Исправить (ЛП) - Уилсон Киврин

Боже, у меня проблемы!

Что ж, мне просто нужно держаться от него подальше, вот и все. К черту, что пятнадцать процентов людей встречают свои вторые половинки на работе. Самое распространенное начало романтических отношений и это так банально, не так ли? Кроме того, у меня есть планы — планы, которые я строила и придерживалась их с тех пор, как была подростком. Прямо сейчас я нахожусь на стадии построения карьеры, и здесь нет места для отвлекающих факторов. Особенно таких, как невероятно привлекательный сослуживец. Сексуальный коллега, который, кажется, поцелован богами, и поэтому у него, вероятно, чрезвычайно раздутое эго, что неудивительно. А это значит, что мне понадобится перекинуться с ним всего парой фраз, прежде чем мне захочется его придушить.

К тому времени, как Хаммернесс завершает встречу, хлопнув ладонью по столу, прежде чем указать пальцем на всех и рявкнуть в последний раз: «Исправьте это!», я в уме уже нарисовала себе образ Логана МакКинли и он явно из тех самодовольных и хитроумных придурков, которых я терпеть не могу. Я слишком пристрастна? Вполне возможно, учитывая то, что я еще не обменялся с ним ни единым словом. Но мне все равно. Так будет безопаснее.

— Пойдем в комнату отдыха и выпьем по чашке кофе? — спрашивает Бетани, когда мы, вслед за всеми, выходим из конференц-зала.

— Конечно, — говорю я и пропускаю ее вперед, мимо партнеров фирмы и коллег, возвращающихся на свои рабочие места.

Комната отдыха в «Стивенс энд Хаммернесс» довольно маленькая, как кухня в крошечной квартире, но кофемашина поражает. Она из тех сверкающих чудищ из нержавеющей стали, которые устанавливают в кофейнях. Бетани наполняет одноразовый бумажный стаканчик и протягивает его мне, а я достаю пакетики с молоком и сахаром, добавляю немного и слегка перемешиваю дымящуюся жидкость, прежде чем накрыть стакан крышкой.

— Так как же МакКинли стал золотым мальчиком? — стараюсь, чтобы мой голос звучал небрежно, но все же поднимаю стакан, чтобы сделать глоток, на случай если мое лицо не выглядит таким безучастным, как мне бы хотелось.

Прислонившись к стойке, Бетани отпивает из своего стакана, прежде чем ответить.

— Он просто воплощение того, что Хаммер хотел бы видеть в своем любимчике. Они оба закончили юридический в Беркли, но МакКинли получил диплом с отличием, вот и все дела. Я слышала краем уха, как кто-то обмолвился, что МакКинли поразил Хаммера на собеседовании.

Я киваю в ответ. Его портрет, который я нарисовала в своей голове, все еще выглядит довольно точно, хотя тоненький голосок говорит мне, что это описание очень похоже на меня.

— Ты поймешь, как только он заговорит с тобой, — продолжает моя собеседница, которая, как я догадываюсь, хочет взять меня под свое крыло, за что я ей благодарна. — В нем есть что-то особенное… то, как он говорит, смотрит на тебя… Это почти гипнотизирует. Он может сказать тебе, что Луна сделана из сыра, ты ему безоговорочно поверишь.

Может быть, он даже хуже, чем я себе представляю?

Бетани одаривает меня игривой улыбкой.

— Я уверена, что это еще и потому, что он настолько сексуален, что женщин просто в жар бросает, когда он проходит мимо. Хаммер любит окружать себя красивыми людьми.

Увидев, как я приподнимаю брови, она добавляет:

— И нет, я с ним не спала. Я уже счастливо помолвлена. — Она протягивает руку, демонстрируя кольцо с камнем, размером с горошину.

— О, оно просто великолепно! — честно признаюсь я. – Прими мои поздравления!

— Спасибо. Наконец-то я могу сменить фамилию, не доведя папу до инфаркта, — отвечает она с блеском в глазах.

Пока я смеюсь, она отпивает кофе и говорит:

— А ведь МакКинли заметил тебя, не так ли?

— Наверное, его просто заинтересовало незнакомое лицо, — и снова мой голос звучит непринужденно, хотя сердце почти выпрыгивает из груди.

— Угу, — ухмыляется Бетани.

Я закатываю глаза.

— Успокойся. Сейчас я сосредоточена на карьере, и не настолько глупа, чтобы заводить шашни с коллегой. Особенно с таким парнем, как он.

— Каким «таким парнем»?

— Чересчур самоуверенным. Слишком красивым, высокомерным и нахальным.

Решив, что мой кофе недостаточно сладкий, я открываю крышку и высыпаю остатки сахара в стакан.

— Я встречалась с подобными парнями в колледже, и все, что я вынесла из этого — то, что кроме внешности у них ничего нет. Они мелкие, как лужа. Уверены в том, что если у них смазливая мордашка, то по жизни этого более, чем достаточно.

Мой кофе теперь достаточно сладок, я закрываю крышку и добавляю:

— Я бы предпочла встречаться с мужчиной, который немного не уверен в себе. Это заставляет его работать усерднее.

Одарив Бетани ироничной улыбкой, я снова подношу чашку к губам. Потом я замечаю выражение ее лица и замираю. Она в панике переводит взгляд с меня на дверь за моей спиной и обратно.

О, нет! Только этого мне не хватало!

Очевидно, мы больше не одни, но это не может быть он. Как такое может случиться? Такие вещи можно встретить только в дешевых романах и дрянных мелодрамах, но не в реальной жизни.

Я неохотно оборачиваюсь, готовясь к худшему.

Ну конечно же это он. Стоит в дверях, прислонившись к косяку. Руки в карманах и пустое, непроницаемое выражение лица.

У меня вспотели ладони. Трясущейся рукой я поставила стакан на стойку. Как много он слышал? Надеюсь, не весь разговор? Я прокручиваю его в голове. Наверняка, не стоит так сильно бояться.

— Ты уже знаком с новичком, Маккинли? — щебечет Бетани.

— Нет, — отвечает он после короткой паузы. — К сожалению.

И конечно, его голос тоже совершенен — глубокий, богатый и мягкий баритон. Это наводит меня на мысли о темном шоколаде.

Я подхожу к нему и протягиваю руку.

— Пейдж Уотерс.

Он стоит молча, не двигаясь и все еще изучает меня с непроницаемым выражением лица.

Прочищая горло, я борюсь с желанием бежать оттуда без оглядки. Мне требуется вся моя сила, чтобы держать руку протянутой, когда я спрашиваю:

— А Вы?

Он усмехается, и на долю секунды на его щеках появляются ямочки.

— Уверен, что ты в курсе. Ведь вы только что говорили обо мне.

Мой желудок сжимается. Как долго он там стоял?

— Пора возвращаться к работе! – громко заявляет Бетани. Пробегая мимо нас, она бросает на меня взгляд через плечо, одними губами желая удачи.

Как же тяжело найти здесь союзника.

Но я отказываюсь делать что-либо, кроме как стоять на своем. Снова встретившись взглядом с Логаном, я спрашиваю:

— Почему ты решил, что речь шла о тебе?

На этот раз ямочки появляются снова, и он одаряет меня самой раздражающей ухмылкой, которую я когда-либо видела.

— Потому что во время совещания ты не могла оторвать от меня глаз. — говорит он.

Проклятье! Я краснею и румянец заливает шею и щеки. Он заметил, как пристально я смотрела на него, и я не могу припомнить, когда в последний раз была так смущена и зла на себя.

Не тут-то было! Я не собираюсь отступать.

— Тебе пора записаться на прием к окулисту, — небрежно замечаю я.

Ох, эта его сводящая с ума ухмылка! Она превращается в широкую улыбку, ту самую, которая ошеломила меня в конференц-зале, только теперь я достаточно близко, чтобы разглядеть искорки в его пронзительно — голубых глазах. Потом его взгляд тяжелеет, когда он слегка наклоняется ко мне.

— Я вижу тебя насквозь, Пейдж Уотерс, — произносит он низким хрипловатым голосом.

Сердце колотится и меня начинает лихорадить. Я пытаюсь найти достойный ответ, но, похоже, он совсем сбил меня с толку. Что, черт возьми, со мной происходит?

— Рада за тебя! — это все, что я могу выдавить из себя. Мне пора выбираться отсюда. Не говоря ни слова, я проскальзываю мимо него в дверь.

Он поднимает руку и упирается ладонью в дверной косяк, преграждая путь. Сделав непроизвольный шаг назад, я пристально смотрю на него.

— Прошу прощения, — говорит он самым извиняющимся тоном, который я когда-либо слышала. — Я слишком самоуверен, нахален и красив, чтобы отпустить тебя, не пригласив куда-нибудь. Это же очевидно.