Полина, небесное создание - Валентина Батманова

Шло время, Полина прижилась в доме Марии Михайловны. Первый курс колледжа она закончила с отличием и написала заявление о переводе на бюджетный факультет. У девушки появились подруги по колледжу и просто знакомые.

Федор Щербаков

Федор Щербаков получил отпускные и зарплату за целый месяц, пришел домой трезвый и в отличном настроении. Он знал, что сегодня дома его ждет любимая женщина Любка Скорикова. По пути мужчина завернул в магазин и купил огромный торт и две бутылки водки «Московская». Женщина к его приходу, сделав в комнате уборку, наварила огромную кастрюлю говяжьей требухи с чесноком, любимое блюдо Федора.

Войдя в дом, Федор услышал от Любки похвалу и ласковые слова в свой адрес.

– Какой ты у меня умничка, мой дорогой зайчик, – слащавым голосом запричитала хозяйка и, целуя в макушку низкорослого Федора, добавила: – Я к твоему приходу целую кастрюлю твоего любимого хашика с чесноком приготовила. Правда, простояла в очереди целых два часа. Ты ведь знаешь, что требуху так просто не купишь. Но что не сделаешь ради любимого человека.

От таких слов у Федора помутился разум. Он вынул из сумки две бутылки водки, рядом поставил коробку с тортом, а потом, загадочно улыбаясь, полез в боковой карман куртки и вынул небольшую коробочку с духами.

– Ты не смотри, что коробочка маленькая, – проговорил он серьезно, – зато духи в ней настоящие французские.

– А отпускные ты получил? – деланно улыбаясь, поинтересовалась Любка.

– Конечно, получил, – ответил тот, снимая обувь. – Ну, об этом позже. А сейчас давай с тобой обмоем мой отпуск.

Любка достала из серванта рюмки, поставила на стол стаканы для нарзана и наливая в тарелку наваристый рубец, сказала:

– Ешь, мой зайчик, так вкусно, что за уши тебя от тарелки не оттянешь.

Выпив по рюмке водки, Федька с чавканьем стал хлебать свой хаш. Любка тем временем вытащила из коробки торт и стала объедать с него розочки. Водку она пить не стала и поставила свою рюмку за буфет. Достав еще одну пустую, поставила рядом с рюмкой Федора и снова наполнила водкой.

Вскоре охмелевший Федька стал тащить Любку в спальню, но та под разными предлогами выворачивалась из его цепких рук. Наконец ему удалось прижать ее к стенке.

– Ну, чего ты меня мучаешь? Ведь я тебя, Любушка, люблю больше жизни.

– Давай, мой сладенький, сначала посчитаем наши отпускные денежки, – сказала она, целуя его в губы, – а потом со спокойной душой займемся любовью.

Федька отстранил от себя женщину, бросился к куртке, достал из кармана вдвое сложенные деньги.

– На, возьми, – протянул он их Любке. – Ведь я работаю для тебя. Здесь зарплата и отпускные.

Женщина схватила весь пучок денег и тут же спрятала их в небольшую сумочку, лежавшую на комоде. Настроение ее сразу заметно улучшилось. Она схватила Федьку за плечи и с силой потащила его в постель.

Через некоторое время застолье продолжилось. Любка подошла к столу, налила Федьке полную рюмку водки.

– Давай, мой зайчик, выпьем за нашу любовь до дна, – сказала она и, чокнувшись своей рюмкой о рюмку Федьки, опрокинула водку в рот.

Тот последовал ее примеру и осушил рюмку до дна. Не закусывая, налил еще одну и снова выпил. Не прошло и получаса, как Федька опустил пьяную голову прямо в тарелку с недоеденым хашем. Любка затащила его на кровать.

– А теперь делай баиньки, мой зайчик, – сказала она, очень довольная собой. Посмотрев на храпящего Федьку, пнула его в бок кулаком. – Думаешь, старый сопливый козел, мне приятно с тобой кувыркаться в постели. Да меня от тебя тошнит. Только моя беднота толкает меня в постылую кровать.

Она повернулась и вышла из спальни. Взяла свою сумочку, но прежде чем уйти, отрезала большой кусок торта и, не приседая к столу, съела его стоя. Затем вытерла руки полотенцем, помахала спящему Федьке: «До встречи, зайчик», – плотно прикрыв дверь, поспешила на трамвай.

Домой Любка приехала в отличном настроении. Ведь за деньги, которые она получила от Федьки можно купить многое. Женщина жила в поселке, который находился рядом с городом сразу за мостом с взрослым сыном Анатолием. Этот великовозрастный детина нигде не работал и не учился. Правда, сразу после школы он поступил во Владикавказское военное училище, но вскоре был отчислен из-за постоянных самовольных отлучек. Прошло уже несколько лет. А он по-прежнему ходил в курсантской шинели, но без погон.

Подойдя к дому, Любка толкнула дверь, та была заперта. Открыв ключом дверь, вошла вовнутрь. Сына дома не было. «Куда же он мог отлучиться? – размышляла она вслух. – Ведь знает, что сегодня у Федьки зарплата. Вчера еще говорил, что ему срочно нужны деньги». Она вышла во двор и направилась к соседке. Едва ступила на порог, та ей сразу заявила:

– Твой Анатолий не дождался тебя и уехал к твоему другу Федору. Сказал, что там тебя будет ждать.

Вернувшись в дом, Любка спрятала в шифоньер деньги, переобулась и помчалась на квартиру Щербаковых. Когда она стала подниматься в гору к дому Федора, то увидела на пороге сына. Тот сидел хмурый, обхватив голову руками. У Любки больно защемило сердце. Она подошла и пощупала голову Анатолия.

– Ты что, сынок, заболел?

– Чего ты со мной сюсюкаешься, как с маленьким? – грубо ответит тот. – Я вполне здоров.

– Почему ты меня не дождался дома? Ведь мы договаривались, что я приду вовремя. Прихожу, а тебя нет. Ну и как тебя понимать? Что я тебе, девочка, бегать туда, сюда через весь город. Чего ты капризничаешь, чего тебе не хватает?

– Денег мне не хватает, – с надрывом в голосе ответил сын.

Любка присела с ним рядом на ступеньку, заплакала.

– Чего тебе от меня надо? Ведь я бьюсь из последних сил, чтобы тебя накормить.

– Я в этом не виноват, что ты меня таким воспитала, – заявил сын, поднимаясь и направляясь в дом. – Это все твое воспитание, – со злостью бросил он в лицо идущей следом за ним матери.

Войдя в дом, Толик сел к столу, налил себе стакан водки, залпом выпил.

– Я, мать, не хочу жить на свете, – переходя на плач, запричитал он. – За что бы я не брался, ничего у меня не получается. Это ты во всем виновата. Это ты не приучила меня к труду.

Любка тоже присела к столу, налила себе рюмку водки, не спеша выпила.

– Я сегодня заработала много денег, – виновато глядя в глаза сына, сообщила она. – Я их уже отнесла домой.

– Что мне твои копейки, – вскочил из-за стола Толик. – Мне нужно пятьдесят тысяч рублей.

– Пятьдесят тысяч? – испуганно вскочила с места Любка. – Да зачем тебе такие деньги?

Сын налил еще полстакана водки, молча выпил. Помолчав, поднял на мать глаза:

– Я проиграл в карты, – выпалил он. – И если до завтрашнего вечера долг не верну, то ты можешь со мною проститься. Мне больше не жить.

– Да где я возьму такие деньги? – заплакала Любка. – И в долг нам такую сумму никто не даст. – Она стала метаться по комнате. Потом вдруг остановилась и посмотрела сыну в глаза. – Есть у меня одна идея. Сегодня наша квартирантка будет купать старуху. Они в ванной болтаются больше часа. За это время я перетрушу постель старухи. Именно там она прячет свои сбережения. А сейчас ты иди в сарай и сиди там молча. Тебе не следует показываться на глаза Федьке. Как только он проснется, я его снова напою, а потом, когда старухи не будет в постели, проберусь в ее комнату и выпотрошу все ее сбережения.

Толик послушно ушел в сарай. Через щель в двери он видел, как вернулась с учебы квартирантка, как в комнате зажегся свет. Видно ему было и тот, как между входом в комнату Федора и входом в дом старухи металась его мать, которую ему нисколько не было жалко. Он уже давно убедил себя в том, что во всех его бедах виновата именно она. Когда нужно было заниматься его воспитанием, мать гуляла и водила чужих мужиков в дом. Теперь сама вся больная и вынуждена «плясать журавля» перед этим уголовником. У выросшего Толика в жизни ничего делать не получалось. Единственное, что ему нравилось – играть в карты. Фортуна часто улыбалась Толику. Он выигрывал небольшие суммы денег, которых вполне хватало на выпивку и девиц. А тут, надо же, пролетел по-крупному.

Тем временем Любка снова напоила водкой Федьку и уложила его спать, а сама, набросив на плечи шарфик, стала подниматься по ступенькам в квартиру хозяйки. Дверь была не заперта, она толкнула ее и вошла в комнату. Старушки в постели не было. Из ванной комнаты доносилось хлюпанье воды. Не раздумывая, женщина бросилась в комнату старухи, подняла перину и стала копаться в подстилках, лежащих на металлической сетке кровати. Руки ее нащупали что-то твердое. Любка потянула тряпье на себя и вытащила старое зимнее пальто. Стала ощупывать его снизу доверху. В одном из рукавов заметила прикрепленный обыкновенной булавкой узелок с деньгами. Быстро отцепив свою находку и расправив тряпки, положила обратно перину, сложила подушки и расправила одеяло. Осмотрев постель и, убедившись, что все лежит именно так, как обычно, быстро направилась к выходу. По пути она сунула старое пальто в диван, на котором спала Полина.