Куриный художник - Игорь Фарбажевич

- Именно об этом я и хотел поговорить с вами. Королевское Зоологическое Общество хорошо заплатит вашему городу за эту птицу.

- И не просите!.. - запротестовала Кларисса.

- Мы подарим вам взамен целый зоопарк самых редкостных экземпляров! продолжал горячо уговаривать её ученый. - Подумайте хорошенько, госпожа Кларисса! За одну птицу - вся фауна Земли!..

- Меня продать?!.. - раскрыла вдруг глаза Авис Беатитудо. - Ах, ты, ученая тетеря!

Инспектор вытаращил на неё изумленные глаза, у Ассистентки выпало из рук перо, а Зоолог, пропустив мимо ушей оскорбление, даже подпрыгнул от восторга:

- Она говорит!.. Уникально! Восхитительно! О, какой экземпляр! - и обратился к Ассистентке: - Инструмент!..

Та протянула ему складной метр, и профессор направился к Птице.

- Может, лучше чуть попозже... - шепнул ему Филимон, весь напрягшись от волнения. - Она сейчас очень раздражена.

- Полноте, господин секретарь! - беспечно махнул рукой ученый. - Я входил в клетку тигра и крокодила, и они были со мной, как шелковые!

- Я не шелковая, болван! - прохрипела с гневом Авис. - Я - Железная!.. - И громко захлопала металлическими крыльями.

Стекла на окнах затрещали.

- Осторожней! - крикнула в испуге Кларисса. - Берегитесь!

Птица поднялась во весь рост. За эти полчаса она стала ещё огромнее, словно росла не по дням, не по часам, а по минутам. Ее куриная голова в железном панцире уже упиралась в потолок зала, глаза налились кровью, она выпустила когти, напоминающие лезвия ножей, и мерзкий скрежещущий клекот разнесся по всему Дворцу:

- Меня?!!.. Измерить?!!!..

Все прикрыли руками уши.

- Я тебе не крокодил, плюгавый старикашка!.. И не какая-то там зоопарковская кошка в полоску!.. Я - Авис Беатитудо!.. Единственная и неповторимая! Понял?!

Дело принимало скверный оборот. Филимон выскочил на балкон, чтобы кликнуть гвардейцев, но протяжный вопль Ассистентки Зоолога тут же вернул его в зал. То, что он увидел, заставило и похолодеть, и содрогнуться: на полу зала валялись только шляпа и башмак Инспектора Тайной Канцелярии, а в клюве у Железной Курицы барахтались исчезающие ноги Королевского Зоолога. Ассистентка вопила, записывая:

- Если я погибну, - спасите блокнот!

Филимон схватил онемевшую от страха Клариссу за руку, и они бросились вон из зала. Лишь в дверях, на миг оглянувшись, чтобы крикнуть Ассистентке: "Беги, дура!" - он увидел, как и её сгребла в горсть мерзкая железная лапа.

- За Тофером! - крикнула в истерике Кларисса Филимону. - Только он ещё может что-либо сделать! Только он!

Статуи птиц, стоящие там и тут, вдруг дернулись и опрокинулись, разлетелись на десятки кусков; закачались из стороны в сторону полотна от "Счастливого детства" до "Счастливой старости". Это Авис топала ногами. Дворец содрогался и трещал под её мощное кудахтанье.

ГОРОД В ОПАСНОСТИ

Еще полчаса назад Тофер твердо решил не ходить на открытие Дворца. "Что я там забыл?.. - думал он. - Железную Курицу, которую ненавижу? Клариссу, которую не уважаю? Или Филимона, которого боюсь столько лет?.."

Хотя он сам играл в их нечестную игру, принужден был принимать в ней участие, - веселиться вместе с ними ему было противно.

Он отказался вести под узцы белого коня, сославшись на то, что не достоин такой чести.

Проводив взглядом из окна Филимона и Авис Беатитудо с гвардией, он плотно закрыл окно и, отойдя вглубь мастерской, вдруг вспомнил слова зеленщицы, сказанные ему с грустью и сожалением:

- Ты хочешь знать, Крис, отчего не ожила ни одна реклама? Оттого, что твоя кисть забыла Законы Волшебства!

- Неправда! - сказал сам себе Тофер. - Я просто ужасно устал...

Он поставил на мольберт свежий холст, сел в кресло и стал думать о Нелли. Так и заснул в кресле. И приснился ему сон, что написал он портрет Нелли.

- Ну-ка, оживи! - сказал он портрету. - Отделись от холста!.. Здесь невысоко! Ну! Спрыгивай!..

И как будто ответил ему знакомый голос:

- Не буду!..

- Это сказала... ты?! - как будто спросил он её.

- Я, - ответила вторая Нелли.

- Какое счастье! - выдохнул от радости Тофер во сне. - Выходит, я ничего не позабыл!.. Только зачем ты сказала: "Не буду"?

- Одна Нелли уже есть. Какой смысл жить другой? - ответил во сне портрет.

- Какой смысл? - во сне усмехнулся он. - А может, я хочу, чтобы не одна, а сто... тысяча Нелли жили в этом городе?!

- Но зачем? - недоуменно спросила приснившаяся девушка с портрета.

- Да потому, что хорошего должно быть больше, чем плохого! Если оживешь ты - Филину придется туго. А ведь его не закрасить и не сжечь! Он уже есть! Он живет!

- Глупый! - рассмеялся голос девушки. - Если бы все это было так просто!..

- Проще простого! - заверил её Тофер. - Теперь я знаю, что делать! Каждый день будут сходить с моего холста хорошие люди! Я заселю ими весь город! И Филин улетит отсюда навсегда!..

- Вспомни, как он предлагал тебе то же самое. Он тоже хотел, чтобы ты оживил для города несколько вурдалаков, парочку стройных ведьм и дюжину кривых гномов, что жизнь, дескать, - это борьба Доброго и Злого, поэтому все надо уравновесить...

- Но ведь я отказался! - поспешно ответил Тофер. - Хоть он и был прав: победят те, кого больше!..

- Дело не в количестве! Пиши новые картины! Другие сюжеты! Ты Творец! Ты волен сочинять все, что захочешь! Так - сочиняй! Но только хорошее! Не поддавайся печали! Не окунай мысли в злость! Будь светел, художник!..

И Тофер проснулся.

За окном на площади играл духовой оркестр. Наступил счастливый миг открытия Дворца. Тофер уставился на прямоугольник свежего холста.

На лестнице раздались шаги, и зазвучала знакомая "Охотничья песня":

- Обойдусь без ружья

и в лесу, и в поле:

дерну ниточку я

попадется кролик!

Или жирный фазан,

или куропатка.

В это утро у меня

будет все в порядке!..

Что поймаю я в лесу

все на рынок отнесу!..

Дверь распахнулась, и в мастерскую без стука вошел Марк. Он только что отобедал в харчевне "Хорош Гусь!" и как всегда держался навеселе.

- Ччесть имею, господин... художник! - качнулся Марк и, подойдя к столу, налил из кувшина без спросу стакан вина. Выпив его с жадностью до дна, он плюхнулся в соседнее кресло: - Ага-а!.. И тебе противно смотреть на веселящихся дураков!

Тофер cмолчал.

- А мне противно!.. И на ту тварь, укравшую мои награды, и на горожан, физиономии которых слезливы и слюнявы от умиления и восторга!

- Чего ты хочешь? - спросил его Тофер.

- Ничего! Ни денег, ни славы! - Он приложил палец к губам: - Тсс!.. Только вернуть свое. Мою дочь!

- Она может и не вернуться, Марк.

- Что, никогда?!.. - спросил тот с испугом.

- Может, и никогда!

- Нет! - замахал руками чучельник. - Не сможет! И потом, ведь ты обещал!

- Я переоценил себя, старик! Девчонка поняла, что значит быть "бегущей по небу".

- К черту небо, прости, Господи! - взвился в кресле Марк. - Хотя... он пьяно хихикнул, - может ты и мне подрисуешь крылья?.. Валяй, Тофи! Должна же, наконец, восторжествовать справедливость: всю жизнь возиться с птицами - и не знать, что же такое полет!

- Такие, как ты, не летают! - угрюмо ответил ему Тофер.

- Это почему же? - плаксиво спросил Марк. - Воробью, выходит, можно? И комару - можно? И платяной моли?! Обидно... Господи! - простонал он, обливаясь слезами. - Зачем ты позволил мне поймать Птицу Счастья? Ты же знаешь, что я - азартен, но не зол! Я - птицелов, Господи! Я всегда боялся одиночества! Хоть кто-нибудь - да рядом: птица или собака! В какую историю влез!

- Ты - дикий человек, тебе простительно, - сказал Тофер. - Мне не простится.

Тут за окном раздался страшный грохот и дикое кудахтанье.

- Что это?! - в испуге произнес Марк.

Со звоном распахнулось окно.

Тофер выглянул на площадь.

- Не может быть! - ошеломленно произнес он.

- Что там?! Что?! - подбежал к окну Марк.

- Там... рухнул Дворец, - не веря своим глазам, сказал художник.

- Какой ужас!.. - прошептал вмиг протрезвевший чучельник.

Над городом, огромная, словно туча, металась Авис Беатитудо. Она то взмывала вверх, то со свирепым клекотом падала вниз, вырывая с корнями деревья и срывая с домов крыши.

Дверь мастерской рывком распахнулась. На пороге стоял напуганный Филимон. Его костюм был разорван и в грязи.

- Она взбесилась! - тяжело дышал он. - Она, ух-ух, сожрала всю королевскую экспедицию... Снесла железное яйцо! Разнесла Дворец! Украла дворцовые вентиляторы! Ее носит по небу Ветер Удачи в четыре мотора! Город в опасности!

- На площадь! - поднялся во весь рост Марк. - Старый гвардеец не может сидеть в окопах! За мной, господа!

- Погибнем! - вдруг заныл Филимон. - Чую, ух-ух, что погибнем!.. - Он привалился к дверному косяку, трясущийся и бледный, и выпученные глаза его, казалось, вот-вот выкатятся из глазниц.

- Смелее, господин секретарь! - приободрил его Марк.

- Что мы сможем?.. - лепетал Филимон. - Я видел её острые, как ножи, когти, её шпоры, её железные перья, о них сплющиваются пули!..