Полина, небесное создание - Валентина Батманова

– Да ладно тебе, Дуняша, – поморщился племянник. – Чего ты взъелась на Кристину? Не такая уж она плохая, хотя и стриптизерша. Ну, подумаешь, дотрагиваются до нее мужики и любуются ее красивым телом, что от нее убудет? Зато у других от просмотра ее сеансов слюнки текут. А в жизни она только моя.

– Какая же она твоя? – укоризненно покачала головой тетушка. – Посмотри, как этот картежник, сын Любки, ее лапает. Разве нормальная женщина себе такое позволит?

– Она женщина современная, без комплексов, – ответил Виталик, посмотрев на танцующую парочку. – А твоя Полина – деревенская простушка. От нее за версту фермой пахнет.

– Зачем ты так говоришь? – обиделась Дуняша, – да еще так громко. Полина услышала твои слова.

– Ну и пусть слушает. Что ты мне ее сватаешь? Не нравятся мне такие монашки.

Полина, конечно, слышала весь разговор Дуняши и Виталика, но обиды на них у нее не было. Она свыклась с тем, что в последнее время над ней часто смеются из-за того, что она зимой и летом ходит в одних и тех же кроссовках. К обидным высказываниям у нее уже выработался защитный иммунитет. Вымывая на кухне посуду, она мысленно отражала и этот выпад: «Не важно, кто и что обо мне думает, важно то, кто я есть на самом деле».

Когда Полина подала на стол свое коронное блюдо пюре с мясом, Дуняша не удержалась от похвалы.

– Вот тебе и монашка! – толкнула она в бок племянника. – Такого блюда ты не пробовал даже в лучшем ресторане города.

Накладывая в свою тарелку пюре, Виталий поднял глаза и встретился взглядом с Полиной. «Ну и глазища, – подумал он, – а ведь совсем еще юная, даже косметикой не пользуется».

Уловив пристальный взгляд Виталика, Полина отвернулась. Но это не ускользнуло от пристального взгляда Дуняши. И тетушка продолжила свое давление на племянника.

– Ты, Виталя, для меня не безразличен, – начала она очередную свою атаку. – Я тебя без родителей воспитывала. Мне обидно слышать от людей, что ты трепещешь над своей Кристиной, угождаешь ей во всем, боишься, что она от тебя уйдет. Пусть уходит. Кому нужна такая женщина киборг?

– Что ты такое говоришь? – обиделся Виталик. – Никакая она ни киборг, а красивая и хорошо сложенная женщина.

– Да какая там она женщина? – не унималась Дуняша. – Я ей правильную характеристику дала. Грудь величиной с кубышку, губы вывернутые на изнанку на языке металлическая бусинка, в ноздрях кораллы торчат, на пупке болтается колокольчик, на запястье рук, как у уголовницы, татуировки. Одним словом, такое впечатление, что вся она из подсобных материалов собрана.

Закончилась музыка и танцевавшие вернулись за стол. Постучав по графину вилкой, к гостям обратилась именинница.

– Давайте попросим Полину сыграть нам на гитаре и спеть хорошую песню для офицера в отставке, моего любимого брата Сашеньки.

– Я не смогу, – застеснялась Полина. – Давайте лучше в следующий раз.

– Ты знаешь, сколько мне лет? – тоном, не терпящим возражений, спросила хозяйка. – Следующего раза может не быть.

Полина молча сняла со стены гитару и запела:

Легендарный Севастополь, непреступный для врагов,Севастополь, Севастополь, гордость русских моряков…

– Профукали мы Севастополь, – с болью в голосе сказал ветеран. – Этот хрюкола, чтобы ему на том свете было пусто, отдал святыню русских моряков Украине. А теперь наш флот стоит в Крыму как бедный родственник.

– А вы, Александр Михайлович не тревожьтесь, – прервав песню и подняв глаза на старика, сказала Полина. – Как отдали, так и заберем.

В наступившей за столом тишине девушка запела.

Я видела его близ Одессы родной,Когда в бой пошла наша рота,Он шел впереди с автоматом в руках,Моряк черноморского флота.

Он шел впереди всем пример подавал,Рожденьем он был из Ордынки,А ветер шумел за широкой спиной,И в лентах его бескозырки.

Тридцать ранений хирург насчитал,Две пули засели глубоко,А бледный моряк все в бреду напевал,Раскинулось море широко.

Гости захлопали в ладоши, а Александр Михайлович, смахнув скупую слезу, сказал:

– Давно я не слышал такую песню. У меня даже кровь в жилах заклокотала. Я ведь всю войну провоевал на Черном море. Трижды был ранен.

Полина повесила гитару на гвоздь, смущенно улыбнулась.

– А где вы воевали? – спросила она у ветерана.

– Да везде. Севастополь сдавал, а потом снова брал, Новороссийск от немцев отбивал. – Он расстегнул пиджак. – В Новороссийске во время авиационного налета спас от смерти самого Брежнева.

– Прошу тишины, – снова постучала вилкой по графину Мария Михайловна. – Сейчас Саша все расскажет.

– Да, собственно говоря, чего тут рассказывать, – усмехнулся Александр Михайлович, глядя на притихших гостей. – Дело было так. К нам на корабль прибыл из политотдела полковник Брежнев. Провел с нами беседу. Понравился он нам всем очень своей простотой и доступностью. А когда стал перебираться с корабля на катер, в это время налетели немецкие бомбардировщики. Недалеко от места пересадки рванула бомба, и взрывной волной полковника выбросило за борт. Я бросился за ним, ухватил за ворот гимнастерки и тащу к катеру. Потом его доставили на берег. Уже после войны, когда Брежнев стал генеральным секретарем, я несколько раз писал ему, но на мои письма никто не ответил. Толи он не хотел меня видеть, толи его окружение мои письма до него не доводило. А вот когда я был уже на пенсии, поехал в Москву. Пришел в приемную политбюро и записался к нему на прием. Пробыл в столице целую неделю, но встретиться так и не удалось…

– Давайте выпьем за нашего ветерана Александра Михайловича, – поднял рюмку Виталик.

Заскучавшие гости встрепенулись, и дружно откликнулись на предложенный тост. Затем стали закусывать, обсуждая рассказ ветерана. Виталик посмотрел на убирающую посуду Полину и предложил:

– Давайте попросим это небесное создание спеть нам про любовь. Полина замахала руками пытаясь отказаться.

– Не буду я вам больше ничего петь, тем более про любовь. Я таких песен не знаю.

Гости почему-то рассмеялись такому признанию, а девушка чуть не заплакала от обиды. В разговор вмешалась Мария Михайловна.

– Деточка, – ласково попросила она, – спой для гостей ту песню, которую знаешь. У тебя такой прекрасный голос. Тебе обязательно нужно учиться музыке, а не юриспруденции.

Чтобы не обидеть старушку, Полина снова сняла с гвоздя гитару.

На горе совхоз, под город колхоз,А мне милый мой задавал вопрос.Задавал вопрос, сам глядел в глаза:– Ведь ты колхозница, тебя любить нельзя.

– Да я, колхозница, не отрицаю я,И любить тебя не собираюсь я,А пойду туда, где густая рожь,Полюблю того, кто на меня похож.

Самолет летит, да все кругом, кругом,А мне понравился да с золотым зубом,С золотым зубом мне не парочка,Он командир полка, а я доярочка.

Пропетые Полиной частушки вызвали за столом неоднозначную реакцию. Гости в основном молчали. Тогда Толик включил магнитофон и пригласил собравшихся танцевать танго. Танцевали все, кроме Полины, которая стала собирать грязную посуду, и Марии Михайловны, которая уже очень устала и мечтала только об одном, чтобы гости скорее стали расходиться. Вдруг из круга танцующих выскользнул Толик и направился на улицу. Вслед за ним направилась и Кристина.

– Куда это они раздетые пошли? – спросил у танцующих Федора и Любки Виталик. – На улице мороз.

– Наверно Толик решил показать Кристине своих рыбок, – загадочно улыбаясь, ответила Любка. – У нас в комнате стоит большой круглый аквариум с золотыми рыбками, так сын всем его показывает.

Танец закончился. Кристина с Толиком не возвращались. Виталик не выдержав, в одной рубашке побежал через двор в дом Федора. Дверь в комнату была открыта, и он с порога заметил, как его жена занимается любовью с сыном Любки на диване. Постояв какое-то время и понаблюдав, какие выкрутасы вытворяет его жена, он бегом вернулся к гостям. Присев к столу и ни на кого не обращая внимания налил себе полный стакан водки, выпил не закусывая.

Через некоторое время в дом вернулись Толик с Кристиной. Как ни в чем ни бывало, стриптизерша подсела к Виталику и обняла его за плечи.

– Что это мой дорогой Виталик такой скучный?

– От твоих проделок не только заскучаешь, но и с ума спрыгнешь.

– Если ты себя будешь так со мной вести, я с тобой больше ни в какое общество не пойду, – надула губки Кристина.

– После того, что я сейчас видел в комнате Федора на диване, я тебя на порог своего дома не пущу, – тихо проговорил Виталик, крепко сжимая под столом запястье руки Кристины.

– Я ничего дурного не сделала, – заплакала женщина. – Толик мне рыбок показывал.

– Ну, и как рыбки? Они тебе понравились?

– Очень! – притворно улыбаясь, ответила Кристина.