Вдоль берега Стикса - Евгений Луковцев

Грудь Азраила ходила ходуном. Черный с темно-красными прожилками хитин панциря дёргался вверх и вниз, словно дьявол запыхался.

— Это ничего, это пройдет, — заверил он, уловив взгляд. — Я просто отвык от метаморфоз. Возвращение силы не описать словами, просто поверь, восторг полнейший. Так хорошо я себя не чувствовал уже лет триста!

— Послушай, а ты что, правда дьявол? — с последней каплей надежды в голосе спросил Алька.

— Нет, стиксово теченье, я рождественский гусь на противне! Кто же ещё?

— Что, вот прямо из Ада? Как Люцифер?

У Азраила в удивлении на секунду отвисла челюсть. Убедившись, что собеседник не шутит, он пояснил:

— Во-первых, не из Ада, а из Стикса. Тоже местечко так себе, но с Адом принципиально различается. Во-вторых, я — дьявол, а Люцифер — сатана.

Алька нервно хихикнул.

— Тоже принципиально различается?

— Ну, знаешь ли! Вообще-то, совершенно разные биологические виды. Ты бы ещё крысу с пауком сравнил.

Альке не хотелось больше думать про крысу, хватит с него на сегодня крыс. Тема пауков в темноте пещеры тоже не воодушевляла.

— В каком смысле, биологические виды? Вы что…

— Мы не что, мы кто, — перебил Азраил. — И я, и он. Мы жители Стикса, существа, отвергнутые богами, но всё-таки живые.

— Проклятые?

— Можно и так сказать. Хотя есть более верное определение. Они нас не проклинали, им стало на нас наплевать. А нам на них. И все бы ничего, только вот их приближенные, чем ближе — тем фанатичнее, действительно проклинают нас. И с радостью сжили бы со света. А создания попроще и пониже рангом просто боятся нас, отчего не менее опасны.

— Понятное дело. В наших сказках и религиозных книгах, к примеру, встреча с дьяволом ничего хорошего не сулит. Просто смерть, это в лучшем случае. А можно и души лишиться!

Азраил заинтересовался.

— Это какой такой души?

— Ну какой-какой? Обыкновенной. Богом вложенной.

— А-а-а-а, ты про эту. Тогда позволь уточнить, а на кой она мне сдалась, душа твоя?

— Ох, ну ты спросил. Откуда же я знаю? Это тебе виднее должно быть. Скажу тебе сразу, я вообще не силен во всех этих духовных материях. Я агностик. Если бы тебя, к примеру, не встретил, так и думал бы до сих пор, что дьяволов не бывает.

— Знавал я разных агностиков. В большинстве случаев это оказывались просто лодыри, которым лень было читать книги.

— Ой, да ла-а-дно! — Алька легко поддался на провокацию. — Читали мы всякое, и про Стикс этот ваш, кстати, тоже читали!

— Правда? Ну-ка, поведай!

— Стикс, порождение Тьмы и Хаоса, океан первобытного страха. Или река. Через неё нужно перебраться всем умершим, чтобы занять свое место в аду или в раю. Те мертвецы, кто не смог переправиться и упал в Стикс, обитают там в вечных муках, терзаемые подводными демонами. Ну как, всё верно?

— Почти. За исключением вот этой ерунды насчет мертвецов. В Стикс никак не может упасть мертвец, туда попадают только живые.

— Вот как? — Алька удивился. — И что же, они там в муках живут вечно?

— С чего бы? Живут, как везде. И умирают, как везде.

Алька даже приподнялся на локте, всматриваясь в лицо Азраила.

— А умирая, они все-таки попадают в рай?

— Ну что за ерунда? Рай — мир, не очень отличающийся от этого. Солнце там посветлее, ночами не так холодно, да ещё клопы там не водятся. И туда действительно некоторые попадают, кто переправился через Стикс, нашёл нужный проток. То же и с Адом, только там климат чуток пожёстче. А вот те, которые не переправились, умерли в Стиксе, вот они…

— Что? — Алька не дождался окончания умышленной театральной паузы.

— Они просто умирают. Кстати, и в Раю тоже умирают. И в Аду. Всё. Какая может быть жизнь после смерти?

— Значит, Рай и Ад есть, а спасения души нет?

Дьявол издал звук, словно собирался вот-вот завыть.

— Ну, вот на кой?

— Что?

— На кой сдалась кому-то твоя душа? Что там спасать?

— Ну… Богу?

— Послушай, он ведь создал вас по образу и подобию, так в вашей вере?

— Да.

— Значит, своя душа у него есть? Точно такая же, только первородная, наикрутейшая из крутых? Зачем тогда ему еще и ваши, синтетические души?

— Ну…

— И еще вопрос. Представляешь, сколько существ населяло ваш мир за всю его историю?

— Миллиарды?

— Не в цифре дело. В том, на кой ляд богу такое количество одинаковых бестолковых душ, которые всю жизнь заботились только о собственном благополучии? Чисто практически, что ему с ними делать?

Алька задумался.

— Я не знаю. Я не священник, и даже не философ. Они бы тебе, наверное, ответили.

— Вот-вот! Вот цена твоих знаний. И не только твоих. Зато люди из-за своих суеверий впадают в транс при одном только виде дьявола. Ну, почти все, — тут он подмигнул Альке.

— Кстати! Ведь Стикс и дьявол — это термины из совершенно разных эпох и религий? Народ, веривший в существование Стикса, поклонялся многим разным богам на Великой горе, а дьявола и сатаны не знал!

— Тааак, — весело подзадорил Азраил. — И о чем это нам говорит?

— Что ты не можешь происходить из Стикса!

— И вот наш игрок номер один получает приз за глупость! — дьявол сотворил в воздухе фигурку в виде жирной огненной единицы. — Нам это говорит о том, что упомянутый тобой народ был крайне ограничен в знаниях. Либо они понятия не имели о сути Стикса, либо никогда не сталкивались с такими, как мы. Впрочем, это не удивительно. Мы, дьяволы, редко выходим на свет. В вашем климате нам некомфортно. А что касается расы сатанов, то каждый второй из них — ксенофоб и социопат, они вообще не любят показываться кому-нибудь на глаза.

Азраил сладко потянулся и зевнул, продемонстрировав ужасающего вида оскал. Но Алька на сегодня выбрал полный лимит страха. Усталость чувствовал такую, что бояться в кредит тоже не стал, поленился.

— Если хочешь знать, во всех последующих мифологиях и религиях Стикс присутствует. Под разными названиями, в разных формах, но его можно найти везде. И это естественно, учитывая, что такое Стикс.

— Да? А что он такое?

Азраил хмыкнул, наклонился и дунул в костёр. Булыжники оплавились и стали светить ярче.

— Не могу объяснить. Там надо побывать, чтобы понять.

— Ну хоть попробуй!

— Ладно, — неожиданно легко согласился дьявол. — Какой в твоем мире главный религиозный символ?

Алька задумался, напряг память.

— Кажется, круг, символ идеала. Разделенный по центру чертой на две равные половины, символ мужского