Первая исповедница - Терри Гудкайнд

Когда структура начала строиться быстрее, сама по себе, Мерритт помчался к точкам звезды Благодати и начал рисовать формирующие заклинания в песчаном грунте. Он работал пальцем и рисовал каждую линию с быстрой точностью до завершающего вида. Он двигался от точки к точке на звезде, добавив сложный и требовательный рисунок в каждом месте. Каждое формирующее заклинание изменяло ее.

Когда все восемь были завершены, он вернулся в светящуюся структуру, нажал на нее здесь и там ладонями, проверяя, затем осторожно добавил линию света здесь, другую там, для придания жесткости в целом.

Голова Магды раскалывалась. Больно сжималась. Она не знала, что было источником боли. Но задавалась вопросом, было ли это ее связью с Благодатью и заклинанием, или просто потерей крови. Она не знала, чего ожидать, поскольку наблюдала, как структура продолжает развиваться, становится все выше, обрастая широким основанием. Столб света вырос из основания, освещенные линии закрепились на местах вдоль линии звезды, нарисованной кровью. Она увидела, как кровь вытягивается вверх вдоль луча света.

Мерритт сложил пальцы вместе на точку в структуре и, как бы зажимая сам воздух, полностью достал сияющую линию из светящихся подмостков и пересекающую Благодать, пока не прикрепил ее к концу одного из лучей звезды, где она пересекла круг представляющих мир мертвых.

Магда ахнула, вздрогнув всем телом. Она стиснула зубы от пронзительной боли. Было такое чувство, словно кто-то воткнул ей спицу в левый бок, причинив острую боль. Она изо всех сил пыталась дышать сквозь эту боль, надвинувшуюся на нее.

Мерритт быстро вернулся к противоположной стороне структуры и вытащил другую линию света из леса к концу луча на той стороне, где он перешел в преисподнюю.

Магда снова ахнула, вновь почувствовав острую боль в боку, но на этот раз с правой стороны. Когда Мерритт достал следующую нить света, проходящую через Благодать, Магда почувствовала еще один приступ боли, прожегший спину. Она положила руки на больное место, пытаясь унять боль, но это не помогло.

Сверху темные облачные фигуры начали циркулировать вокруг пылающей структуры проверочной сети. Нити молнии сверкали из структуры в форму, двигаясь по кругу, высоко над ними, когда Магда почувствовала еще более острую боль, обвивающую ее талию и совпадающую с нитями, вытягиваемыми Мерритт из Благодати. Магда чувствовала, что ее пригвоздили к земле. Она едва могла двигаться, было тяжело дышать.

Над ними молнии в облаках заполнили уже все небо, извиваясь зеленоватым светом, который, казалось, распространится по всему небосводу.

Затем Магда увидела, что меч начал светиться мягким светом, который пульсировал между теплым желтым и зеленым цветом, мало чем отличающимся от того зеленого высоко в облаках.

Мерритт упал на колени, опираясь все больше на формы заклинаний в различных местах Благодати. Магда не могла двигаться и едва могла сделать вдох сквозь стиснутые зубы. Она чувствовала, как будто разрывается пополам.

Вращающаяся темная масса над структурой выросла в ширину, казалось, все небо двигалось над Магдой. Самые дальние части поворачивались медленно. Чем ближе в направлении светящейся сети, тем быстрее они вращались. В центре вспыхнула точка интенсивного зеленоватого света.

Магда поняла, что зеленый цвет был не просто в облаках. Казалось, сам воздух становится таким же странным оттенком зеленого.

Она вспомнила то, что было на задворках сознания. Барах говорил, что завеса в мир мертвых светилась странным зеленым светом, когда он прошел сквозь нее. Говорил, уходя, знал, что пройдя через зеленую стену, он окажется в мире мертвых. Он назвал ее зеленой поляной духов.

Магда ахнула, когда сообразила, что видит лицо во вращающихся облаках над структурой. В развевающемся зеленом свете увидела одно, а затем другое. У каждого был широко открыт рот, выпуская страшный крик. Каждое лицо было искажено от боли и ужаса. Вопли наполнили воздух, объединившись в звук ревущего ветра.

Вскоре стало казаться, будто тысячи расплывчатых, прозрачных трупов развеваются по вращающемуся воздуху над светящейся структурой.

Издаваемые ими звуки были невыносимы. Эти ужас, страдание и боль — все вместе они сливались в один длинный, разрывающий рев. Зеленый воздух, битком набитый, казалось, корчился; прозрачные фигуры плавали, извивались, все души боролись за пространство. Никто из них не казался реальным, ни один из них не казался живым, и все же они двигались с бешеной целью.

Магда подумала, что умерла и была поглощена миром духов, или зависла, еле живая, за завесой в мире мертвых. Она спрашивала себя, чувствовал ли то же Барах.

Воздух над мечом зажегся массивной струей пламени, которая выстрелила вверх. Даже на таком расстоянии жар был настолько сильным, будто мог выжечь плоть с костей.

Меч раскалился добела. Он сиял ярче, чем все остальное, даже молнии. Он был настолько ярким, что стало больно глазам. Над ним в небе горело красновато-оранжевое пламя, оно вращалось и перемешивалось, темнота уступила место еще более ярко-оранжевому огню, бушуя все сильнее и сильнее.

Земля вокруг светящейся проверочной сети кипела ковром голубоватого пламени, который мерцал и прыгал.

В центре него Мерритт помчался сквозь стены пламени протянуть больше линий и привлечь еще больше формирующих заклинаний. Мир казался адом, в то время как фигуры в зеленоватом свете выли от ярости и агонии.

Магда чувствовала волны тепла от раскаленного, светящегося меча, вращающегося над ней. Лезвие ослепительно сверкало.

Магда подумала, что, безусловно, ее легкие пылали. Воздух над ними вращался, крутился, наполняясь до предела пламенем. Шум стоял оглушительный.

Черная молния, темная, как сама смерть, потрескивала все это время, как дуга от огня выше рукояти меча. Каждый раз, когда черная молния касалась его, лезвие на мгновение становилось таким же черным. Магда знала, что видела Магию Ущерба, взывающую к жизни перед ней.

Черная молния вспыхнула с кончика Благодати за пределами внешнего кольца на изгибе головки светящегося меча. Магда чувствовала каждый раскат грома извивающейся вспышки света, будто он рождался внутри.

В то же время ослепительные вспышки ярких молний, заземленные на рукоять меча, взорвались, устремленные вверх с оглушительным бумом. Лезвие выглядело так, будто оно могло взорваться от всего этого жара и смеси молний из разных миров.

Мерритт стоял, а затем поднял руки. Когда он вытягивал их снова и снова, вода большим столбом вырвалась из пруда, вливаясь в меч. Когда волны воды отошли от меча и структуры, она увидела просвечивающий через воду меч.