Невыполнимая задача, Из цикла Старая фотография - Александр Эл

– Да, думаю, пойдёт….

– Хорошо, – художественный редактор что-то писал, положив какой-то бланк на угол стола, заваленного огромной кучей, высотой не меньше метра, какими-то книгами, обрезками бумаги, пластмассы, картона и прочего, что обычно называют мусором, – проверьте, я Ваши данные правильно написал? Заведующий редакцией подпишет, его сейчас нет. Приходите 15-го числа в бухгалтерию, получите Ваш гонорар. Сумма, как договорились, согласны?

– Согласен…, – промямлил Алёшка, удивившись, что у него вообще что-то спрашивают, попрощался и вышел из комнаты.

Что это было? Он не мог поверить собственным ушам. Снимок взяли? Обещали заплатить? 15-го числа….

– Дурак ты! – с уважением сказал мастер из полиграфкомбината, выслушав Алёшкин рассказ, – надо было, в два раза больше спросить! Если книжка горит, они сколько хочешь заплатят. У них же денег, куры не клюют….

При чём тут деньги? Мастер совершенно не понимал Алёшкиных переживаний. Однако, насладиться ими, Алёшке не дали. Из издательства снова позвонили и просили срочно зайти. Ну вот, разобрались. Никаких гонораров не будет. Хорошо, что не успел ещё нахвастаться.

8 кадров

– Не могли бы Вы выполнить для нас ещё одно срочное задание? – на сей раз говорил другой художественный редактор, – не можем сдать книгу в производство, точнее, это буклет, но важный. Всё подготовили, а цветной вкладки нет. Представляете, Музей Отечественной Войны заказал. Целый музей построили, посетители со всей страны, хотят с собой что-нибудь увезти, а ничего нет. Представляете, как это важно?

Раз говорят, наверное важно. Но как же так, куда же все фотографы подевались, если его, случайно с улицы забежавшего, просят сфотографировать такие важные вещи, и ещё деньги платят. Да я бы, бесплатно сделал, вот только, плёнки нормальной нет, – подумал Алёшка.

– Плёнки хорошей, нет.

– Да, фотоплёнка это проблема. Но Вы возьмётесь, если плёнка будет?

– Я попробую…, – если плёнка есть, то что же мешает другим фотографам? Подумал про себя Алёшка, – а что нужно снимать?

Ему показали готовый макет многостраничного буклета, скорее даже книги, сплошь состоящей из прекрасных, но чёрно-белых фотографий залов музея, экспонатов и исторических документов. Алёшка понял, что с ним разговаривают, как с равным, как с участником процесса. Никто никогда до сих пор, так с ним не разговаривал. Его, восемнадцатилетнего, уважали убелённые сединой, опытные специалисты крупнейшего издательства, всего за один, очень сомнительного качества, фотоснимок. Дело, которым занимались эти люди, казалось важным и нужным. Алёшка раздулся от ответственности, было приятно и страшно. Он понимал, что нужно разбиться в лепёшку, но дело сделать.

– Снимай там, что хочешь, – перешёл на «ты» художественный редактор, что Алёшка понял, как знак доверия, он уже был своим. По крайне мере ему хотелось так думать, – в цвете, лучше будут общие виды залов музея. Там есть витраж, красивый, между этажами. Но главное, Зал Героев и Зал Победы. Они там рядом. Из-за них весь сыр-бор. Красные флаги победы, должны быть красными, а не черными и не серыми. И везде должны быть люди, посетители. Музей не должен выглядеть мёртвым.

По дороге домой Алёшка осознал, что у него нет фотоаппарата. «Любитель» не годился. Был фотоаппарат у мамы, но она его никому не даёт. Он был старым уже тогда, когда Алёшка ногами под стол ходил. Если не даст, утащу, – подумал Алёшка. Она давно уже ничего не снимает. А вдруг он такая же дрянь, как и «Любитель»? Нужно проверить.

Мама взять фотоаппарат разрешила, но десять раз предупредила, что это её любимый фотоаппарат, и что с ним нужно обращаться очень осторожно. Алёшка знал, что этот мамин фотоаппарат у неё, не «любимый», а единственный, и никакого другого нет. И вообще, это был редкий фотоаппарат, который снимал на широкую плёнку, так, как этого требовало издательство. На одной катушке плёнки, умещалось всего 8 кадров, зато больших 6х9см. Говорили, что объектив у фотоаппарата немецкий. Якобы после войны из Германии, с цейсовских заводов вывезли, чуть ли не целый вагон объективов, и устанавливали их на первые фотоаппараты «Москва». Они давно стали редкостью, их просто перестали делать. Новые фотоаппараты позволяли снимать не 8, а целых 36 кадров на одной катушке. Такой аппарат у Алёшки был, но что толку, маленькие кадрики для издательства не годились.

***

– С тебя 4 рубля, – звонил художественный редактор, – я договорился с одним фотографом, он продаст тебе плёнку, немецкую. Справишься?

Алёшка знал о такой плёнке, читал про неё, слышал, что капризная, но не плохая.

– А сколько катушек? – Алёшка прикидывал, хватит ли на пробы и съёмку.

– Одна катушка.

– Одна катушка? – всего одна катушка за 4 рубля? Алёшкин фотоаппарат «Любитель», которым он только что снимал театр, тоже стоил 4 рубля.

– Как же я с одной катушкой управлюсь, там ведь всего 8 кадров?

– Этого я не знаю, больше у него плёнки нет.

– А что это за цена такая?

– Цена спекулянтская. В магазине плёнки нет, только у спекулянтов, и то не найдёшь. Ну что, будешь брать? Договариваться?

– Буду. Большое Вам спасибо!

– То-то же, радуйся что хоть это есть.

В общем, проверять мамин фотоаппарат пришлось снова с той же ужасной, скручивающейся плёнкой. К великой Алёшкиной радости, сразу было видно, что аппарат не имеет никаких скрытых недостатков, объектив несравненно лучше, и на хорошей плёнке цвет должен получиться, натуральным.

Однако почему тот фотограф, у которого была плёнка, предпочёл её продать, вместо того, чтобы сделать самому? Ведь обещали хорошо заплатить. Почему буклет уже второй год подряд, не могут сдать в производство, и уже даже обозначился конфликт с музеем. В этом крылся какой-то подвох.

В музее, появлению Алёшки не обрадовались. Пришёл какой-то пацан. Понятно, что в музее снимали многие фотографы, издание было почти завершено. Запор возник лишь с цветными фотографиями. Эту работу, они сделать не смогли. И вот зачем-то прислали неопытного мальчишку. Что он сможет сделать такого, что не смогли другие? А Алёшка был в восторге уже от того, что в музей можно ходить, совершенно бесплатно.

Один из самых больших в Европе музеев Второй Мировой Войны, его посещали туристы со всего мира. Экскурсии шли непрерывным потоком. Слоняясь по залам, разглядывая экспонаты и успев надоесть смотрителям музея, Алёшка понял, почему никто не захотел делать цветные фотографии. Дело было в обязательном присутствии посетителей в кадре. В огромных залах темно, однако дополнительно осветить их невозможно, для этого потребовалась бы целая киностудия. Яркий свет исказил бы специальное освещение музейных экспозиций. А без него, выдержка при съёмке на малочувствительный слайд, достигала нескольких секунд. Посетители музея, на фотографиях превратились бы размытые призраки. Осветить нельзя, исправить в лаборатории ничего нельзя. И обязательно нужен Зал Героев, где на стенах серого цвета, только