Невыполнимая задача, Из цикла Старая фотография - Александр Эл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Четыре! Пять! Шесть! Семь! – он спиной понял, что какая-то женщина пытается прорвать оцепление, но мужики её не пускают, – восемь! Девять! Десять! Одиннадцать! Двенадцать! Тринадцать! Четырнадцать! Пятнадцать! Снято! – Алёшка радостно перевёл дух.
– Здесь музей! Кто позволил вам орать, в музее?! – завизжала в ухо, возмущённая женщина, как позже оказалась экскурсовод, наконец, прорвавшаяся через оцепление, – в музее нужно шёпотом разговаривать! – продолжала она вопить, – Вы слышите? Шёпотом! Шёпотом!
Довольный Алёшка, смотрел на неё, и улыбался. Это совершенно её взбесило, ей показалась, что он издевается над ней, и она толкнула его. Алёшка, инстинктивно отступил, зацепившись ногой за ножку штатива, с установленным на нём маминым, любимым и единственным фотоаппаратом. Штатив опрокинулся, и фотоаппарат грохнулся на пол, прямо перед Алёшкой. От неожиданности, он даже не попытался его подхватить. В ужасе, что от удара крышка аппарата откроется и драгоценная плёнка засветиться, и всё что он снимал целую неделю погибнет, Алёшка упал на него, пытаясь закрыть от света своим телом и курткой. Со стороны это выглядело, как будто он накрыл собой гранату, как рассказывалось на одном из стендов музея.
– Посмотрите! – кричала экскурсовод, – он же ненормальный!
Алёшку обступили посетители. Ничего не понимая, они пытались его поднять, а он рычал и вырывался. Экскурсовод билась в истерике, требуя вызвать милицию….
Она написала Докладную записку директору музея, о хулиганском поведении молодого наглеца, попиравшего память погибших героев, во время посещения музея группой товарищей из Ташкента, которую она сопровождала. Громкими криками, хулиган мешал посетителям слушать лекцию, утверждённую Министерством Культуры. Не пускал посетителей в Зал Героев, и демонстративно отключал свет в Зале Победы. А на замечания экскурсовода, устроил истерику, имитируя приступ эпилепсии….
Докладную записку подписали ещё два экскурсовода, подтвердившие, что крики хулигана были слышны в параллельных залах, и даже на другом этаже. Заместитель директора музея заявил, что о недопустимом поведении Алексея, он вынужден сообщить в издательство!
Однако, уныние вызывало не это, а безнадёжно сломанный мамин фотоаппарат. Ничего плохого Алёшка не делал и не сделал. Если этого не понимает дирекция музея, или какая-то взбалмошная баба, то это их проблемы. Он, со своей стороны сделал то, что должен был сделать. Сейчас важно убедится, удалось ли правильно всё рассчитать. Он, и только он, здесь главный судья. Он несёт ответственность перед самим собой. Он делал это не за деньги. О них он вообще не думал. Сможет ли он смотреть в глаза тем людям, которые разговаривали с ним на равных, дали ему возможность попробовать, испытать себя. Он помнил глаза мужиков из «оцепления» и студентов хореографического училища. Они верили ему. Он не может их подвести.
***
Проявив плёнку, Алёшка с ужасом обнаружил, что жёлтый слой многослойной цветной плёнки, расплавился и пятнами слез с неё. Под ним просвечивалось изображение сине-фиолетового цвета. Настроение упало. Алёшка читал про такой эффект, но никогда до сих пор не сталкивался. Он мог возникать из-за того, что водопроводная вода была слишком мягкой, в ней не хватало кальция. Немецкая плёнка оказалось ещё более капризной, чем он ожидал. Новая плёнка – новая проблема. Вот, теперь ещё и кальцием нужно заниматься. Откуда было знать, сколько кальция в воде?
Надоело всё это. Выброшу всё к чёртовой матери. Фотография – не моё дело. Хотел переплюнуть всех. Никто не мог сделать, а Алёшка, сделал! Во, какой умный!… Он хотел уже выбросить плёнку в мусор, но всё же решил посмотреть, угадал ли с выдержкой, делая трюки с выключением света. Не глядя, он вытащил плёнку из бочка и повесил сушиться, оставив разборки до лучших времён, до лучшего настроения. Это было, уже не срочно. Несколько дней, Алёшка, даже смотреть в сторону кладовки не хотел.
Болтаясь по городу, про себя подводил итоги «аферы века», так он окрестил то, что с ним случилось. Мама ещё не знает, что её фотоаппарат разбит, а Алёшка не знает, как ей об этом сказать. Это ещё предстояло, и само собой, скандал – неизбежен. Но мама, если вдруг захочет, или кто попросит, теперь тоже не сможет ничего сфотографировать. Это будет вечным напоминанием и причиной для неприязни. Отец тоже не поймёт, не объяснишь. Он слышал, как мама просила Алёшку относиться к её фотоаппарату, бережно. В магазинах таких нет, их перестали выпускать много лет назад. Что с этим делать, непонятно, хоть из дома беги. Для издательства снимать, тоже совершенно нечем. О господи, о чём это я, какое издательство. Туда, да и в музей, дорога заказана, про это можно забыть. Теперь, его там каждая собака знает. Не дай бог ту экскурсоводшу встретить, покусает! Хорошо бы, забыть всё это позорище.
***
– Сегодня мы стали намного умнее! – рассказывал академик Капица, о своём очередном неудачном, физическом эксперименте. По телевизору шла передача о выдающихся учёных, светилах мировой науки, – успеха в науке не бывает, без неизбежных неудач, – продолжал Капица, – любая неудача в запланированном эксперименте, это путь познания, это и есть прогресс, и единственно возможный путь к успеху, к победе. Исследователь, должен внимательно изучать каждый неудачный эксперимент, и делать выводы, учиться на собственных ошибках. Вот и сегодня, мы стали намного умнее!
А я, стал «намного умнее»? – думал про себя Алёшка, – какой вывод сделать из того, что произошло? Во-первых, что вся цветная плёнка для слайдов – дрянь. Нормальной плёнки нет, и взять её негде! Но это странно, ведь выпускаются журналы и книги с цветными фотографиями. Кто-то ведь, их делает? Тут Алёшка вспомнил, что ни разу не встречал в журналах и книгах цветных фотографий, снятых внутри помещений, чтобы на них присутствовали люди. Все напечатанные в журналах цветные фотографии, были сняты на ярком солнце, улицы, красные флаги, клумбы с цветами. Даже портреты знаменитых киноактёров, редко бывали цветными. Теперь, Алёшка знал почему. Это, технически было сложно сделать. Если бы он это понимал раньше, то и в музей не полез бы. Получается, что над ним посмеялись? К чему, тогда вся эта многолетняя возня в кладовке, все эти дурацкие эксперименты с плёнкой. Кстати о плёнке, что всё-таки, там получилось? Что с экспериментами, с выключением света?
Алёшка принёс плёнку из кладовки и стал внимательно, через лупу, её разглядывать. Первый кадр был безнадёжно испорчен, из-за расплавившегося жёлтого слоя. На следующем кадре жёлтый слой сполз лишь у самого края, не касаясь изображения. Все остальные кадры были нормальными. С удивлением и радостью, Алёшка убедился, что каждый
