Открытый сезон - Дэвид Осборн

В один момент с улицы донесся легкий шум и сердце ее забилось еще сильнее. Вдруг Эдди послал детективов? Вдруг за ней и Мартином следили? Через секунду они вломятся, засверкают фотовспышками, смеясь и сдергивая простыню.

Лицо Эдди маячило перед ней, с убийственным выражением в глазах и улыбкой на его плотных губах. Как она вообще вышла за него, за этого совершенно чужого человека? Невероятно, но видно когда-то ему удалось внушить ей своего рода любовь к нему, или это только ее одиночество вынудило ее к этому? Даже теперь она смутно помнила одинокие мучительные ночи в меблированных комнатах в Детройте, с сандвичем и кофе в ярко освещенном кафетерии. В летние вечера она смотрела на почти пустынные улицы, все разъезжались кто куда, в зимние вечера — прочитывала журнал за журналом. В семнадцать — она закончила колледж и сразу же пошла работать на Дженерал Моторс. Все менее заторможенные девушки расхватали себе хороших мужей. Наконец, она отчаялась настолько, что почти любой стал казаться подходящим.

И вот Мартин, обычный, едва ли красавец, определенно не слишком преуспевающий, по крайней мере, по сравнению со многими мужчинами его возраста. Любит ли она Мартина? Или он еще одно убежище, каким был Эдди, просто кто-то, кто мог бы помочь ей укрыться снова? Это был вопрос, о котором она не осмеливалась даже подумать, а не то что пытаться ответить.

В три тридцать она высвободилась от Мартина и пошла в ванную, закурив там сигарету. Зеркало отразило ее бледное лицо, спутанные коричневые волосы, уже не казавшиеся такими молодыми, ее удлиненные груди, уже потерявшие часть своей девичьей упругости. Она яростно затушила свою сигарету, раскидав искорки по кафельному полу, подпалив себе ногу, ненавидя себя за то, что сама себе не нравилась. Она вовсе не так уж плоха. Это мужчины, и их вечные притязания, вот что заставляет ее себя ненавидеть. Секс не так уж важен. Самое, важное выйти замуж. Мартин сказал, что ему бы очень хотелось. Тогда почему бы им на этот раз не сбежать? В самом деле, сбежать! Бросить Эдди, бросить Джин и начать разводиться. Пять свободных дней было у них впереди, в которые надо сделать полный и окончательный перелом, в котором в первую очередь планировалось бы — никогда не возвращаться домой.

Смог бы он? Или Джин удержала бы его? Она загнала его в угол, это было ясно. А почему? К себе она его не подпускает, по крайней мере, по его словам. Не готовила для него, с детьми была ужасна, дом его в полном беспорядке, ей не нравился никто из его друзей, она заигрывала с другими мужчинами и, вполне вероятно, сама неверна. Постоянно грызла его за работу и твердила ему, что он — неудачник и ничего в жизни не добьется.

Нэнси встречалась с Джин только раз. На том самом званом вечере, где она встретила Мартина. Высокая привлекательная девушка, с волосами цвета меда и в подобающей одежде, с разочарованным разрезом рта и тяжелым вызывающим взглядом, даже тогда, когда она завлекала других мужчин. Она сразу же заставляла любую другую женщину чувствовать себя второсортной. Именно по этой причине Нэнси согласилась встретиться с Мартином за чашечкой кофе, когда он позвонил на следующий день.

Вот так их и прибило друг к другу. Сначала это был странный тайный ланч. Потом, как-то ближе к вечеру, час в мотеле. Дальше, ложь для Эдди и ложь для Джин и нервные уикэнды, Мартин неутомимо настаивающий, когда у него возникало желание и разрываемый беспокойством и виной всякий раз, когда он кончал на ней. Так не могло продолжаться. Наконец, она согласилась прекратить это. Пока Мартин в прошлом месяце как-то не разыскал ее и не сказал, что без нее не может, — Нэнси вдруг резко осознала, что сидит в ванной уже долгое время. Было уже пять тридцать. Она выключила свет и устало направилась к кровати. Мартин скоро проснется и опять захочет ее, как все мужчины делают, когда просыпаются.

Пробираясь через незнакомую комнату она услышала снаружи приглушенные голоса, подавленный смешок. Из любопытства она раздвинула шторы и выглянула. Три девушки выходили из соседней двери, где остановились эти симпатичные мужчины, те, что на фургоне, загруженном туристическими принадлежностями. Прошлым вечером за обедом она бегло отметила их внешний привлекательный вид, их дорогие костюмы, их уверенные манеры. Они принадлежали каким-то счастливым женщинам. Хозяйка порхала как школьница, официантки молниеносно обслуживали и краснели. Деньги у них были и это сразу бросалось в глаза. Преуспевающие профессионалы, ставшие большими людьми в Детройте или Чикаго. Должны были стать.

Так что девушки явились утром. Во-первых, тот факт, что вообще были какие-то девушки. Разве таким мужчинам они нужны? Наверняка, жены их красивы и готовы на все, чтобы удержать их и ту шикарную жизнь, которую они им предоставляли.

И потом, возраст девушек, то летучее впечатление, которое они оставили, проскользнув под льющимися желтым мерцанием лампы, стройные юные тела, почти мальчишеские, детские.

Мертвая предрассветная тьма, сгущенная легким ночным туманом, чернела вокруг них. Послышался отдаленный звук мотора, потом тишина.

Мартин с кровати что-то пробормотал во сне, перевернувшись. Нэнси выжидала. Наконец, его дыхание показало, что он снова заснул.

Она вернулась в ванную и закрыла двери. Ее трясло. Она почувствовала тошноту, по коже забегали мурашки… Она покорно открыла душ, встала под воду и намыливала себя снова и снова, пытаясь смыть грязь, которую она почувствовала, выглянув из окна. Грязь и бешенство. Неужели все мужчины думают и хотят одного — секса? Немогло этого быть. Мужчины вдобавок создавали монументы, возглавляли правительство и писали великие книги и великую музыку, посещали магазины и универмаги вместе с женами, помогали растить детей, ходили на футбол и вежливо держали напитки, серьезно рассуждая о жизни на солидных вечерах. Мужчина любил женщину, а женщина любила мужчину. Они женились, покупали дом, любили друг друга и создавали детей, вместе творили, гораздо более важное, чем краденная любовь в мотелях, даже в таких дорогих.

Человечество проходило парадом перед глазами Нэнси и под серебристыми струями барабанящей воды из душа.

Романтпчно, как в детских книжках с картинками, Мужчины и женщины шли на работу в городские конторы, на поля и пастбища, парили в голубых небесах и плавали по зеленоватому морю. Дети в огромном количестве школ, протянулись до горизонта ее воображения. Библиотеки и публичные здания, больницы и университеты. И глубоко внутри себя она слышала серьезные речи политиков, профессоров и праведников, произносимые в микрофоны, на лекциях.

Когда она выключила воду и вытерлась, то сразу почувствовала себя лучше. Может быть у этих мужчин за соседней дверью, как, и у неё, была в перспективе жизнь. Если так, то они не были настолько отвратительны и должны были быть прощены и то, что она увидела, не могло быть выставлено против них. Именно так и должно быть. Они уважаемые люди, именно такой сорт людей, какими все стремятся быть.

Она закуталась в полотенце и устроилась в темноте в глубоком кресле, дожидаясь, когда проснется Мартин.

Мартин любил ее. И она очень заботилась о нем. Неважно, что в постели она не особенно много чувствовала с ним, она ни с кем особенно не чувствовала. Он прекрасный человек и вполне нормально, что он ее желал. Они разведутся с Эдди и Джин и поженятся. С детьми будет все в порядке. В наше время дети хорошо приспосабливаются и можно все устроить. В уме она уже видела юристов и юридические конторы, суд и судью.

— Хей.

Это Мартин, сидящий на постели. Пришел дневной свет, комната была серой в его лучах.

— Что ты делаешь?

Она подошла к нему.

— Хелло.

Когда он обнял ее, то от него пахло сном и ночной любовью. Ей не хотелось, но она не сопротивлялась. Она притворилась, и приняла душ вместе с ним. Они заказали завтрак в комнату и стали планировать свой день.

— Давай поедем в Канаду, пожалуйста.

— В Канаду?

Она услышала в его голосе колебание. Прошлой ночью он сказал да. Но прошлой ночью он выпивал.

— Я никога не была там.

— Я же не сказал нет.

Его неуверенность росла. Улыбка его была натянутой. Он знал, что она подразумевала под Канадой и был напуган.

— О, Мартин, давай сделаем это. Давай перестанем болтать об этом, а просто возмем и сделаем.

— Нэнси, это вовсе не так просто.

— Наоборот. Детям, конечно, будет тяжеловато первый месяц, ладно, может быть, пару месяцев, а потом все успокоятся и привыкнут. Эдди найдет себе новую жену и Джин тоже не пропадет, не беспокойся, — в ее голосе появилась горечь — он прекрасно обойдется.

Он сидел на краю кровати, как маленький ребенок, подвергшийся наказанию, полуодетый, нервно потирая ладони. Она настойчиво нажимала.

— Что за трагедия такая? Почти все разводятся. Три из четырех браков.