Неизведанными путями - Степан Пичугов

Рядом со спокойным, видавшим виды фронтовиком, которого ничем не удивишь и который знает «почем фунт лиха», можно было увидеть безусого, восторженного юнца, с гордостью державшего в руках отцовский дробовик.

Обращал на себя внимание четкостью строя башкирский отряд.

Много было здесь и необстрелянных рабочих, которые не только не знали военного строя, но и винтовку держали как-то неумело в своих черных от въевшегося металла руках.

Когда отряды были построены, на площади в сопровождении своего помощника и адъютанта появился Васько Богдан. Это был человек огромного роста, с пышной черной шевелюрой, какие носили тогда художники и анархисты. Он смотрел на людей, как с колокольни, возвышаясь над всеми на целую голову.

Васько Богдан требовал, чтобы командир рапортовал четко и громко, и тут же резкой репликой, ничего и никого не стесняясь, он давал краткую, но выразительную характеристику рапортовавшему командиру: «Молодец!» или, скривив кислую мину, шипя произносил: «Шляпа!». Оценка эта зависела от того, какое впечатление на него произвел командир своей выправкой и рапортом.

Тютнярцы были представлены на смотру тремя группами: пешим отрядом под командованием Спиридона Ходова, конным под командованием Ивана Тряпицина и прибывшей с Красного Камня семеркой. Все эти группы выделились в свое время из Рождественского партизанского отряда.

Когда Васько Богдан подошел к отряду Ходова, последние вытянулся в струнку и громко отрапортовал:

— Пехотный Рождественский отряд красных партизан. Командир отряда бывший унтер-офицер Ходов.

— Молодец! — сказал Васько, любуясь его стройной фигурой, туго затянутой в ремни.

Ходов любил щегольнуть внешностью: несмотря на жару, он был одет в черную кожаную куртку, на нем висел маузер в деревянной кобуре, карабин, шашка, бинокль, офицерская фляга и еще что-то. Одним словом, он был увешан, как шаман. За эту любовь увешивать себя разным оружием и побрякушками бойцы прозвали его «иконостасом».

Ходов стоял перед Богданом как изваяние, не дрогнув ни одним мускулом, и «ел глазами» начальство.

— Явишься ко мне в штаб после смотра, — сказал Васько Богдан, обращаясь к Ходову.

— Слушаюсь! — подчеркнуто громко ответил Ходов, взяв лихо под козырек и звякнув шпорами.

— Тянется, — сказал Ершов, наблюдавший за Ходовым, и добавил: — Метит на полк.

Василий Ершов, лихой разведчик, не терпел показной храбрости и вообще фальши и никогда не задерживался с высказыванием резких, но справедливых суждений.

А Васько Богдан был уже у другого отряда.

Обходя фронт отрядов, Васько старался произвести впечатление на людей своим импозантным видом и огромным ростом. Видно было, что он немного рисовался.

Наконец он подошел к нашей семерке.

На головах у некоторых наших ребят были одеты красные фески, которые они незадолго до этого купили в нижнеуфалейском магазине, чтобы пооригинальничать.

Любитель военной выправки и щегольства, Васько Богдан, посмотрев на наших «турок», недовольно сказал:

— А это еще что за пираты?

Вначале я хотел было обидеться, а потом не долго думая в тон ему ответил:

— Отряд «Красная шапочка».

— Это что, герои Красного Камня? — быстро спросил он и, получив утвердительный ответ, заметил:

— Слыхал о вашей отваге. Молодцы!

И наши «турки», готовые минуту назад провалиться сквозь землю, гордо подняли головы.

В Нижнем Уфалее, еще до нашего прихода туда, ходили целые легенды о разгроме карательного отряда белых у Красного Камня. Поэтому, когда наша семерка появилась в Уфалее, нас встретили как героев. Бойцы других отрядов и жители Уфалея расспрашивали наших ребят, как это они сумели разогнать такой большой отряд карателей, в котором, говорят, было не меньше ста человек. Наши «герои» с большим удовольствием рассказывали о своих боевых делах и, польщенные вниманием и восхищением охающих слушателей, не прочь были кое-что и присочинить.

Смотром нашей семерки и кончился обход отрядов. После короткого митинга, на котором было объявлено о формировании 1-го Горного Советского полка, отряды с песнями разошлись по квартирам.

ФОРМИРОВАНИЕ ПОЛКА

На следующий день был объявлен приказ уполномоченного Северо-Урало-Сибирского фронта за подписью Васько Богдана. В приказе говорилось, что из всех собравшихся в Нижнем Уфалее отрядов формируется 1-й Горный Советский полк.

Почему «горный», нам не объяснили, но, надо полагать, потому, что отряды, из которых формировался полк, были созданы из жителей горного Урала.

В этом же приказе было объявлено, что командиром полка назначается Спиридон Ходов (как и предсказывал накануне Василий Ершов). Показная сторона Ходова, видимо, произвела на уполномоченного должное впечатление.

Ходов как метеор носился от штаба формируемого полка до штаба уполномоченного, утрясая и согласовывая назначение остального командного состава полка.

Бывший комиссар 1-го Рождественского партизанского отряда П. Я. Димитрин неожиданно для всех был назначен адъютантом полка. Когда мы спросили, почему комиссар и вдруг назначен адъютантом, Ходов, не задумываясь, ответил:

— Он же был писарем в штабе полка царской армии. Кто же другой может занять должность адъютанта? А комиссара у нас не будет! — сообщил он ликующим голосом.

В полку намечено было на первое время иметь четыре строевые роты, пулеметную команду и команду пеших разведчиков. Все конники, а их было порядочно, были сведены в кавалерийский эскадрон. Командиром эскадрона был назначен И. В. Тряпицин, именовавший себя в то время левым эсером, так же как и командир полка Ходов. Таким образом, руководство полком оказалось в руках эсеров. Этому вольно или невольно помог Васько Богдан. Кто был он сам, не знаю, но на большевика не походил.

Формирование полка шло полным ходом. Уже обозначились роты и некоторые команды. Нижне-Уфалейский отряд был переименован в 1-ю роту. Командиром ее утвердили командира отряда Калинина Николая Петровича, комвзводами назначили Филиппова М. Н., Артемова Н. В. и Наливайко П. А.

2-я рота оказалась сводной: ее составили несколько мелких отрядов. Командиром ее был назначен кыштымец Гузынин Константин Владимирович, помощником — Артемов В. И., комвзводами — Иванов И. А. и Рябухин В. Б.

3-я рота была сформирована из отряда уфимских башкир. Командиром ее был назначен Моргунов Петр Семенович, помощником его — украинец Яковенко Ефим Николаевич, взводными командирами — Каранин С. Е., Ильмурзин Бикмурза и Саликов Селай.

4-я рота была создана на базе Белорецкого отряда; в нее вошли также мои земляки и один взвод интернационалистов. Командовал ротой белорецкий рабочий Косоротов Василий Васильевич, помощником у него был тютнярец Иван Кочетков, взводными — Андрей Савельев, Иван Абакумов, Шекунов и интернационалист Феликс Ярошенко.

Пулеметную команду возглавил златоустовский железнодорожник Александр Пурнов, помощником его был Гулин П. Я.; пулеметчики были собраны со всех отрядов.

Командой пеших разведчиков руководил Напоров И. А., помощником у него был Пименов В. Ф. Первыми разведчиками были зачислены уфалейцы Филиппов А. П., Горин А. И.

Наскоро была создана хозяйственная часть и обоз. Завхозом полка назначили Трокова Ивана Яковлевича, а начальником обоза — Грязнова Андрея Макарьевича. Из Екатеринбурга прибыло недостающее вооружение, обмундирование и амуниция; получено было несколько пулеметов, седла для эскадрона. Удалось даже получить одну трехдюймовую пушку. Ее принял вновь назначенный командир батареи тютнярец Захар Михайлович Беспалов. Нашлись в полку и артиллеристы: бомбардир-наводчик Богданов Сергей, Акалов Иван, Бабенко, Верчинов Андрей и другие. В артиллерию был зачислен и Ваня Башир, глухонемой из нашего села. Он обладал огромной физической силой, и артиллеристы шутя говорили:

— Нам теперь можно обойтись и без лошадей: Башир унесет пушку на плече.

В Тютнярах Башир жил и кормился тем, что показывал свою силищу в базарные дни. За папироску он мог поднять лошадь, отрывая ее на пол-аршина от земли, или опрокинуть груженую телегу, поднять вместе с дрожками сорокаведерную бочку с водой. Такой силач для артиллерии был сущей находкой, и помогал он батарейцам не за страх, а за совесть.

Вначале в полку был только один батальон. Командовать им было поручено мне. Позднее полк развернулся в два батальона, и тогда 1-м батальоном стал командовать командир 1-й роты Калинин, а я — 2-м.

Характерно, что в составе нашего полка не было ни одного офицера; все командные должности заняли бывшие унтер-офицеры, ефрейторы и рядовые фронтовики, тогда как у нашего противника офицеров девать было некуда: формировались специальные офицерские роты, а полками командовали полковники и даже генералы. Правда, иногда они нас бивали, и мы несли немало напрасных жертв, но все же воевали мы неплохо и их все-таки в конце концов побили.