Планета Смерти - Фред Саберхаген

Суоми, не вставая, недрогнувшей рукой поднял ружье и прицелился. Он всего лишь играл. Суоми снова опустил оружие.

– Да, для начинающего слишком большое расстояние, – снова послышался сзади голос Шонберга – тот стоял чуть выше по склону. Рев водопада наверняка должен был поглотить голос охотника задолго до того, как он донесся бы до хищника, точно так же, как и помешал Суоми услышать шаги Шонберга по камням. – Но видимость отличная. Если ты не станешь пробовать свои силы, я выстрелю.

Суоми, даже не поворачиваясь, знал, что Шонберг уже поднимает ружье, чтобы прицелиться. По-прежнему не оглядываясь по сторонам, Суоми снова вскинул ружье (раздался хлопок, чуть громче, чем в тире, но при работе на полной мощности отдача оказалась неслабой) и преднамеренно выстрелил просто куда-то в сторону животного, чтобы напугать его и обратить в бегство. Брызнули крошки льда. Кошкообразное существо согнулось, затем развернулось в сторону землян. Прочесть по морде его намерения оказалось совершенно невозможно. Люди, жившие на Охотнике, по происхождению были землянами, хоть и перебрались сюда довольно давно; потому легко забывалось, насколько непривычными и чуждыми должны быть все здешние формы жизни.

Потом ледяная тварь бросилась бежать, грациозно, словно кошка, двигаясь по склону огромными прыжками. Но только бежала она не от людей, как следовало бы ожидать (и как легкомысленно предположил Суоми). Животное не имело ни малейшего представления, с какой силой столкнулось, и потому чистосердечно вознамерилось убить их и съесть. Его гнал вперед безумный голод. Из-под мелькающих когтистых лап летели камни и снежная пыль.

«Стреляй!» – Суоми не знал, кто произнес это слово – то ли Шонберг, то ли он, то ли оно само по себе повисло в морозном воздухе, словно отражение его мыслей. Единственное, что Суоми знал, – это что к нему приближается смерть, видимая и реальная. Его руки годились лишь для того, чтобы распределять эмблемы, обращаться с письменными принадлежностями, кисточками, электронными стилосами, переводя впечатления от мира во вторую или третью степень отдаления. Сейчас же Суоми словно парализовало, и он вот-вот должен был умереть. Его ввергла в оцепенение уверенность, увиденная в глазах животного. Уверенность в том, что он, Карлос Суоми, – мясо.

Над ухом Суоми негромко хлопнуло ружье Шонберга – раз, потом другой. Невидимый удар поразил атакующее животное. Прекрасная энергия броска столкнулась с более мощной и более грубой силой. Полетели клочья оранжево-желтого меха. Удар энергии исказил форму скрытых под мехом мышц и костей. Огромное тело утратило свою грацию и стремительность. Но казалось, хищник все еще пытается добраться до людей. Потом тело зверя словно разорвалось по линии проникающих ранений и рухнуло. Теперь хищник напоминал испачканную чем-то красным игрушку. Суоми прекрасно видел обмякшую лапу с коготками размером с приличный нож. Когти, дугой выгибающиеся над подушечкой лапы, вонзились в груду талого снега в каких-нибудь десяти метрах от ботинок Суоми.

Когда животное замерло, Шонберг из соображений предосторожности выстрелил в затылок хищнику, потом отбросил ружье и схватил голограмм-камеру. Затем, засняв в различных ракурсах окровавленное, изломанное тело, Шонберг покачал головой и убрал камеру. Он произнес что-то успокаивающее, ободряя Суоми. Казалось, поведение Карлоса нисколько не удивило и не расстроило бывалого охотника. Когда Суоми наконец-то ухитрился выдавить из себя несвязные слова благодарности, Шонберг лишь отмахнулся с изящной небрежностью. Это означало проявление наивысшего презрения.

Глава 4

Рано утром второго дня турнира Лерос, жрец-распорядитель, неспешным шагом отвел тридцать два выживших участника на пять километров вперед вдоль речного берега, где проходил первый тур, на горный луг, раскинувшийся у подножия горы Богов. На новом месте уже трудилась ранее вышедшая группа жрецов и работников. Они готовили новый ринг на расчищенном участке плотно утоптанной земли и сооружали новый походный алтарь для изваяния Торуна. Изваяние привезли на телеге, двигавшейся во главе колонны участников турнира. Рабы уже покрылись потом, зарабатывая свой сегодняшний паек. Число рабов значительно уменьшилось – их разослали на другие объекты. Сейчас, конечно же, требовалось прислуживать лишь половине от первоначального числа воинов, а в городе-цитадели, расположенном на горе, и на лежащих внизу полях всегда было множество работы.

Согласно плану проведения турнира, врученному Леросу верховным жрецом Андреасом и Внутренним Кругом его советников, требовалось, чтобы каждый следующий тур проводился ближе к вершине горы, чем предыдущий. Цель такого перемещения, как это объяснял Андреас, была символической. Но теперь Лерос заметил, что план имел и немалые практические преимущества. Отбросы каждого лагеря – отхожие места, объедки, остатки погребального костра – сразу же оставались внизу.

Работы по подготовке нового места были завершены вскоре после прибытия воинов. Младший жрец вручил Леросу новый пергаментный свиток со списком участников. Лерос созвал всех воинов и, выполнив определенные формальности, зачитал список вслух:

– Артур из Чесспы

Брам Безбородый из Консиглора

Бранн из Бурже

Чарльз Честный

Кол Ренба

Ефим Самдевятов

Фарлей из Эйкоска

Джефф Симболор из Симболорвилля

Джайлз Вероломный из Болота Эндросс

Глэдвин Вануччи

Хэл Копперсмит

Гомер Гарамонд из Бегущей Воды

Джад Исаксон из Ардстой-Хилл

Канрет Джон из Джонсплейс

Ле-Но из Горной Страны

М’Гамба Мим

Местлес из Ветреной Долины

Октанс Бакк из Пачуки

Омир Келсумба

Отис Китамура

Пернсол Малдривер из Веффовой Долины

Полидор Хитроумный

Рафаэль Сандоваль

Рахим Сосиас

Рудольф Тэдбари

Шанг Ти Ужасный

Синьюджи с Вечнозеленого Косогора

Томас Хватала

Траверс Сандакан с Дороги Воров

Ванн Кочевник

Владерлин Бэйн из Санфа-Тауна

Вулл Нарваэц.

Прежде чем подать сигнал к началу первого поединка второго тура, Лерос помедлил мгновение и огляделся по сторонам. Вокруг было много такого, что наполняло его удовлетворением. С горного луга, на котором сейчас находился Лерос, видны были раскинувшиеся внизу возделанные земли, многие километры пашен и пастбищ, с разбросанными то там, то сям фруктовыми садами, группами домов, клочками редкого леса или небольшими рощицами, растущими вдоль реки. Это был спокойный и податливый мир, мир крестьян и ремесленников, покорно служащих господину силы, что обитает на вершинах. Конечно, и сюда просочилось Братство. После нанесенного вчера оскорбления никаких дальнейших действий с их стороны пока не последовало… Кроме того, оставался еще тот не дающий покоя факт, что Внутренний Круг был закрыт для Лероса и, следовательно, должность верховного жреца навсегда оставалась для него недосягаемой. Почему это жрец вроде того же Лачейза, которого с куда большим основанием следует называть ремесленником, чем воином, входит во Внутренний Круг, в то время как Лерос и другие, более достойные, остаются за его пределами?

Ну, во всяком случае, турнир проходил хорошо. И это было самым важным. Возможно, если турнир действительно пройдет очень удачно, он, Лерос, наконец получит повышение, – а ничего такого, что могло бы помешать успешному проведению, нет. И в конце турнира главные городские ворота распахнутся перед победителем, и девушки будут усыпать его путь цветами, и его с триумфом проведут по улицам к Храму, который также откроется перед ним. А потом раскроются внутренние занавеси из кольчужной сетки, которые никогда не раскрывались для Лероса, и тайные двери – и победитель войдет туда, где Лерос никогда не бывал, туда, где ходят боги и павшие герои, что некогда тоже были смертными людьми, и только верховный жрец и Внутренний Круг служат посредниками между ними и миром людей.

Религия Лероса была для него не просто вопросом веры. Однажды он своими глазами видел Торуна во внутреннем дворе Храма – он был выше самого высокого из смертных людей и прогуливался, беседуя с верховным жрецом, в ночь, когда бушевала гроза и сверкали молнии…

На мгновение Лерос склонил голову и вознес безмолвную молитву, затем, усилием воли заставив себя сосредоточиться на ожидающих его людях и своих непосредственных обязанностях, назвал имена воинов, которые первыми должны были вступить в схватку:

– Артур из Чесспы и Брам Безбородый из Консиглора!

Артур был мужчиной средних лет и среднего роста. Среди собравшихся здесь воинов он и вовсе смотрелся недоростком. Приземистый, с суровым лицом и густыми усами, Артур вышел на ринг размашистым шагом. Теперь он стоял с видом полной уверенности в собственных силах и с несокрушимым спокойствием наблюдал за Брамом Безбородым, который приближался с явным намерением его убить.