Графиня Шатобриан - Генрих Лаубе

После визита императора Франциск уже не считал нужным упорствовать в своей решимости: не переходить решетки сада. Между тем ничто не могло более скомпрометировать его, как это намерение в такой день, когда весь Мадрид и замок Инфантадо были переполнены народом. Но не было человека смелее и предприимчивее короля Франциска, когда дело шло об исполнении его желания. В этих случаях он хотел тотчас же достигнуть своей цели, хотя бы от этого зависело благосостояние или злополучие целого света, и через день получить желаемое без малейшего препятствия.

У него едва хватило терпения выждать на каменной лестнице Альказара появление признаков жизни в комнате с балконом. Решимость действовать еще более усиливала его нетерпение. «Романическая мавританка, – шептал он про себя, улыбаясь, – ты ошибаешься, если воображаешь, что можно безнаказанно начать со мною игру. Я не принадлежу к числу томящихся в бездействии трубадуров. Или быть может… испанская кровь горячее нашей… давно пора было приступить к решительному шагу! Она, вероятно, сердится, что я тогда не воспользовался удобным случаем и не ворвался к ней по лестнице или через балкон. Foi de gentilhomme, я сделался жалким трусом в этой ужасной тюрьме! Я должен во что бы то ни стало восстановить мою репутацию смелого искателя приключений!..»

В этот момент свечи показались на левой стороне замка; они мелькали и исчезали то в тех, то в других окнах; наконец осветилась комната с балконом. Король вскочил со своего места и поспешил к решетке; он увидел в окне женскую фигуру, но дверь оставалась закрытой и никто не показывался на балконе. Нетерпение окончательно овладело королем Франциском; он открыл железную решетку и поспешно подошел к балкону, но взобраться на него не было никакой возможности, так как на стене не видно было ни малейшего выступа. Он быстро повернул назад и вошел в сени замка, где совершенно неожиданно встретил своего врага, герцога Бурбона, который только что сошел с главной лестницы и направился к выходной двери. Они тотчас же узнали друг друга; герцог на минуту остановился, король инстинктивно последовал его примеру, но тотчас же овладел собой и пошел по лестнице налево от входа, неприятно взволнованный встречей, которая могла иметь для него дурные последствия.

«Впрочем, стоит ли беспокоиться о таких пустяках! – сказал про себя король, ускоряя шаг. – Пусть он говорит обо мне, что хочет. Положение вещей изменилось с сегодняшнего дня; Бурбон все-таки нуждается в моем благоволении, хотя, быть может, в силу какого-нибудь пункта трактата он и будет водворен в своих прежних владениях. Как бы ни был увеличен его Бурбонне, он по-прежнему останется моим вассалом и моя милость будет иметь для него значение».

Размышляя, таким образом, король быстро прошел по длинному коридору в полуосвещенную переднюю, за которой была большая комната в три окна, также полуосвещенная. За нею, по расчету короля, должна была находиться комната с балконом, где теперь слышался говор женских голосов. Сердце влюбленного Франциска замерло от беспокойства. Значит, его очаровательная незнакомка была не одна и ни в каком случае не ожидала его посещения. Если с нею была служанка, то последняя должна была пройти мимо него. Он хотел вернуться назад, но в это время ему показалось, что кто-то идет по коридору, и, видя невозможность отступления, он остановился в нерешимости среди комнаты. «Должно быть, счастье окончательно покинуло меня! – подумал он с досадой. – Моя первая попытка нарушить однообразие несносного существования приводит меня к необходимости лгать и обманывать! Будь проклята такая жизнь! Я скажу, что отыскивал Бриона и Монморанси и заблудился в коридоре. Кажется, идут!..»

Он услышал шаги в соседней комнате, и знакомый голос таинственной красавицы произнес загадочные слова: «Не падайте духом! Может быть, счастье опять улыбнется вам!» Король был уверен, что вслед за тем Дама его сердца появится на пороге, но вместо этого кто-то вышел из двери с противоположной стороны и в комнате наступила мертвая тишина. «Наконец она одна!» – подумал Франциск и, проскользнув чуть слышными шагами к полуотворенной двери, заглянул в комнату. У стола сидела стройная женщина и перебирала свои драгоценные вещи, повернувшись к нему спиной; он видел только изящную головку с темными волнистыми волосами и роскошный стан, охваченный черным шелковым платьем. Все это представляло для него теперь особенную прелесть после долгого заключения, когда он не видел вблизи ни одной женщины. Несколько минут он стоял неподвижно и жадно следил за легкими движениями красивых рук, но потом, отдавшись порыву своей впечатлительной натуры, быстро вошел в комнату. Дама оглянулась и в тот же момент бросилась к нему на шею с горячностью, которая заставила усиленно биться его сердце.

Это была Франциска.

Король в первую минуту искренне обрадовался этой встрече. Он с любовью расстался с графиней Шатобриан и, кроме мимолетных увлечений, ничто не нарушило его отношения к ней. Романическая склонность к таинственной незнакомке была не более как игра его фантазии, разгоряченной уединением. Он думал теперь об одной Франциске, которая, казалась ему красивее и привлекательнее, чем когда-либо, в изъявлениях своего преданного сердца, чуждого всякого эгоизма. Ее страстная любовь с опьяняющей силой охватила все его существо. Со времени битвы при Павии счастье оставило его и только она одна осталась верна ему и явилась как добрый гений, чтобы возвратить ему полной мерой радость жизни, светлые надежды и душевное спокойствие.

Ее искренность и веселое расположение духа благотворно действовали на короля, и он чувствовал себя бесконечно счастливым, что судьба опять соединила его с Франциской. Но такое добродушное настроение не могло быть продолжительным, так как оно было чуждо характеру французского короля, который постоянно стремился к перемене и новым приключениям. Быть может, под впечатлением радостного свидания, он окончательно забыл бы о таинственной певице, если бы Франциска позаботилась о том, чтобы ничто не напоминало ему о ней. Она могла увести его к герцогине Маргарите, которая приехала вместе с ней и поселилась на другой половине замка, или найти какой-нибудь другой предлог, чтобы удалить короля из таинственных комнат, где жила романическая героиня, созданная его воображением. Она только что вышла отсюда перед входом короля и могла опять вернуться по какому-либо поводу. Но Франциска забыла о существовании Химены; мысль об измене казалась ей невозможной в эти минуты, когда она держала в объятиях своего возлюбленного после долгой разлуки. Между тем подобная предусмотрительность была необходима ей, и в этом заключалась для нее единственная возможность привязать к себе короля Франциска более или менее прочным способом. Кокетство не только в хорошем, но и в дурном смысле было необходимо относительно этой художественной натуры. К несчастью, лучшие женщины не верят тому, что любовь есть своего рода искусство и что этим обусловливается ее прочность, и обыкновенно ставят себе в заслугу полную искренность отношений. К числу таких женщин принадлежала и Франциска. Не задаваясь никакой предвзятой целью, она хотела сначала свести короля к его любимой сестре, но тотчас же отказалась от этого намерения. Он казался таким счастливым и довольным в ее присутствии, что у нее не хватило решимости нарушить его хорошее настроение духа. Она рассказала ему, что Бюде и Маро приехали вместе с ними и что поэт составил искусный план бегства и все так ловко подготовил, что если король Франциск согласится на то предложение, которое ему будет сделано, то он может смело рассчитывать на свое освобождение.