Знакомство по брачному объявлению - Рауль Мир-Хайдаров

-- А как же с работой? - весело спросила гостья, уже доставая рюмки и недопитую вчера бутылку.

-- Могу позволить себе и один выговор за всю карьеру,-- ответил Акрам-абзы, и они оба весело рассмеялись.

Возвращаясь на работу, Сабиров завернул на почту -- решил отправить телеграмму в газету.

На почте, как и у него в конторе, в послеобеденные часы посетителей не было. Зато у окошечка, где принимали телеграммы, находилась сама заведующая, Светлана Трофимовна. Поздоровавшись, она, краснея, пытаясь свести все к шутке, спросила:

-- Что случилось, Акрам Галиевич? В последнее время хлебодаровская почта работает только на вас. Вот и сейчас, буквально минуту назад, принесли телеграмму. Вы, наверное, ее очень ждали?

Акрам-абзы пробормотал что-то невразумительное и, сославшись на то, что очень спешит на работу, даже не поблагодарив Светлану Трофимовну за телеграмму, выскочил из здания почты, отирая взмокший от волнения лоб.

"Только бы не от "Белочки"... Ведь осрамит на всю Хлебодаровку! До Натальи Сергеевны дойдет..." -- думал он, сворачивая за угол, где со страхом развернул бланк.

"Пожалуйста срочно позвоните Ленинград телефон 2476465",-- прочитал с облегчением Акрам-абзы, и вдруг его почему-то охватил приступ ярости.

-- Позвоню, позвоню обязательно! Когда рак на горе свистнет! - громко сказал он и, разорвав в клочки телеграмму, зашагал на работу.

К вечеру он успокоился и, возвращаясь домой, завернул на базар, чтобы купить яблок. Его так и подмывало сказать какие-то слова благодарности хозяйке тюлькубасских яблок, но слишком уж много народу толпилось у ее пахучего прилавка.

"В другой раз непременно скажу",-- решил Акрам Галиевич и ушел с базара, то насвистывая, то напевая арию из гаджибековского "Аршин мал алана": "Ах, спасибо Сулейману..." Таким веселым он и появился у калитки. Наталья Сергеевна ждала его в палисаднике.

-- Знаешь, Акрам Галиевич,-- сказала она,-- я наткнулась во дворе на баню и очень обрадовалась. Такая чистая, уютная, и все готово, словно ты собирался сегодня ее топить. Я и затопила. Давай сходим в баню, а в духовке как раз за это время ужин поспеет. Не возражаешь?

В ответ Акрам-абзы уже в полный голос пропел знаменитую арию.

После бани, пока Наталья Сергеевна колдовала над ужином, обещая новый сюрприз, он, напевая про все того же Сулеймана, ладил во дворе самовар. Из-за ограды его окликнул Жолдас-ага.

Сосед был непривычно хмур, и Акрам-абзы, согнав с лица нескрываемое довольство, направился к нему.

-- Ты что это как осенняя туча?-- спросил Сабиров. - Какая такая напасть одолела?

-- Это тебя никак не касается,-- отрезал Жолдас-ага.-- А позвал я тебя, чтобы напомнить: у нас, у мусульман, с родственницами в баню не ходят. А тебе в твоем положении, я уж не говорю о возрасте, надо до срока вести себя пристойно -- не француз и не в Париже живешь, никто тебя тут не поймет... --И вдруг, плюнув себе под ноги, добавил: -- Постеснялся бы людей. Противно смотреть на твою довольную физиономию,-- и зашагал прочь от забора.

Акрам-абзы растерялся,-- такого поворота он не ожидал. Хорошо, что не надо было сразу идти в дом. Выручил самовар, возле которого он долго суетился, приходя в себя от слов друга.

Наконец Наталья Сергеевна из распахнутого окна веранды подала ему знак вносить самовар, и Акрам-абзы, несколько воспрянув духом, направился в дом. Лишь только он глянул на Наталью Сергеевну, простоволосую, раскрасневшуюся после бани, в новом махровом халате, которая с улыбкой приглашала его за стол, как сразу забыл и про Жолдаса-ага, и про его злые слова.

Посередине стола стояло блюдо, накрытое салфеткой, но по запаху Акрам-абзы уже во дворе догадался -- бялиш. Возле его тарелки лежала какая-то яркая плоская коробка.

-- Что это? - спросил он.-- Сюрприз? Я вижу, ты очень любишь всякие сюрпризы.

-- Нет, это не сюрприз, сюрприз под салфеткой, сейчас увидишь, а это тебе подарок, вчера в суете и от волнения забыла вручить, ты уж извини. Открой, пожалуйста, я долго думала, что тебе подарить,-- гостья зарделась от волнения и стала еще красивее.

Акрам Галиевич открыл коробку и достал из бумажного пакета замшевый футляр с витой шелковой ручкой -- на манер тех, что носят мужчины на запястье, только потяжелее и очень изящный.

-- Дальше, дальше,-- подбодрила Наталья Сергеевна, видя, что он растерялся.

Акрам Галиевич расстегнул футляр и увидел приемник величиной с его ладонь. Наталья Сергеевна вытянула откуда-то сбоку антенну, включила, и сразу поймала какой-то концерт. Ровный чистый звук поплыл по веранде, наполняя душу какой-то теплой радостью.

-- Такая кроха, а имеет собственную антенну! -- искренне восхитился Акрам-абзы.-- И как красиво сделано!

-- Это не самое главное, он имеет семь диапазонов: пять коротких, длинные волны и средние -- намного больше, чем в том приемнике, что стоит у тебя на комоде,-- пояснила довольная его реакцией гостья. -- Работает и от сети и на батарейках, в коробке есть и наушники, если захочешь слушать один.

-- "Соня",-- прочитал Акрам-абзы на коробке и на замше футляра.

-- "Сони",-- мягко поправила его Наталья Сергеевна.-- Я купила его в специальном магазине "Альбатрос". Когда мы работаем в океане, нам часть зарплаты дают в бонах и валюте. Понравилось?

-- Кому же такое чудо не понравится,-- засмущался хозяин и, обняв Наталью Сергеевну, поцеловал ее...

Ночью Акрам-абзы не никак не мог заснуть. Намаявшись, он потихоньку высвободил руку из-под головы Натальи Сергеевны и, стараясь не разбудить ее, вышел во двор.

Стояла удивительная тишина, был тот редкий ночной час, когда дремали даже самые чуткие псы Хлебодаровки. Высокое звездное небо над сонным поселком, казалось, струило покой. Спокойно и радостно было и на душе Акрама-абзы. Но вдруг он вспомнил разговор с Жолдасом-ага, и хорошее настроение пропало. "Надо это как-то уладить, объяснить..." -- решил Акрам-абзы, но путевые мысли в голову не шли.

Правда, был вариант: Наталья Сергеевна говорила, что уже три года не видела брата и сестер, которые живут в Закарпатье, и намекала, что неплохо было бы съездить туда вдвоем. А что, если предложить ей съездить туда одной -- погостить, отдохнуть, все-таки три года без отпуска? А он бы тут поминки по жене справил, все чин чином, чтобы никто потом ничего плохого о них не сказал. Вот тогда и с Жолдасом помирился бы, и Наталью Сергеевну сохранил. Впрочем, можно было бы прилететь за ней в Карпаты и вместе вернуться в Хлебодаровку.

"Вот только как ей об этом сказать, чтобы не обиделась?" -- думал он, расхаживая по ночному двору. По ту сторону забора в загоне у Жолдаса-ага сонно ворочалась корова, и Акрам-абзы вспомнил о баранах, за которыми нужно съездить за реку. "Вот и повод помириться,-- подумал он.-- Сам же говорил: пусти их ко мне в загон, откормлю по особому рецепту". От этой мысли он повеселел и пошел спать, уже совсем успокоившись.

Утром он чуть не проспал на работу, чего с ним ни разу не случалось за последние двадцать лет. Разбудила его Наталья Сергеевна.

В доме было все прибрано, чисто, стол накрыт. А на столе пыхтел самовар, хотя по утрам нотариус обходился чаем из чайника, согретого на газовой плите. Даже блины успела напечь Наталья Сергеевна -- блины с икрой были для него в новинку.

-- Балуешь,-- сказал довольный Акрам-абзы, садясь за стол. - Так и растолстеть недолго...

Жизнь с умелой и расторопной хозяйкой, быстро вошедшей в эту роль, ему нравилась все больше.

Потом Наталья Сергеевна подала ему свежую рубашку, помогла повязать галстук, и, придирчиво оглядев с ног до головы, проводила до самой калитки, и еще долго, пока он не скрылся за углом, глядела ему вслед.

На работе Акрам Галиевич еле высидел до обеда -- так ему хотелось поскорее увидеть ласковую гостью, да и любопытство разбирало: что же она сегодня приготовит? Ему пришлось по вкусу, как Наталья Сергеевна готовила и подавала на стол. Вот сервиз, например, лет десять пылился в серванте, по праздникам только и вынимался, а она -- сразу его в обиход, и насколько веселее, красивее стало за столом.

А цветы на столе? "Почему сами раньше не догадывались, ведь полон двор цветов? Пустяки, кажется, а как приятно украшают жизнь",-- думал Акрам-абзы. Его вдруг разобрала такая нежность к Наталье Сергеевне, что он захотел немедленно, сегодня, к обеду сделать ей какой-то подарок. Он даже на полчаса раньше закрыл контору и зашел в районный универмаг. Внимательно обошел все три этажа, но достойного подарка так и не нашел: ни платья, ни сумочки, ни туфли, ни косынки даже сравниться не могли с тем, что имела Наталья Сергеевна,-- видимо, в "Альбатрос" завозили товары с иных складов. "Ничего, я обязательно съезжу в город, там уж наверняка подберу что-нибудь",-- решил Акрам Галиевич и поспешил домой.

Даже не глянув на почтовый ящик, из которого торчали газеты, он вошел в дом. Странная тишина встретила его. За несколько дней он уже привык к тому, что Наталья Сергеевна включала музыку к его приходу, а из кухни доносились приятные запахи, что-то там шкворчало, пыхтело. Но сейчас дом словно вымер, осиротел. Такое же ощущение было у Акрама-абзы, когда он только схоронил Веру Федоровну.