Затворник - Сергей Волков

- Голова все забыла, язык все забыл, только руки ничего не забывают! - сказал, качая головой, изрубленный бородач, от которого Хвост впервые услышал имя Кормахэ.

- Да что с ними? - спросил Хвостворту у Кувалды.

- Ты что, правда совсем ничего про турьянцев не знаешь?

- Маленько знаю. Слышал от одного тюти, что они - злой народ и колдуны, и что людей похищают. А толком не знаю ничего. Он мне еще сказал, что от турьянцев никто не возвращается. - сказал Хвост.

- Возвращаются, как видишь. - ответил Кормахэ - Но только те, кого мы отобьем у северян, и вернем к людям. И кто возвращается, то уже не прежними. Погляди на них! Вот такими турьянцы делают людей! Сначала шаманы их своим камланием приманивают - уходит человек из дома, сам не знает куда, и конец. А приходит к ним - еще хуже околдуют. Хозяева их, колдуны, память им отшибают - забывают и кто сами такие, и кто отец с матерью, и речь забывают, все напрочь! Звереют совсем. Живут турьянские рабы не то, что хуже скотины, а хуже вши в жопе! Работают за десятерых на их пустой земле, кормятся одними помоями. В сытый год - и то зерна из говна выбирают. А в голодный год из них турьянцы холодец варят, из костей, и кормят свиньям. Когда от работы изнемогут - то же самое, в котел - и свиньям. Им-то что, рабов у них достаток!

- Во зверота! - изумился Хвост - Мы ведь, когда сидели в яме у захребетников, то думали, что хуже нет, чем попасть в рудники, махать кайлом! А тут вот как!

- Кто в чолонбарские рудники попал, тем еще повезло, не то, что им вот! Ничего нет хуже, чем к болотникам в плен попасть! Им одно счастье, что кто спасется, тот ничего не помнит. Разум к ним возвращается иногда, если постараться. Говорить учатся. А помнить - все равно никто ничего не помнит. Ни кем у людей были, ни как жили в рабстве! Бывает еще, когда край приспичит, то хозяева дают им в руки палки или камни, и гонят на нас в бой. Так мы их тогда не оружием бьем, а вот - этим - чтоб не забить насмерть. - Кормахэ достал из-за пояса и показал небольшую дубинку, плотно обмотанную овчиной.

- И здесь тоже колдун был? - спросил Хвост.

- Был, в санках он при тебе сидел мертвый, возле Сотьера. Ты не видел, что ли?

- Ага, видал... Так значит, убили вы его?

- Не мы, жалко. Нам редко такое счастье выпадает! Его свои же закололи, едва мы их начали теснить. Гады, всегда так делают, чтобы своего шамана нам живым не сдавать... У нас бы он так легко не отмучался, покряхтел бы еще напоследок!

- Да уж, тебе, вижу, было за что разозлиться! - сказал Хвостворту.

- Ты про что?

- Когда я тебя впервой увидел. Ты на поляну влетаешь, а я там - с избитым рабом! - сказал дубравец и широко зевнул.

- А-а-а... Да, мне тогда показалось, что ты из этих... Я и говорю, счастье твое что ты мне попался, и откликнулся на ратайскую речь! А то бы вместе с турьянцами волков теперь кормил!

Кувалда говорил что-то еще, и кажется, Хвостворту даже отвечал, но уже ничего в дреме не чуя. Непреодолимый сон окутал его, и Хвост растворился во сне. Будто поплыл по тихому теплому течению...

Он проспал весь оставшийся день, весь вечер, а ночью его вдруг разбудил какой-то матьянторец. Растолкал довольно-таки грубо, чуть ли не тумаками.

- Вставай! Старшина приказал тебе идти!

- Куда идти?! - пробормотал Хвост спросонья.

- Пойдешь, куда я скажу! - рыкнул бенах - Кормахэ! Сотьер тебе тоже приказал идти к нему!

Хвоста недолго вели по лесному лагерю, среди костров и развалившихся по земле людей. Кувалда шел где-то позади и тихо переговаривался с товарищем. Сотьер сидел на том же месте, где он днем допрашивал Хвоста, на тех же санках. Только мертвеца из нарт уже убрали. Перед военачальником горел большой костер, и при свете этого костра Хвостворту увидел троих пленников.

Первый висел, вздернутый за руки, на толстом суку дерева, почти в локте над землей. Его голая спина была исполосована плеточными ударами и сочилась кровью. Второй стоял на коленях, прислоненный к тому же дереву лицом. Его руки обхватывали ствол и были связаны меж собой в запястьях. Рубаха с него была сорвана, но спины Хвост не разглядел. Третий сидел на земле чуть в сторонке, тоже связанный, но пока не раздетый, и не тронутый.

Бенах, что привел Хвоста, жестким подзатыльником вытолкнул его поближе к костру. К сидящему на земле пленнику, к тому, которого, кажется, пока не пытали, подошел рослый матьянторец с плетью в руке, и схватив за волосы, поднял его голову кверху.

"Этот за палача у них. - подумал Хвост - Этих троих, понятно, накануне стреножили... А от меня-то что им надо?"

Бенах повернул голову связанного к Хвосту, и указав на дубравца плеткой, прорычал что-то непонятное. Наверное, на языке турьянцев.

Пленник поднял глаза, и посмотрел на Хвостворту. Палач, наклонившись ниже, прокричал ему почти в ухо прежние слова.

Турьянец закивал в ответ головой, словно соглашаясь, и что-то ответил на словах. Бенах, не отпуская его волос, повернулся к Сотьеру, и спросил:

- Что делать?

- Пусть говорит второй - спокойно ответил начальник.

Палач подошел к тому, что стоял на коленях, и так же, за волосы, оборотил его голову на Хвоста.

- Встань ближе! - закричал он ратаю.

Хвостворту приблизился, и встал в трех шагах от турьянца. Поднесли огня, и Хвост отчетливо увидел лицо пленника - не живое не мертвое, покрытое холодным потом. Глаза закрыты, рот покраснел от запекшейся крови.

Палач снова заговорил по-турьянски, тряся за волосы голову связанного. Тот открыл глаза, миг посмотрел на Хвостворту, и веки его снова опустились, словно налитые тяжестью.

- Шьто... - едва донеслось из его высохших губ.

- "Шьто, шьто!" - зарычал палач, и с силой ударил голову турьянца о дерево.

- Что делать? - поднявшись, снова спросил он Сотьера.

Сотьер махнул рукой.

- Ратая убрать. Пусть будет связан. И ты, Кормахэ! Следи за ним хорошо, и слушай хорошо!

Матьянторец, который разбудил Хвоста и сопровождал к Сотьеру, подошел к ратаю и потряс у него палицей перед носом.

- У тебя большая удача! Два раза тебе грозила смерть, а ты получил только один распухший глаз! Я бы не допустил такого, если бы встретил тебя в лесу! Я убил бы тебя сразу, как только увидел! Я не такой добрый, как Кормахэ!

- Оставь его! - сказал Кормахэ - Я отвечаю за него, и ты ничего с ним не сделаешь.

Кувалда взял у кого-то веревку, отвел Хвоста в сторону, и крепко связал его - руки в запястьях за спиной, и на уровне локтей, поперек туловища.

- Ты уж не обессудь. - сказал он по-ратайски - Сотьер приказал тебя пока связать.

- А потом? - спросил Хвостворту

- Доведем тебя до места, там видно будет. Если все в порядке - отпустим, как говорили.