Жертвы обстоятельств - Софья Ролдугина

Я похолодела.

— Измениться?

— Становление старейшиной — настолько сильный стресс, что могут пострадать даже глубинные эмоциональные привязанности, — губы Тантаэ едва шевелились, но мне казалось, что слова впечатываются мне напрямую в мозг. — Шакаи-ар могут полюбить один раз в жизни, это так. Но если перемены в сознании окажутся слишком… качественными, то место князя может занять другая личность, у которой будут новые чувства. К иным людям.

— То есть… — начала я, преодолевая головокружение — Ксиль может меня разлюбить?

Глаза Тантаэ потемнели.

— Именно это я и хочу сказать, Найта. Память никуда не денется, но вот эта тончайшая материя, любовь… Хрупкая и прочная одновременно… Я не хочу, чтобы в качестве точки опоры Ксиль выбрал кого-то вроде Акери, кому не боится причинить вред, — пальцы Тантаэ скользнули по моей руке и крепко сжали ладонь. — Поэтому прошу вас о том, на что бы никогда даже не намекнул в другой ситуации. Найта, девочка моя, — внезапно перешел он на «ты», и у меня мурашки по спине побежали от того, каким проникновенным стал его голос. — Каждый раз, когда Ксиль будет возвращаться с тренировок — делись с ним своей кровью. Позволяй ему окунаться в твои мысли, окутывать крыльями… Это опасно, потому что после занятий с Акери он будет невероятно голоден, — Тантаэ отвел глаза и отступил на шаг, выпуская мою руку. — Пусть кто-нибудь находится рядом и контролирует процесс, чтобы остановить Ксиля, если он зайдет слишком далеко. Дэриэлл тоже мог бы предложить себя… свою кровь, — добавил он тихо.

«Дэйр?» — удивилась я про себя, но потом вспомнила нежность, с которой Ксиль смотрел иногда на целителя, и поняла, к чему клонил Тантаэ. Ксилю нужны были близкие люди рядом. А Дэриэлл, кажется, успел стать его другом.

— Я последую вашему совету, — ответила я, обходя Тантаэ и вновь заглядывая в его глаза, встревоженные и наполненные чувством вины. — Если бы узнала обо всем раньше — предложила бы ему свою кровь уже сегодня, и Ксилю не пришлось бы уходить на охоту… или… — меня внезапно озарила догадкой. — Скажите, ведь это вы сегодня стали для него точкой опоры, да? И поэтому задержались?

— Разумеется, — спокойно ответил Тантаэ. — Но лучше, если этой «точкой» станет не друг Ксиля, а его возлюбленная. Мне бы не хотелось стать для вас проблемой. Ксиль заслуживает счастья.

— Если я могу составить его счастье, — вырвался у меня вздох. Но думать о таких вещах было неприятно, поэтому я сказала первое, что пришло в голову, чтобы отвлечься: — А вы изменились, Тантаэ. Стали более эмоциональным человеком, — он чуть насмешливо поднял бровь, и я попыталась объясниться: — Ну, раньше не понятно было, о чем вы думаете — вежливый, учтивый… вроде того. А сейчас чувства как будто спрятаны за полупрозрачной маской. И не очевидны, как у других людей, но и догадаться уже можно.

Тантаэ внезапно улыбнулся — теплой, почти отеческой улыбкой:

— Это не я изменился, эстиль. Это вы растете и учитесь замечать то, что спрятано. И можете теперь судить о вещах, которых раньше не замечали.

Я открыла рот, чтобы возразить, да так его и закрыла.

Помнится, Максимилиан как-то сказал, что Тантаэ не ошибается.

Поживем — увидим.

Глава 13. Неверный шаг

Рассеянная после непростой беседы с Пепельным князем, я беспрекословно позволила ему вести меня, куда угодно и опомнилась только на лестнице башни Терсис, когда пост охраны остался далеко позади.

— А зачем нам в лаборатории? Разве не идем встречать Феникс? — я дотронулась до руки Тантаэ. Чтобы смотреть ему в глаза, приходилось задирать голову, но все равно складывалось впечатление, что мы равны. Забавно — нахальный Ками Кайл умудрялся при своем невеликом росте поглядывать на собеседников так, что они сразу начинали чувствовать себя букашками.

Эх, Ками, Ками, угрюмый лисенок, рыжая радуга… Как он там, интересно? Тантаэ ничего не рассказывал о жизни подшефного лисенка.

Одно воспоминание потянуло за собой другое, и перед внутренним взором появилось лицо Ханны. Сердце сжалось от дурного предчувствия. Не к добру вспоминать покойников…

Боги, только бы с Ксилем было все в порядке!

— Вместе с эстаминиэль Феникс в Академию отправились сопровождающие из Северного клана и, разумеется, доложили о прибытии Максимилиану, — просто объяснил Пепельный князь. К счастью, он, телепат не отнес хмурое выражение моего лица на свой счет. — А Ксиль счел необходимым уведомить меня… или, скорее, вас — моими устами, что эстаминиэль Феникс решила сразу взглянуть на «бездну», не заходя в общежитие. Полагаю, Мастер огня уже в лаборатории.

Я невольно заулыбалась:

— Вы, как всегда, все предусмотрели. И как так получается? Можно только позавидовать.

— В данной ситуации правильнее говорить об удачной случайности, — улыбнулся Тантаэ в ответ. — К слову, мы уже на месте. Я вынужден попрощаться сейчас — дела.

— До скорой встречи — и спасибо за все, — понимающе кивнула я.

Наверняка Тантаэ сейчас был голоден, если уж Ксиль… сделал его своей «точкой опоры». Человек на месте Пепельного князя всего лишь чувствовал бы усталость и со временем бы восстановил бы силы. А шакаи-ар — как сосуды. Можно перелить содержимое одного в другой, но новый состав сам не зародится.

Неужели и сердце шакаи-ар похоже на такой же сосуд, из которого можно выплеснуть застоявшиеся чувства и налить более свежие? Или, скорее, заменить один сосуд на другой…

Даже думать об этом было больно. И вместе с тем где-то в темном уголке сознания пряталась мерзкая мыслишка: возможно, для меня вышло бы лучше, если бы Ксиль разочаровался в своей любви. Я — не шакаи-ар, а время лечит даже самые глубокие раны. Когда-нибудь воспоминания бы поблекли, и в моем сердце поселился бы кто-нибудь другой… равный… к которому не надо было бы тянуться, как к звезде…

— Хватит думать об этом, — зло процедила я сквозь зубы, чувствуя, как надвигается очередной острый приступ отвращения к самой себе. — Так можно до абсурда дойти. Может, вообще не стоило тогда лечить князя?

Но решить — это одно, а отогнать навязчивую, как осу, мысль — совсем другое… Впрочем, стоило хотя бы попытаться.

Дверь лаборатории мне открыли даже без пропуска — пожилой профессор, который дежурил на входе, обладал прекрасной памятью на лица. Кивнув ему в знак приветствия, я прошла мимо стойки вглубь помещений.

Сегодня здесь было на удивление шумно.

Риан о чем-то спорила до хрипоты с кучкой магов в белых халатах. «Академики» воздевали руки, не скупясь на патетику, и потрясали стопками отчетов. Танцующая смотрела на бумаги так, что если бы на ее месте была Феникс, то злополучные листы уже давно дымились бы.