Планета Смерти - Фред Саберхаген

– Сегодня хватит времени для множества боев. Пусть турнир начнется.

Лерос передал свиток младшему жрецу. Тот громко зачитал:

– Артур из Чесспы и Бен Таррас Боевой Топор!

Оба воина тут же шагнули на ринг, сделали священные жесты, взывающие к милости Торуна, и взялись за дело. Бен Таррас сделал не больше десятка вздохов, когда топор выпал у него из рук и с негромким стуком вонзился в мягкую землю, и в то же самое мгновение меч Артура глубоко погрузился в плоть Бена Тарраса. Ровная, очищенная от дерна земля выпила кровь Бена Тарраса так, словно давно уже была истомлена жаждой. Двое рабов в потрепанных серых туниках вытащили тело с арены и поволокли туда, где другие рабы готовили погребальный костер. Поленница сухих дров уже была вдвое выше человеческого роста, но и этого еще было недостаточно. Сегодня тридцать два человека должны будут присоединиться к богам и начать свой вечный пир в чертогах Торуна.

– Большая Левая Рука и Брам Безбородый из Консиглора!

Этот поединок длился ненамного дольше; обе руки Большой Левой Руки (на вид казалось, что они одинакового размера) еще оставались неподвижными, когда меч Брама вспорол живот противника. Снова появились рабы, чтобы унести тело прочь, но когда они подхватили Большую Левую Руку, тот пошевелился и слабо попытался пнуть ближайшего. Его широко открытые глаза все еще теплились жизнью, хотя было совершенно ясно, что рана Большой Левой Руки смертельна. Один из рабов, медленно двигавшийся из-за хромоты, вытащил из-за пояса недлинную, но массивную свинцовую колотушку и коротким рассчитанным ударом проломил голову умирающего. Лерос второй раз произнес ритуальные слова, которые должны были помочь душе проигравшего побыстрее добраться к Торуну, и кивнул помощнику, державшему свиток.

– Бранн из Бурже и Бирам из Долгих Мостов!

И так продолжалось до вечера, с небольшими промежутками между схватками. Некоторые из поединков затягивались надолго, а один из победителей потерял так много крови, что сам едва стоял на ногах, но все же сумел оборвать дыхание проигравшего. Каждый раз после окончания боя рабы быстро перевязывали раны победителя – если таковые были, – и вели его пить, есть и отдыхать. Похоже было, что тем, кто так ослабел в первом туре состязаний, нелегко будет на следующий день выйти на ринг.

Багровое солнце еще не коснулось горизонта, когда уже завершилась последняя схватка. Прежде чем удалиться, Лерос отдал приказ, чтобы лагерь перенесли рано утром. Первоначально он хотел дождаться полудня, прежде чем начать неспешный подъем в горы, но дым погребального костра сделал окружающий воздух слишком тяжелым и никак не хотел развеиваться, а от реки к лагерю уже начали подбираться амфибии-паразиты – их привлекала впитавшаяся в землю кровь героев.

Глава 3

«Орион» вошел в систему, быстро сбросил скорость до орбитальной и приготовился ко входу в атмосферу. Шонберг сидел в командирском кресле в небольшой рубке управления и наблюдал за автопилотом и создаваемой компьютером голограммой проплывающей внизу планеты. Голографический образ создавался при помощи множества чувствительных приборов, встроенных во внешний корпус корабля.

Несколькими днями раньше Суоми получил из корабельного справочника – стандартного банка данных, содержащего информацию о навигации, торговле и выживании в критических ситуациях, – распечатку сведений об Охотнике. Год на Охотнике был в пятнадцать раз длиннее стандартного земного года; следовательно, Охотник находился гораздо дальше от своей звезды, чем Земля от Солнца, но звезда Охотника была сине-белым субгигантом, так что общее количество солнечного света, получаемого обеими планетами, было примерно равным. Планета Охотник имела примерно такой же радиус, массу и силу тяжести, что и Земля, и такой же состав атмосферы. Охотника наверняка колонизировали бы от полюса до полюса, если бы не его чрезмерный наклон оси – больше восьмидесяти градусов к плоскости его вращения вокруг местной звезды, и это при том, что он был удален от этой самой звезды почти на такое же расстояние, как Уран от Солнца.

Сейчас в северном полушарии Охотника была весна, длившаяся вот уже стандартный земной год. Значит, в этом районе закончилась ночь, продолжавшаяся тоже около земного года. В районе же северного полюса ночь тянулась вот уже пять стандартных лет и должна была длиться еще семь. Ледяная хватка холодов была там воистину крепка, но вскоре она должна была ослабеть. Приближались семь стандартных лет непрерывного солнечного света.

Согласно сведениям, содержащимся в справочнике, – вероятно, они все еще соответствовали действительности, хоть и были записаны больше стандартного века назад, – на Охотнике люди никогда не создавали постоянных поселений далее пятнадцати градусов широты в каждую сторону от экватора. Для этого потребовались бы колонии, накрытые куполом, а Охотник никогда не испытывал такого перенаселения, чтобы подобное мероприятие себя оправдало. На самом деле, когда появились берсеркеры, даже экваториальная зона главного континента еще не была полностью освоена. А нападение машин-убийц из космоса разрушило развивающуюся технологическую цивилизацию колонистов на Охотнике; единственное, что вообще позволило хоть кому-то из колонистов, да и всей биосфере планеты, кстати, выжить, – это своевременное появление флота Карлсена. Местные формы жизни – хотя среди них и не было разумных – ухитрились выжить на всех широтах. Они выживали во время долгих зим, впадая в разнообразные виды спячки, а жаркое и засушливое лето пережидали путем сложных форм размножения (вроде откладывания яиц в песок).

За пределами тропической зоны весна представляла собою единственную возможность прокормиться, вырасти и размножиться. Поскольку южное полушарие было по большей части покрыто водой, охотиться на наземных животных имело смысл только в течение северной весны. В северном полушарии весной, как только стаивал лед, из пещер, гнезд и замерзших нор принимались лезть всяческие твари. Среди них были и хищники – более ужасные, голодные и свирепые, чем любое животное, когда-либо обитавшее на старушке-Земле. И сейчас на Охотнике, как и обычно раз в пятнадцать стандартных лет, был в разгаре охотничий сезон, которому планета и была обязана своим названием.

– Полагаю, его правильнее бы было назвать браконьерским сезоном, – сказал Карлос Суоми, обращаясь к Афине Паулсон. Они вдвоем стояли в тире: месяц назад Шонберг оборудовал его в большой каюте, расположенной рядом с кают-компанией «Ориона». Суоми и Афина рассматривали большую оружейную пирамиду, заполненную энергетическими ружьями: Шонберг приказал, чтобы каждый член экипажа выбрал себе оружие и как следует научился с ним обращаться до того, как возникнет серьезная необходимость в стрельбе. Шонберг и де ла Торре проводили в тире изрядное количество времени. Челеста и Барбара здесь почти не появлялись.

Суоми и Афина занимали промежуточное положение. Как только Афина приходила попрактиковаться в стрельбе, тут же возникал и Суоми. Сейчас как раз была середина занятия. В десяти футах от оружейной стойки – половине диаметра сферического корабля – парила нарисованная компьютером голограмма. Голограмма изображала несколько местных хищников, застывших посреди того, что, по-видимому, было их естественной средой обитания. Вокруг, на расстоянии примерно нескольких квадратных километров на поверхности ледника, протянувшегося до горизонта, было рассеяно еще какое-то число схематически нарисованных животных.

– Ну что ж, – низким грудным голосом произнесла Афина. – Говоря техническим языком, наше путешествие лежит за пределами межзвездного законодательства. Но очевидно, что ни земные власти, ни Межзвездное Правительство это не заботит. Оскар слишком умен, чтобы ввязываться в сколь-либо серьезные неприятности из-за подобных причин. Расслабься и наслаждайся путешествием, Карл, все равно ты уже здесь. Почему ты вообще отправился с нами, если тебе не нравится эта идея?

– Ты знаешь, почему я здесь. – Суоми наполовину вытащил ружье из пирамиды, потом загнал его обратно. На конце дула было тускло-серое грушевидное утолщение, испещренное крошечными отверстиями. Ружье стреляло чистой энергией, сконцентрированной в одной точке. Суоми перепробовал все ружья в стойке, и все они казались ему примерно одинаковыми, несмотря на различия в длине, форме и весе. Сейчас все ружья были заряжены специальными тренировочными обоймами. При нажатии на спусковой крючок ружье выбрасывало лишь тоненькую струйку энергии, бившую на расстояние, на которое обычно устанавливаются мишени. Они ничем принципиально не отличались от ружей, какие выдают в тире на Земле или других урбанизированных планетах; только в тире из ружей обычно стреляют в игрушечных берсеркеров – черных металлических угловатых уродцев, которые угрожающе размахивают руками или стреляют из игрушечных лазеров.