Степан Разин - Андрей Николаевич Сахаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А тут объявилось новое дело: перекопали восставшие нижегородские крестьяне большую Курмышскую дорогу, чтобы не было по ней проходу государевым ратным людям, вырыли великий ров, и рядом сделали насыпь высокую, и поделали по обе стороны насыпи крепкие шанцы, укрепили подступы к валу кольем, надолбами и честиком.[35] Брал с бою и эту крепость Леонтьев, клал здесь государевых людей.
В отместку казнил смертью Леонтьев всех взятых в плен и сжег дотла село Мигино, куда скрылись крестьяне после боя. А 25 ноября, через десять дней после победы под Мигином, поднялись вновь крестьяне сел Гагина и Маресева, устроили свой ратный стан и завладели всем. Выбивал их из сел стольник и воевода Василий Панин; и всех, кого взял, велел казнить смертью, а иных бить кнутом. С расспросных же пыточных речей говорили крестьяне, что все они люди Степана Разина и ждали его скоро в Нижегородском уезде.
В Свияжском уезде и потом на Цывильск, Чебоксары и Козьмодемьянск шел с полком воевода князь Данила Борятинский. Больше месяца потребовалось князю, чтобы пройти от Свияжска до Козьмодемьянска. Встречали с боем Борятинского каждый день и русские крестьяне, и черемисы, и чуваши. 19 октября был бой у князя в двадцати верстах от Свияжска на речке Белой Волошке, и вышло против него пятьсот человек крестьян. Разбил их князь, а пленных велел повесить и бить кнутом. 20 октября напали на княжеский полк под Цывильском три тысячи повстанцев. Целый день шел бой под Цывильском, и оттеснил, наконец, князь повстанцев, но не успел встать обозом, как яростно напал на него вновь вышедший из лесов отряд в пятьсот человек. Через три дня, 22 октября, под деревней Шотней выдержал князь нападение двух тысяч повстанцев, и сумел Борятинский разметать их, а пленных всех повесил.
Едва устроился князь обозом в семи верстах от Цывильска, как пришли к городу повстанцы числом в десять тысяч человек — русские люди и чуваши, а пятьсот человек стояли еще под самыми стенами города, чтобы не подпустить воеводу к Цывильску. Но не устояли крестьяне перед отборными государевыми войсками, вооруженными пушками и мушкетами. Целый день 23 октября шел бой, а к вечеру отступили повстанцы в леса, отдали Цывильск князю.
С боями пробивался Борятинский и к Козьмодемьянску, а в двадцати пяти верстах от города вышел ему навстречу 28 октября атаман Прокофий Иванов с тремя тысячами своих товарищей. Не зря, видно, просил Прокофий помощи у Ильи Иванова, ждал прихода государевых людей под город. Отчаянно дрались повстанцы против выборного солдатского полка Шепелева и конных эскадронов майора Аничкова, но не выдержали натиска регулярных войск, отступили к Козьмодемьянску и увезли туда же на санях свои две пушки.
3 ноября взял Борятинский Козьмодемьянск приступом. Но не застал там Прокофия Иванова, ушел он ночью со своими товарищами в леса.
Сразу же после взятия Козьмодемьянска устроил Борятинский в городе сыск. И сыскал он несколько сот, а четыреста человек бил нещадно кнутом, 60 человек казнил отсечением головы, а ста человекам сек князь руки и персты.
Но не успел еще до конца провести сыска Борятинский, как вышло безвестно из лесов от Ядрина двенадцатитысячное войско, и шли в нем скрывшиеся в леса козьмодемьянцы, ядринцы, русские уездные люди с Алатыря, Курмыша, Цывильска, Чебоксар, черемисы и чуваши. Вел их отбивать обратно Козьмодемьянск Прокофий Иванов с другими разинскими товарищами. Говорил Прокофий своим людям, что наказал ему Степан Тимофеевич держать за собой Козьмодемьянск всеми силами и ждать его, атаманова, приказа. И снова был великий бой, и снова взял верх Данила Борятинский, похватал на боях многих крестьян и всех казнил здесь же на месте смертной казнью — отсечением головы. Гибли крестьяне под топором и поминали перед смертью близких своих и защитника и радетеля своего Степана Тимофеевича.
А на Алатырь шел по Симбирской черте брат Данилы Юрий Борятинский со своим полком, со стрельцами, рейтарами, даточными людьми, с дворянской конницей, а от Арзамаса к Алатырю же продвигался по приказу Юрия Долгорукого стольник и воевода Василий Панин.
Не хотели сдаваться разинские товарищи в Алатырском уезде. Встретили Борятинского атаманы, а с ними предводитель мордвы мурза Акай Боляев (или Мурза-каика, как называли его все: и свои и чужие) неподалеку от Уреня на реке Барыше близ речки Кондратки. И шло с ними 15 тысяч. Мурзакайка был ранен во время боя за Усть-Уренскую слободу, но держался молодцом, сидел на коне, объезжал своих товарищей, подбадривал их, блестел белыми зубами. Пришел Акай к Разину, как и Карачурин, бросил свое поместье, распустил крестьян и пошел со своим народом против угнетателей и насильников. Был он сначала около Степана, а потом подался в леса собирать своих людей. Говорил Разин Мурзакайке перед уходом, что любит его и очень надеется на него и на всю мордву. А теперь стояли войска друг против друга по обе стороны речки Кондратки — разинские товарищи и отборные воеводские войска. Мужественно держались в этом бою крестьяне, ложились под пушечными и мушкетными выстрелами, отбивали все приступы Боря-тинского, но все же не выдержали натиска хорошо обученных и вооруженных государевых людей. И когда писал князь о том бое, что «пролилось крови столько, как от дождя большие ручьи протекли», то не преувеличивал. Здесь, на Кондратке, и решилась судьба Алатыря: откатились в леса повстанцы, оставили неприкрытым город. И били челом Борятинскому алатырские жители, вышли к нему навстречу с образами и крестами и вины свои принесли.
Вошел в Алатырь Борятинский 23 ноября. Ушли в леса разинские атаманы вместе с Мурзакайкой и стали собираться с новыми силами. Сидели они по лесным деревням, прятались на заимках и починках, везли к ним крестьяне по сырому бурелому и бездорожью еству и питье. Потом
