Полина, небесное создание - Валентина Батманова

В это время пес унюхал в сумке продукты и, положив на нее голову, посмотрел в глаза Полине. Девушка достала кусок жареной рыбы и протянула голодной собаке.

– Если ты рыбу любишь, то я тебе ее часто буду жарить.

– Как зовут собаку, я знаю, – сказала женщина, наблюдавшая за девушкой. – А как тебя, небесное создание, величают?

– Меня зовут Полина, – подходя к женщине и обнимая ее за плечи, сказала она. – А фамилия Родионова.

– Ну, а я – Клара Дмитриевна Яценко, – она погладила Полину по голове. – Вот мы и познакомились. – Она немного походила по помещению, позаглядывала в разные закоулки. – Мне пора идти домой, – сказала она. – Я оставлю у тебя свои ведра, чтобы не таскаться с ними туда-сюда. И дарю тебе на память свою зажигалку. – Потом, уже с улицы, крикнула: – Можешь собирать на моем огороде овощи, их в этом году уродилось как никогда много, всем хватит. Заодно будешь присматривать, чтобы бомжи урожай не утащили.

Полина долго смотрела вслед женщины. Затем достала из сумки еще кусок жареной рыбы.

– Теперь, Пират, будем вместе обживать нашу хату.

Девушка по-хозяйски подошла к печке, положила в нее несколько тонких палочек, сунула под них пучок сухой травы. Оторвав кусок газеты, подожгла его от лампы и сунула в печку. Трава быстро загорелась, а следом за ней весело затрещали поленья. От печки пахнуло теплом, и Полина почувствовала в себе какую-то непонятную уверенность. Она походила по помещению с лампой, нашла в ящике немного блестящего угля и канистру, наполовину наполненную керосином. Подержав ее в руке, подумала: «Ночью без света будет страшно одной спать, поэтому, нужно купить еще горючего». Выйдя на улицу, она погасила лампу, подождала, пока остынет стекло, аккуратно сняла его и, выкрутив держатель фитиля, наполнила доверху керосином. Затем она спустилась к речке и собрала большую охапку сухих поленьев. Подбросив в печку дров, подумала, что если ей придется в этой бочке зимовать, то дров ей понадобится много. Хорошо, что на берегу речки их валяется в достатке.

Когда воздух в помещении прогрелся, Полина вытащила на улицу матрасы и подушки и разложила их на солнце. Сама же спустилась к реке, принесла два ведра воды и хорошенько все вымыла в цистерне. Закончив наводить порядок в своем новом жилище, девушка взяла пластиковый пакет, замкнула дверь и отправилась в магазин за продуктами. Купила самое необходимое: соли, сахара, хлеба, бутылку растительного масла и для собаки килограмм ливерной колбасы. Вернувшись в свой дом, она сложила в сумку все кастрюли, миски и кружки, которые были закопченные не только снаружи, но и внутри, пошла к реке и всех их до блеска вычистила песком. Возвращаясь с магазина, Полина заметила на углу улицы артезианскую колонку. Она взяла два ведра сходила за водой. Затем направилась на огород Клары Дмитриевны, сорвала два крупных баклажана, два помидора и столько же болгарских перцев, выдернула крупную луковицу. Вернувшись домой, накрошила полную сковородку овощей и, сдобрив их растительным маслом и слегка подсолив, стала с аппетитом кушать. Только сейчас она вспомнила, что целый день ничего не ела.

Все это время Пират сидел рядом и жадными глазами следил за своей новой хозяйкой. Полина наложила на кусок колбасы кусочков овощей и протянула псу. Каково же было ее удивление, когда собака вмиг проглотила еду и, тихо поскуливая, попросила еще.

– Я тебя овощами буду кормить каждый день, – гладя по голове собаку, сказала она. – А то ты такой огромный, что ливерной колбасой тебя не прокормишь. – Она взяла алюминиевую миску и положила в нее несколько ложек овощей, покрошила краюху хлеба и поставила собаке. Пес в миг съел еду и стал облизывать посудину. – Сразу много есть нельзя, – сказала Полина. – Вечером получишь кусок ливерной колбасы, все равно ее без холодильника долго хранить опасно.

Майор Родионов

Майор Родионов вернулся домой с дежурства по погранзаставе, принял душ, переоделся в спортивный костюм, прошел на кухню и, присев к столу, стал пить свежезаваренный чай. В это время на заставе прогремел выстрел, и вслед за ним послышалась команда «Застава, в ружье». Отодвинув недопитую чашку чая, майор выскочил во двор в комнатных тапочках и бросился к штабу. Быстро получил табельное оружие и побежал в сторону доносившихся выстрелов. Через несколько метров он замедлил свой бег и стал пристально всматриваться в узкую тропинку, по которой вдоль контрольно-следовой полосы ходили пограничные наряды.

Выстрелы прекратились, и наступила тишина. Майор присел на корточки, стал вслушиваться в ночь. Вдруг раздались автоматные очереди, и небо вспороли огоньки трассирующих пуль. Он бросился на звуки выстрелов, но успел пробежать всего несколько метров. Кто-то сзади ударил его чем-то твердым по голове. Майор упал и потерял сознание.

Очнулся он в светлой и просторной палате на постели серо-желтого цвета. В такой же цвет были выкрашены и стены помещения. Голова кружилась, в ушах стоял звон. Горький удушливый комок тошноты постоянно стоял у самого горла. Превозмогая боль, майор поднял руку и ощупал голову. По плотному слою бинтов догадался, что голова перебинтована. Он опустил руку. Резкая боль пронзила затылок. Майор застонал. Тут же к его кровати подошел мужчина в халате такого же цвета, что и стены палаты.

– Что, дорогой, очнулся? – спросил мужчина с заметным кавказским акцентом. – А я уже думал, что ты решил отправиться к своему прадедушке.

Майор молчал. Мужчина присел на краешек кровати и стал измерять кровяное давление.

– Давление у тебя, как у младенца, – убирая прибор, сказал тот удовлетворенно. – Следовательно, лечение тебе назначено правильное, и ты скоро запрыгаешь, как горный козел. – Он поправил на груди майора одеяло. – Сейчас я пропишу тебе хорошие лекарства, и через пару недель ты сможешь уже выходить на улицу.

Мужчина вышел. Но вскоре вместо него в палату зашел молодой парень в пилотке, натянутой на лоб, в куртке, такого же цвета, как и постельное белье. Не говоря ни слова, он поставил слева от кровати штатив с капельницей. Перетянул майору руку резиновым жгутом, воткнул в вену иглу. Затем снял жгут и, посмотрев на часы, вышел из палаты.

Майор лежал молча боясь даже на сантиметр сдвинуть голову. Боль в затылке была такая, что даже от моргания глазами отдавалось во всей голове. Поэтому он выбрал на потолке одну точку и стал на нее смотреть. Появилась мысль о том, что лечат его не для того, чтобы спасти от смерти, а для того, чтобы использовать в каких-то своих целях. Другая мысль, путая первую, также тревожила офицера. «Кто эти люди, – мучительно размышлял он, – и что им от меня надо»?

От этих мыслей его отвлек молодой парень, который ставил ему капельницу. Унося штатив из палаты, он в спешке не закрыл за собой дверь. Майор видел, как по коридору ходили какие-то люди и разговаривали приглушенными голосами. Офицер прислушался. В коридоре недалеко от двери разговаривали двое. Понять что-нибудь он не смог, но догадался, что говорят они на грузинском языке. Прослужив на границе более десяти лет, он знал этот язык в совершенстве. Майор напряг слух.

– Ну как наш погранец? – спросил один из говоривших. По голосу офицер узнал лечащего врача. – Что-нибудь о себе рассказывает?

– Нет, ни единого слова не сказал. Но меня радует то, что он стонет, значит, чувствует боль. А это явный признак, того, что его можно вылечить.

– Запомни, Давид, с больным нужно разговаривать только на русском языке, – напомнил собеседник. – Я уверен, что он русский.

– А мне показалось, что он похож на дагестанца.

– Не важно, какой он национальности. Важнее то, что он, как мне думается, офицер российской армии. Жаль, что ребята захватили его без документов, и мы ему ничего не можем предъявить.

– Твое дело, дорогой Давид, поставить этого спортсмена на ноги, – послышался голос третьего собеседника. – Остальное – моя забота.

– Почему ты считаешь, что это погранец спортсмен? Он совсем не спортсмен.

– Почему ты так думаешь? – спросил третий мужчина.

– Потому, что во время нашего нападения на заставу он выскочил в комнатных тапочках на босую ногу. А спортсмены, насколько я знаю, обувь на босую ногу не носят.

– Ну, ладно, не будем спорить. Ты, Давид, главное вылечи его быстрее. А здоровому человеку я быстро развяжу язык, – и он ушел куда-то по своим делам.

– Ломать человеку кости много ума не надо, – проговорил лечащий врач, когда третий собеседник удалился. – А вот поднять на ноги больного – дело ни одного дня. И здесь необходимо не только усилия врача, но и всего обслуживающего медперсонала.

Прошло больше трех месяцев, прежде чем майор поправился от полученной травмы, смог подняться на ноги и выйти на улицу. Выйдя из помещения, он увидел небольшую заасфальтированную площадку, на которой в два ряда стояли длинные сборные домики зеленого цвета. Это хорошо маскировало строения на фоне листвы густых деревьев. Подняв голову и посмотрев поверх макушек деревьев, офицер увидел вершины гор, которые тянулись до самого горизонта. Он пошел вдоль строений, обращая внимание на их ветхость. Было ясно, что стоят эти домики здесь уже не один десяток лет.