Две стороны Луны. Космическая гонка времен холодной войны - Алексей Архипович Леонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы должны были стать первым экипажем, которому требовалось действительно привыкнуть к жизни на Луне. Для этого мы выработали план, приблизительно соответствующий циклам сна и бодрствования и рабочим дням в Хьюстоне. Было понятно, что придется выкладываться по полной и поэтому нам придется так или иначе спать. В предыдущих полетах астронавты оставались на поверхности около 36 часов, поэтому кое-как могли обойтись почти без сна. Но для трех дней это было уже невозможно.
Спать на Луне – не так-то просто, как может показаться. Мы решили: чтобы нормально отдохнуть, нам придется снять неуклюжие скафандры. Потом установим будильник, выключим освещение и закроем окна ставнями.
Во время нашего пребывания на Луне будет постоянно длиться местный день и светить солнце. 14 земных суток подряд место нашей посадки на видимой стороне Луны будут заливать солнечные лучи – столько длится один лунный день. Следующие 14 суток там темно. Нам предстоит сесть на Луну ранним утром лунного дня, чтобы избежать чрезмерной жары – до 110 градусов, – которая настает ближе к полудню. Условия для посадки еще требовали, чтобы солнце находилось позади лунного модуля на конечном участке снижения с проходящей с востока на запад орбиты. Низко висящее солнце отбросит длинные тени, что поможет нам распознать детали рельефа вблизи места посадки.
Спать мы будем в гамаках, натягиваемых между стенками лунного модуля. Как-то ночью мы попытались проделать это на Мысе, и у нас ничего не получилось: мы оказались чрезмерно тяжелыми. При одной шестой от земного притяжения на поверхности Луны все станет намного проще – спать в таком гамаке там все равно что на пуховой перине, но на Земле мы испытывали серьезные неудобства.
Агентство тоже прилагало усилия, чтобы имитировать вождение лунного ровера при слабой силе притяжения. Поначалу составленную из тонких прутьев повозку подвешивали на разгрузочных тросах, протянутых от стен большого здания в Хьюстоне, но выяснилось, что это не очень удачная имитация того, с чем мы можем столкнуться на Луне. Для того чтобы изобрести новые геологические инструменты и приемы и набить руку в их использовании, на большую площадку позади тренировочного корпуса на мысе Кеннеди начали свозить тонны вулканического пепла, камней и валунов и сооружать подобие лунного рельефа. Потом мы на этой площадке, прозванной «Гоночный ровердром», часами отрабатывали навыки лунного вождения. На Земле водить ровер было довольно легко, но оказалось, что на изрезанном ландшафте реальной Луны все несколько иначе.
Если с лунным ровером появится проблема в ходе экспедиции, нам следовало приготовить программу геологических выходов, выполняемых пешком. Такие длинные пешие ВКД при отказе ровера влекли много рисков. Вполне реальная опасность сильно облучится из-за солнечной вспышки стала излюбленной писателями-фантастами темой за все годы популярности научно-фантастического жанра. Периоды повышенной активности Солнца можно довольно точно предсказывать, и на время нашего полета вспышек не ожидалось. И все-таки полет «Аполлона-15» должен был совпасть с периодом увеличенной солнечной активности. Полной гарантии, что мы не попадем под вспышку, никто не мог дать.
Кроме того, нам требовалось придумать эффективную систему ориентирования на лунном ландшафте, чтобы не потеряться, ведь это могло стоить нам жизни. Наш запас кислорода будет ограниченным, простая система навигации ровера – еще ни разу не проверенной в деле, а лунный модуль скроется за горизонтом, когда мы проедем всего километр. Поскольку на Луне нет магнитного поля, компас нам ничем бы не помог. Вместо него мы спроектировали похожий на солнечные часы солнечный компас, который укрепили на дальней стороне одного из наших планшетов с пошаговыми инструкциями.
Новых задач в экспедиции прибавилось столько, что оркестр программы «Аполлон» из 100 музыкальных инструментов словно бы расширился до 200 и каждый требовалось согласовать с общей гармонией.
Как пилот командного модуля, Эл основное время проводил в Дауни, готовясь к той сложной части полета, которую ему предстояло выполнять в одиночку на окололунной орбите, пока мы с Джимом будем заниматься трехдневными исследования на поверхности. Еще ни один американец не проводил так много времени в космосе один, да еще в таком сложном космическом корабле. Элу придется самостоятельно выполнять все маневры, которые выполняет экипаж из трех человек.
Пока Эл был в Калифорнии, мы с Джимом в основном проводили время на Лонг-Айленде, где корпорация Grumman собирала и испытывала наш улучшенный лунный модуль, а еще на мысе Кеннеди или в Хьюстоне. Мы прогоняли все сложные и трудоемкие имитации, стараясь проработать все, с чем могли столкнуться при посадке и наших длительных походах по Луне. Стратегия заключалась в том, чтобы отработать сценарий для каждой возможной аварии. Как оказалось, мы могли столкнуться как минимум с одной аварийной комбинацией, которую даже NASA не предвидело.
Вновь мне пришлось «наслаждаться» полетами на «Рвотной комете» KC-135, в которой я интенсивно тренировался перед полетом на «Джемини-8»; тогда Дик Гордон был моим дублером, и он же оказался дублером теперь, на «Аполлоне-15». На тренировках мы с Диком вместе с Джимом и его дублером Джеком Шмиттом регулярно ездили на авиабазу ВВС Эллингтон в Хьюстоне или авиабазу ВВС Патрик на мысе Кеннеди, откуда начинались полеты на KC-135. Самолет переделали так, чтобы отрабатывать задачи, которые нам предстояло выполнять в невесомости космоса или при пониженной гравитации на Луне. Иногда Эл Уорден тренировался вместе с нами, готовясь к ВКД на обратном пути к Земле.
Пока самолет размером примерно с «Боинг-707» выписывал в небе одну параболу за другой, а внутри него двукратная перегрузка вновь и вновь сменялась невесомостью, как на аттракционе, мы отрабатывали сложные элементы будущей программы. Чтобы подготовить нас с Джимом к обстановке на месте, сделали макет переднего люка и площадки перед входом в лунный модуль, жестко закрепив его внутри опустошенного фюзеляжа, и мы практиковались входить в него и выходить обратно в скафандрах. Другой макет изображал секцию с сиденьями лунного ровера и прикручивался болтами в другой части фюзеляжа – на нем мы отрабатывали движения на сиденьях, вновь в скафандрах.
Было крайне непросто имитировать эти маневры, притом что действовать мы могли только в те краткие периоды, когда в самолете была невесомость или одна шестая от земного притяжения. В
