Первая исповедница - Терри Гудкайнд

Клубы пара вздымались вверх, все больше и больше воды поднималось вверх из пруда в закручивающийся столб, ниспадая водопадом вокруг меча.

Раскаленные добела вспышки и черные как смоль молнии причиняли боль глазам. От раскатов грома было больно ушам. Из Меча шел дым и пар с завывающим звуком, что означало, что духов втягивает через зеленоватый воздух.

Голова Магды раскалывалась. Боли в боку были так сильны, что она не могла вздохнуть. Это было похоже на тяжелый, сокрушительный удар по груди, не дающий наполнить ее легкие воздухом.

Все казалось тусклым. И хотя она знала, что изображения и звуки еще существуют, они казались все более отдаленными.

А потом Меч Истины вдруг вонзился прямо в землю.

Магда закричала. Когда меч упал, она почувствовала, будто железный шип вогнали в макушку вниз, через ее внутренности, и прямо в центр души.

Как будто захлопнулись большие железные двери, и мир превратился из зеленого в черный.

Глава 67

Магда смутно осознавала, что лежит на чем-то мягком. Она приоткрыла глаза, щурясь от яркого света. Все тело знобило. Почему-то было не только холодно, но и мокро. Магда вспомнила, что в лесу их накрыл ледяной дождь. Она не думала, что до сих пор находится там, но между приступами дрожи было трудно понять. Увидев смутную фигуру Мерритта, маячившую неподалеку, почувствовала успокоение.

Зрение не фокусировалось, но Магда смогла разглядеть стул и стол, на котором было что-то красное. Она видела статуи, стопки книг, свитки, кости и всякие странные устройства, стоящие повсюду на полу. В комнате были зажжены свечи: одни стояли на низких столиках, другие венчали вершины коротких стоек, третьи располагались на столе.

Разглядев комнату, она поняла, что лежит на плетеном диване в доме Мерритта. Магда не имела ни малейшего понятия, каким образом здесь очутилась.

Мерритт подошел ближе и начал шевелить руками, немного наклонившись над Магдой. Она чувствовала, что там, где проносятся пальцы, мокрое и холодное платье вновь становится сухим. К тому времени, когда он провел над ступнями, холод, леденящий кости, исчез, уступив место спокойствию и сияющему теплу.

Но боль по-прежнему раздавалась по всему телу.

— Я жива? — сумела выдавить из себя Магда.

Мерритт повернулся и взглянул на нее, улыбаясь.

— Вполне. Мы у меня дома, в Эйдиндриле. Он ближе, чем Замок. Я хотел уберечь тебя от дождя. Была сильная буря. Тебе было плохо. Реакция всех элементов объединения была сильнее моих ожиданий, но все же не так плохо, как я боялся. Разрыв продержался. — Его пальцы коснулись ее плеча. — Ты была сильной, Магда. Ты действовала правильно. Но я побоялся пробовать сделать это в Замке.

— Ты нес меня?

Он кивнул.

— Я не думал, что… Ну, я решил, лучше убраться из-под дождя и посмотреть, в порядке ли ты.

— Меч, — сказала Магда, облизывая потрескавшиеся губы.

— Что с ним?

— Это сработало, Мерритт? Тебе удалось доделать ключ?

Его красивая улыбка стала еще шире.

— Да, благодаря твоей силе и решимости я смог.

— Ты сделал это…

— Мы сделали. — Он сжал ее руку. — Я исцелил тебя, но больше всего сейчас твоему телу нужен отдых. Здесь моя магия бессильна, а ведь ты в этом отчаянно нуждаешься.

Отрывкам, но Магда помнила, как он пытался спасти ее, держа голову в своих руках. Ее исцеляли и раньше, поэтому она поняла, что делает Мерритт. Однако его прикосновения отличались от любого другого, которое она чувствовала раньше. Оно было жестким и напряженным, но достаточно теплым, чтобы успокоить ее и дать отдохнуть, так что Мерритт мог делать все, что необходимо.

Она помнила лишь малые отрывки того, как он склонился, держа ее голову, как на них лил дождь. Помнила, как было больно, как она боялась, что умрет там, в том темном лесу.

Магда не знала, что нуждалась в исцелении, но была уверена, что какое-то время находилась по ту сторону завесы жизни.

А Мерритт пришел за ней и вернул обратно.

— Сейчас ночь? — спросила она.

— Нет, — ответил тот. — Уже утро.

— Утро? — Магда хотела приподняться на локтях, но не могла найти в себе силы. — Мерритт, нам надо идти. Мы должны добраться до темницы. Нужно найти колдунью, если та еще жива. Они могут казнить ее когда угодно.

Мерритт нежно толкнул ее рукой, заставив лечь обратно.

— Знаю, но сейчас нужно отдохнуть. Я исцелил тебя, но для полного выздоровления необходим отдых, а в этом я помочь не могу. И ты не сможешь ничего сделать, если не поправишься.

Было что-то серьезное в этом тоне. Магда взглянула на него. В карих глазах читалось беспокойство, а взгляд зарождал чувство тревоги.

— Со мной все будет в порядке? Я буду жить?

Он снова улыбнулся.

— Если будешь отдыхать. Телу нужен сон для полного восстановления.

Магда прищурилась и начала вглядываться, пытаясь сосредоточить все еще размытое зрение, чтобы увидеть меч на его бедре. Эта попытка привела лишь к резкой боли в висках, а ножен она так и не обнаружила.

Мерритт заметил ее взгляд и жестом указал в сторону.

— Он висит на стуле.

— Пожалуйста. — Она смогла пересилить боль в горле. — Могу ли я увидеть его? Хочу к нему прикоснуться.

Мерритт почесал висок.

— Конечно.

Он подошел к стулу, что стоял перед столом с красным бархатом, где лежал меч. Лезвие, вытянутое из ножен, висящих на стуле, заполнило комнату чистым звоном стали. Звук был тот же, и одновременно другой. Он заставлял дрожать что-то глубоко внутри.

Мерритт принес меч, держа его прямо перед собой на вытянутых руках. Магда протянула руку и коснулась рукоятки, пробежав пальцами по выгравированным буквам слова Истина.

Она протянула обе руки к мечу, желая его, нуждаясь в нем. Мерритт позволил забрать клинок из своих рук.

Магда положила лезвие вдоль тела, чувствуя приятную тяжесть. Рукоять покоилась на груди. В этот момент, после всего пережитого, это было лучшим одеялом. Радость от завершенной работы было не передать словами.

Она сжала рукоять, получая глубокое удовлетворение от осознания сделанного, от магии меча, что сейчас просачивается сквозь нее. Мерритт совершил почти невозможное. Ключ завершен. Магде удалось сделать свой маленький вклад, чтобы помочь ему, и теперь Меч Истины готов.

Хоть она и не имела дара, но могла ясно почувствовать силу волшебного меча, которой он теперь обладал. Это было сильнее всего, что она когда-нибудь ощущала. Это — сметающая все на своем пути буря. Нет, больше, чем буря. Ярость и гнев, любовь и жизнь — все соединялось вместе, снова и снова, все время создавая что-то лучшее, новое, изумительное. Теперь меч стал оружием, непохожим на любое другое. Гораздо лучшим оружием.