Зима, холода - Валя Шопорова

На фразы, типа: «Молодец!» младший Жаккар мило улыбался и помалкивал о том, что сделал это совершенно случайно и что он, вообще, не подозревал, зачем нужна эта задвижка…

Все молодые люди собрались за столом. Клава и Настя расставляли посуду, Тоня недобро косилась на французов, французы, в свою очередь, что-то обсуждали, точнее, перекидывались отдельными фразами – все устали, все хотели есть и спать, но время коротать как-то нужно было. Переводчик же Андрей старался не смотреть ни на своих подопечных, ни на своих по национальному признаку и потому смотрел в стол.

– Приятного аппетита, – сказала Клава, ставя последнюю тарелку перед Бернардом и занимая своё место.

– Надеюсь, не отравитесь, – добавила Тоня и взяла вилку с ножом.

– Тоня! – возмутилась Швиммер, гневно поглядывая на подругу.

– Извините, – поправилась Харламова. – Я хотела сказать – «надеюсь, не ОТРАВИМСЯ».

Настасья прыснула смехом и прикрыла ладонью рот, чтобы не засмеяться на всю кухню.

– Вообще-то, – немного обиженно отозвалась Клава, – я хорошо готовлю.

– Верю, Швиммер, – кивнула Антонина, накалывая на вилку кусочек картошки, – но предосторожность, знаешь ли, превыше всего.

– Завтра, значит, ты готовить будешь, – фыркнула Клава и отправила в рот кусочек картошки. Помимо неё ужин включал только солёные огурцы и… всё.

– Нет-нет, – парировала Тоня, – я не повар, я – аналитик, человек-мозг.

– А я, по-твоему, человек-повар? – возмутилась брюнетка. – Я, вообще-то, психолог по образованию! И по профессии тоже!

– Pourquoi ils se querellent? (Почему они ругаются?) – спросил Бернард у Андрея.

– Клава, Тоня, – обратился к девушкам переводчик, – не ругайтесь. Французы нервничают.

Теперь уже и Настя, и Тоня прыснули смехом. Серьёзной осталась одна Клава, которая была уязвлена сомнениями в её кулинарных способностях.

Поскольку Клава возмущаться вслух не стала, все смогли спокойно приступить к трапезе. Ужин из картошки и солёных огурцов был не слишком изысканным, но вполне терпимым для русских (только Настя косилась на свою тарелку, но, в итоге, решила тоже поесть). Французы же, смотря на еду, сомневались…

Первым, как обычно, подал голос Бернард.

– Pourquoi les pommes de terre dans leur peau? (Почему картошка в кожуре?) – спросил француз, указывая вилкой на блюдо. – Vous avez oublié de nettoyer? (Вы забыли её почистить?)

– Бернард спрашивает, почему картошка в кожуре? – перевёл Андрей, не отрываясь от трапезы.

– Так объясни ему, что это wild russian tradition (дикая русская традиция), – огрызнулась в ответ Клава.

Андрей честно попытался объяснить всё младшему Жаккару (без употребления слов Швиммер), но француз никак не мог понять – почему картошка в мундире, если это часть военного гардероба и, вообще, не имеет никакого отношения к данному корнеплоду?

Остальных французов факт «грязной картошки» тоже смутил, но они, в отличие мнительного товарища не думали, что русские хотят их отравить. Конечно, и Матису не очень нравился данный ужин, а Тибо и вовсе морщился, очищая картошку и отправляя её в рот. Как обычно, самым непривередливым оказался молчаливый Чарльз, который ел и не возникал. И, пусть картошка показалась ударнику недоваренной, но ему очень понравились бочковые огурцы.

– Спасибо, девушки, – поблагодарил дам Андрей, отставляя свою тарелку.

Его примеру последовали и его «подопечные», которые, оставив грязную посуду на столе, передвинулись обратно в гостиную и забрались на диван.

– Клава, – обратилась к подруге Настя, – я пойду, умоюсь. Ты пока заканчивала с ужином, я ванную нашла.

– Она в доме? – недоверчиво уточнила Тоня.

– В доме, – кивнула Тихая. – Я сама удивилась. И туалет тоже.

Клава изобразила на своём лице выражение «Вот это да!». Антонина, по-быстрому и в тихую, договорилась с Настасьей и забила очередь в ванную. Когда девушки куда-то незаметно удалились, Клава, устало вздохнув, посмотрела на гору грязной посуды и нагло разбежавшиеся морды французов и русских.

– Э, – возмутилась Швиммер, – а посуду кто мыть будет?!

– Ты, – подал голос Андрей, который уже успел вщемиться на диван к французам.

– Я? С чего бы это? – поинтересовалась Клава, складывая руки на груди.

– Или Настя, – пожал плечами переводчик. – Или Тоня. Решайте сами.

Переводчик вернулся к «своим» и забыл о Клаве и её негодовании. Очень зря забыл. Клавдия была устала, зла и готова убивать. А тут ещё и такой беспредел… В общем, пропустив пункт: «Спросить переводчика», девушка взяла кухонное полотенце и решительно направилась к французам.

Рассмотрев всех парней по очереди, она решила, что припадочного Тибо лучше не трогать, мало ли, он ещё и воды боится, и выбор её сузился до трёх французов. Осталось выбрать из них жертву…

«Наверное, этот, – подумала брюнетка, останавливая свой взгляд на Бернарде. – Он женственный… значит, ему это на интуитивном уровне близко».

– Bernard? – обратилась Клава к парню. – Can you help me? (Бернард? Ты можешь мне помочь?).

Француз повернул голову к брюнетке, вопросительно смотря на неё. Андрей прошипел-прошептал:

– Клава, что ты задумала?

– Не мешай, – не поворачивая головы, ответила Клава переводчику.

– Qu’est-il arrivé? (Что случилось?) – спросил у брата Матис. Старший Жаккар пропустил обращение Клавдии.

– Je pense qu’elle a besoin d’aide… (Кажется, ей нужна помощь…) – неуверенно ответил Бернард.

– Aide? (Помощь?) – удивился Матис.

– Чего ты от них хочешь? – снова обратился к девушке Андрей.

– Пусть посуду вымоют, – спокойно ответила Клава. – А то нечестно: я и готовила, я и убирать буду.

– Ты что? – слишком громко возмутился переводчик, чем напугал французов. – Как они будут это делать?

– Руками, – пожала плечами брюнетка. – Если придумают более креативный способ – флаг им в руки. Хотя… – девушка покосилась на парней. – Нет, лучше без креатива… Мало ли…

– Они французы, а не извращенцы, – насупился Андрей.

– Не знаю, о чём подумал ты, но я ничего ТАКОГО не подразумевала.

Переводчик смутился и отвернулся, закинул ногу на ногу. Правда, обида парня была недолгой и уже через полминуты он вздохнул и встал, забирая у Швиммер полотенце.

– Ладно, я помою, – сказал Андрей. – А ты пока спальные места поищи.

– Уже, – довольно ответила Клава и улыбнулась. Андрей ушёл, а Швиммер не стала уточнять, что спальные места она заняла только для себя и подруг, а кроватей, в общей сложности, в доме всего четыре…

Пока все занялись делами, Клава решила тоже не терять времени даром и направилась в их спальню, готовить кровати ко сну. Но не успела брюнетка закончить с этим, как из гостиной донёсся высокий крик (Клава смогла узнать в нём Бернарда), а за криком послышалась родная русская ругань.

«Вашу ж бабушку… – подумала Швиммер, бросая постель и кидаясь в большую комнату. – Что с ними опять случилось?».

В гостиной она увидела следующую картину: Настасья, обёрнутая полотенцем, стоит у дверей ванной и орёт, напротив неё стоит Бернард и тоже орёт что-то, видно, пытается объяснить. Андрей в шоке. Все остальные молча смотрят. А Тоня, кажется, делает ставки и думает, как помочь Тихой убить француза и избавиться от тела.

– Что случилось? – спросила Клава, подходя к переводчику.

– Если честно, я толком не понял, – смущённо ответил парень. – Бернард так быстро говорит, что я переводить не успеваю…

– А Настя что?

– А Настя орёт, – пожал плечами парень. – И матерится.

Клава вздохнула и, набрав полные лёгкие воздуха, заорала:

– ТИХО!!!!

Все замолчали. Правда, Настя вновь затараторила уже через пять секунд, но без Бернарда это выглядело не так жутко. Поняв, что блондинка его не слышит и слышать не хочет, младший Жаккар посмотрел было на Тоню, но увидев её взгляд маньяка, предпочёл обратиться за помощью к Клаве.

Подлетев к брюнетке, парень быстро заговорил:

– S’il vous plaît expliquer à mon ami que je ne voulais pas la ruée vers la salle de bain! Je voulais juste prendre une douche! Et là, il est… et n’est pas fermé! Je ne veux pas! douche seulement! (Пожалуйста, объясни своей подруге, что я не хотел врываться к ней в ванную! Я хотел просто принять душ! А там она… и не закрывается! Я ничего не хотел! Только душ!)

– Чего он хочет от меня? – недоверчиво косясь на продолжающего лепетать француза, спросила Клава у Андрея.

– Он хочет сказать, что не собирался подглядывать за Настей, а просто хотел принять душ. А она не закрывается, – перевёл парень.

– А… – протянула Клава и, кивнув, вернулась к взбудораженному Жаккару. – Bernard, all ok. I will talk Nastya, that you don’t want… doing bad thing. (Бернард, всё хорошо. Я сейчас скажу Насте, что ты не хотел… сделать что-нибудь плохое).

Было видно, что младший Жаккар не очень понял, что ему сказала брюнетка. Что уж там, Клава и сама толком не поняла, какие английские слова она соединила в своём высказывании. Но результат был налицо – Бернард немного успокоился и перестал орать, пытаясь оглушить всех присутствующих.