Жертвы обстоятельств - Софья Ролдугина

— Нельзя заявиться в бессознательном состоянии, — вяло подала голос я. — В бессознательном состоянии человека несут… или волокут, это смотря какие отношения у посту… пострадавшего с сопрва… сопровождающими, — закончила я умную фразу, с трудом выговаривая сложные звукосочетания.

— Ах, это тело еще разговаривает? — елейным тоном поинтересовался Дэриэлл, и я съежилась. Нечасто целитель, образно выражаясь, метал молнии взглядом, но сегодня у бедняги точно терпение лопнуло. — Dess, такими темпами я поседею раньше, чем Ксиль!

— А разве шакаи-ар седеют? — наивно удивилась Феникс, хлопнув ресничками.

— Исключительно от счастья и полноты сил, — хохотнул Ксиль, появляясь из-за Дэриэллевой спины. И спал с лица: — Боги, малыш, ты что с собой сделала?

— Вот и мне это интересно, — пробормотала я и на всякий случай изобразила обморок. Выяснять отношения при девочках мне не хотелось, а пока все к этому и шло.

По странному стечению обстоятельств, свалившись на пол, я и вправду потеряла сознание. На то, чтобы привести меня в относительный порядок, потребовалось достаточно много времени, но, к счастью, не вся ночь, как это вышло вчера с Ксилем. К девяти вечера я была уже довольно бодрой, пригревшейся и, хотя и отруганной, но вполне довольной жизнью. Дэйр внимательно изучил мое состояние и обрадовал тем, что никакого сотрясения нет. «Сотрясать уже нечего», — пробормотал Ксиль и схлопотал от сердитого целителя подзатыльник.

Меня же после кружки молока с медом уложили спать. Поддавшись минутному капризу, я перебралась с подушки на Дэйровы колени, как в детстве. Целитель вздохнул, но не стал прогонять обратно под одеяло и настаивать на немедленном отбытии в страну снов. Наоборот, через несколько минут я ощутила, как неловкие пальцы осторожно обвели контур уха и зарылись в волосы на затылке. Шишка от удара о стекло побаливала, но прохладные пальцы словно вытягивали эту боль… Как если бы к Дэйру вернулся дар.

Но, к сожалению, чуда не было — только немного запоздавший эффект от лекарств.

Я щурилась, глядя на пляшущие в камине языки пламени, то проваливаясь в сон, то ощущая кристальную ясность сознания. Во время одного из таких просветлений мы с Ксилем встретились глазами… И в голове остро, как укол боли, вспыхнуло воспоминание.

Акери. Тантаэ. «Точка опоры».

— Максимилиан, не хочешь мне ничего рассказать? — спросила я четко. В голосе не было ни следа сна. Князь вздрогнул — не ожидал такого.

— О чем ты, Найта? — беспечно поинтересовался он, но в глазах его появилось подозрение. — А, бездна… Ты говорила с Тантаэ, — подытожил он обреченно. — Честно, я собирался рассказать сегодня же, просто так совпало, что ты заболела, и…

— А Дэйру ты рассказал? — я села и бросила взгляд на целителя. Тот настороженно наблюдал за нашей беседой. — Очевидно, не рассказал.

— О чем? — проявил любопытство Дэйр. Оглядел виноватого Ксиля, мою хмурую физиономию и заметил в пространство: — И почему я все всегда узнаю последним? Включая даже новости о собственном превращении в шакаи-ар.

— Я забыл, — по-детски наивно попытался оправдаться Максимилиан. Видимо, градус недоверия у нас с Дэриэллом превысил предельно допустимое значение, и князь использовал единственно верный антидот: свой неповторимый жалобный взгляд а-ля «несправедливо обиженный подросток». — Честно.

«Пока я еще выгляжу младше Ксиля, но когда-нибудь стану взрослой женщиной, — с ужасом подумала я. — Если уже сейчас он давит на материнские инстинкты, что потом-то будет?»

Максимилиан презабавно хлопнул длиннющими ресницами и вдруг рассмеялся — бархатным и порочным смехом, никак не вяжущимся с образом подростка.

«Тогда, малыш, — мурлыкнул он мысленно, — я буду давить на другие инстинкты, уж поверь…»

Дэйр сдавленно кашлянул и упрямо-собственническим жестом перетащил меня на колени, словно умудрился подслушать наш диалог.

«Не подслушал, — усмехнулся Ксиль, довольно глядя на заалевшие скулы Дэриэлла. — Но подозревает».

— Если ты «забыл», то, может, хоть теперь расскажешь? — пробурчала я, цепляясь в руку Дэйра, как в последнюю защиту от княжеского обаяния. Максимилиан только фыркнул:

— Расскажу. Найта… — он проникновенно заглянул мне в глаза, на сей раз не изображая ни ребенка, ни коварного соблазнителя. Мне подумалось, что такие вот взоры гораздо опаснее любой игры, потому что одной своей искренностью они основательно выбивают почву из-под ног. — Торжественно сознаюсь в том, что я дурак. Тай мне это очень подробно объяснил, он умеет.

Ксиль сделал выразительную паузу. У меня вырвался вздох:

— Хорошо, предположим, то, что ты дурак, мы и так знаем, — с воистину целительским смирением изрек Дэйр и опустил трепещущие ресницы, в точности копируя манеры князя. — Может, теперь объяснишь, почему?

— Это мое естественное состояние, — с трогательным смущением откликнулся Максимилиан.

Я спрятала лицо у Дэйра на плече. Меня душил неприличный для серьезного разговора смех. Эти двое могли любую трагедию превратить в комедию… если хотели.

Невозмутимо дождавшись, пока приступ веселья закончится, Максимилиан продолжил:

— Но на этот раз я совершил особенно фееричную глупость, и Тай был дважды прав. Дело в том, что переход в разряд старейшин затрагивает довольно тонкие материи, — Ксиль на мгновение замолчал, и я посерьезнела — его замешательство было непритворным. Может, он правда не знал? — Я всегда был исключением в плане силы, вот и посчитал, что и теперь справлюсь сам. Но старейшина — это не просто очень сильная особь шакаи-ар. Перемены происходят на всех уровнях. Изменяется природа голода — доля жизненной силы и материи становится минимальной, но возрастает потребность в эмоциях, причем в сотни, в тысячи раз. Но это не главное, — он нахмурился и немного неловко взъерошил волосы. — Старейшины могут погружаться в особый вид транса. Это необходимо, чтобы освоить превращение тела в чистую энергию, в крылья. Только в отличие от них «туман» имеет очень слабую эмоциональную насыщенность. Проще говоря, когда старейшина погружается в транс, то не чувствует ничего. Привязанности, потребности… даже любовь — все исчезает.

Стоило представить эту пустоту, и меня передернуло от ужаса. Пульс у Дэриэлла ускорился, хотя по лицу целителя нельзя было прочитать ничего — только любопытство и сдержанное сочувствие.

Не чувствовать совершенно ничего… думаю, чем-то похоже на состояние транса эстаминиэль, когда в венах течет чистая сила, и сердце слушает лишь ее шепот.

— Может, поэтому эмоциональный голод усиливается, — прошептала я пересохшими губами. Максимилиан отвел взгляд.