняет муж).
При всем сказочном богатстве природы Индии и громадной ее населенности в ней господствовали социальные противоречия, невиданная забитость и бедность трудящихся масс. И это тоже не ускользнуло от внимательно присматривавшегося ко всему русского путешественника. По выражению выдающегося русского индолога прошлого века И. П. Минаева, Никитин оказался первым, кто разгадал настоящее положение дел в Индии.
Никитин бегло коснулся повсеместного обычая сожжения индийцами трупов умерших людей, который в дни Никитина на Руси уже был забыт: «а кто у них умреть, они тех жгуть, да пепел сыплють на воду».
Характеристика питания населения Индии – это тема, к которой Никитин возвращается не раз, охотно говорит о ней и всегда довольно распространенно. Однако ни о составе, ни тем более о питательности пищи низших слоев населения он не может сказать ничего похвального: «а ества их плоха, а ядять брынец (сыр?), да травы ядять разныя». Как бы в подтверждение «Александрии» Никитин говорит, что «индеяне» «воловины» совсем не употребляют в пищу. Вино делается из кокосов: «вино же у них чинить в великих оресех». А хлебную водку, столь
