Эолли или легкое путешествие по реке - Михаил Пак

— Хочу кофе, — сказала кукла.

— А?!. - от неожиданности я чуть не выронил из руки зеркальце.

— Кофе… — повторила кукла, медленно двигая губами.

Я стоял как истукан, потом, еле двигая ногами, — они вдруг одеревенели, — побрел на кухню. Уселся на табурет, стал размышлять. Итак, кукла пожелала выпить кофе. Что это значит? Это значит, что интеллект, заложенный в программе, заработал. Кукла сказала о кофе машинально, в соответствии с папкой информации, хранящейся в чипе. Объем знаний предполагал тот уровень, который получал выпускник средней школы. Сюда входили как прикладные науки, так и гуманитарные. Я заложил в голову куклы сведения об окружающем мире. О неандертальцах и кроманьонцах, как вторые в битве за место под солнцем, истребили первых. О гладиаторах. Об Иисусе Христе. О зарождении Олимпийских игр. Об архитектуре городов. О нациях и народностях, населяющих землю, о мировых столицах, морях, реках, океанах, степях, горах, пустынях. О войнах. О различии полов. О животных и птицах. О космосе. О спорте. О футболисте Пеле. О балерине Майе Плисецкой. О кинофильмах "Мост Ватерлоо" и "Осенний марафон". О джазе, Луи Армстронге, музыкантах "Битлз". Короче говоря, всего помаленьку. Все то, о чем должна знать молодая девушка, достигшая двадцати-двадцати двух лет.

Биологическая система обеспечила куклу не только мышечной тканью, сухожилием и кожным покровом, но и снабдила ее всеми внутренними органами, присущими человеку. Но энергию кукле, в отличие от человека, давала не пища, а солнечная батарея, встроенная в черепную коробку. Следовательно, обмена веществ, как таковой, в кукле происходить не должно. И кровь в ее жилах не бегала. Единственное, что она потребляла — была вода. Ей необходимо было пить воду два литра в сутки, чтобы из организма выводились вредные вещества. Надо ли, в таком случае, пить ей кофе? Способна ли кукла осязать, ощущать запах и вкус кофе? Или она сказала это невпопад, под воздействием импульсов, идущих от микрочипов?

И тут только я заметил на столе лишнюю чашку, белую фарфоровую, с синими цветочками васильков по бокам. Этой чашкой я почти не пользовался, предпочитая пить только из кружки. На дне чашечки оставался коричневый налет. Значит, все-таки, кто-то в квартире был! Я потрогал чайник на плите — теплый. Примерно час-полтора назад непрошенный гость пил на моей кухне кофе.

Мои размышления прервал телефонный звонок.

Автоответчик высветил неизвестный номер. Я поднял трубку.

— Вечер добрый! Не спишь? — в мужском голосе я узнал Быка.

— Нет, — ответил я.

— Что за девицу ты привел к себе?

— Послушайте, вы что себе позволяете?! Что за наглость! Опять полезли в мою квартиру! Если вы не оставите меня в покое…

— Постой, постой! — перебил меня Бык. — Никто к тебе не входил, клянусь! Я просто позвонил час назад. Хотел поинтересоваться, как у тебя идут дела… Трубку взяла девушка, но я ничего не понял, речь у нее довольно странная… Будто иностранка. Но если я тебе помешал, то извини… Звякну в конце недели. Пока!

Я положил трубку. В самом деле, Бык не мог войти в дом, ему пришлось бы для этого применить электросварку или автоген. Значит, все таки — кукла! Но как она зажгла газ? Как налила кипяток в чашку, а в чашку положила растворимый порошок кофе? И если она все это сама проделала, то с таким же успехом могла открыть дверь и выйти на улицу.

Я долил воды в чайник, поставил на газ.

Вновь зазвонил телефон.

— Привет! — в трубке пробасил слегка пьяный голос скульптора Николая.

— Привет! — ответил я.

— Как дела?

— Так, трудный день…

— А я расслабился. У приятельницы-художницы вернисаж был. Фуршет, то да се, потом всей компанией ко мне приехали… Только недавно разошлись. Да, Андрюха, вспомнил я про ту лишнюю деталь со скелета. Как же она называлась…

— Ладьевидная кость правой стопы, — подсказал я.

— Во, точно… Я ж тебе бракованную дал…

— Как — бракованную?!

— Не то, чтобы совсем бракованную, но с малым дефектом. Там в одном месте стенка тонкая и на ней дырочка с игольное ушко. Я потом отлил другую, нормальную. А заменить не успел. Вот почему деталь оказалась лишняя… Извини, старик. Голова моя иногда не в ту степь уходит… Забываю напрочь. Это у меня с детства…

Я молчал.

— Пошли мы с ребятами на речку, — продолжал Николай, — и там я с обрыва упал. Ну, ты уже отдал скелет заказчикам?

— Отдал.

— Что, расстроился?

— А ты как думаешь?

— Да там изъян небольшой. Они даже не заметят. Никакого ущерба!

— Хорошо бы…

— Ты эту деталь сохрани. Вдруг надумаешь сделать еще скелет.

— Да вряд ли.

— Может, зайдешь? Тут пива много осталось.

— Я пиво ночью не пью. До свиданья!

— Ну, привет!..

Я положил трубку. Достал с полки, где стояли баночки с солью, перцем, семенами петрушки, — металлическую деталь, ладьевидную кость, оглядел ее снова. Она блестела точно золотая, гладкая, сделанная безупречно. Значит, в стопе куклы сидела бракованная кость. Я поставил деталь на место. И поспешил к кукле.

Она сидела в той же неподвижной позе, с прямой спиной и смотрела на меня. Глаза ее, широко раскрытые, выражали нечто похожее на испуг.

Я взял ее за руку, сказал:

— Ну, что ж, значит, хочешь кофе? Идем…

Кукла повиновалась, тихонько встала и пошла. Я завел ее на кухню, усадил на табурет.

— Это телефон, — сказал я, показывая на телефонный аппарат.

— Телефон, — произнесла кукла.

— С кем ты говорила?

— Мужчина…

— Что он сказал?

— Сказал — Андрей. Я сказала — Андрей скоро будет. А вы кто? — сказал мужчина. Я сказала — Эолли.

— Ты сказала, что тебя зовут Эолли?

— Сказала так.

— Что потом? Что еще говорил мужчина?

— Сказал — До свиданья!

— И все? Он не спрашивал, откуда ты?

— Он сказал — До свиданья!

— Гм… Хорошо… — Я не сводил глаз с куклы, еще не совсем осознавая, что мой эксперимент удался на все сто процентов.

— Я открыла глаза в восемь часов, — сообщила кукла Эолли, повинуясь, должно быть, внутренним импульсам.

— Ты посмотрела на часы? — спросил я.

— Так мне сказали… — кукла дотронулась рукой своего лба. — Здесь.

— И ты встала?

— Я лежала еще тридцать минут.

— Так… после чего, ты вышла в гостиную?

— Я хотела кофе. — Кукла взяла чашечку, пододвинула ближе к себе. — А это не кофе…

Я вспомнил, что кофе у меня кончился, и утром я пил какао. Вот, она, баночка, стояла на полке. Я взял банку и показал Эолли.

— Ты это насыпала?

— Да.

— Но это не кофе, а какао. Ты пила какао?

— Нет. Вылила туда, — кукла показала на раковину.

— Тебе не понравилось какао?

— Нет…

— Кофе кончился, — сказал я. — Но я могу пойти и купить.

Чайник закипел, и я выключил газ.

— Купить можно? — спросила Эолли.

— Конечно. Тут за углом ларек до утра работает. Но только ты тут ничего не трогай и телефон не поднимай. Хорошо? Сиди и жди.

Мы с куклой Эолли пили на кухне кофе.

Она из чашечки, а я — из кружки. "Никогда в жизни мне не приходилось пить кофе в компании куклы, — размышлял я. — А теперь пью. И беседую с ней на разные темы…"

Но можно ли было кукле пить кофе, я совершенно не знал. И не скажется ли напиток на функциональном состоянии куклы, не произойдет ли в ней какой-нибудь нежелательной реакции? Но ничего не поделаешь, — кукла пожелала кофе, и пила его маленькими глотками. Как человек.

По лицу куклы было не понять, нравится ей кофе или нет.

— Мужчина плохой или хороший? — неожиданно спросила кукла, глядя мне в лицо.

— Какой мужчина? — спросил я.

— Он звонил, который…

— Николай хороший, правда, немного не в себе… Художники все такие. А другой… Пока не знаю, я с ним недавно познакомился. Скажи мне, а как ты узнала мое имя?

— Твое имя?

— Ну, да. Что меня зовут Андрей.

— Каждая жена знает имя мужа.

— ?!

Потеряв дар речи, я уставился на Эолли.

— Как ты сказала? Я твой муж?

— Муж.

Провалиться мне на месте, но такую программу я в нее не закладывал!.. Каждую информацию в чипе я проверял много раз на компьютере, а мой компьютер имел надежную защиту от вирусов. И кому в голову пришла бы такая мысль — сделать женой куклу!

Надо разобраться. По человеческой мерке и по внешнему виду кукле — двадцать — двадцать два. Я упустил из виду ее биографию и не внес данные. В самом деле, какая биография могла быть у куклы?! Ее прошлое — чистый лист бумаги. А настоящее — день сегодняшний, 2 февраля 2000 года, 8 часов вечера. Дата рождения, так сказать. И как-то надо было выходить из этого положения. Объяснить кукле, каким образом она оказалась здесь. Но тут меня осенило — а что, если она решила исправить мою ошибку и сама позаботилась о собственной биографии? Ведь она назвала свое имя — Эолли.